— «Одержимость», — прошлые две недели жизни были заполнены моей собственной одержимостью — руки тянулись ко всему, что «Падшие ангелы» когда-либо выпускали. Возможно, это было больно, но я отождествляла боль с песней.

Пол кивает.

— Потрясающая песня. Полагаю, тона Орфа ты в ней заметила?

Я сажусь ровно, чувствуя себя более живой, чем в последние дни.

— О, сценическая кантата «Carmina Burana». Мне кажется, они этого не заметили, когда писали песню, — Дилан определённо не был большим фанатом классики. — Но это было просто…

— Запоминающе, — Пол заканчивает метким словом, которое я собиралась подобрать. — Мне она тоже нравится, но мой фаворит «Пустота». Есть в ней что-то особенное.

— Фригийский язык всегда был моим любимым вместе с испанскими нотками, но они разбили припев на несколько партий, — я качаю головой. — Это действительно подняло её на уровень выше.

— Ты знаешь их песни на «отлично»? Отпусти… Я полечу всё ниже и ниже, Где тебя нет, глаза твои вижу.

— Паденье глубже твоей лжи, Но там блаженство станет смыслом. Я восстану и вернусь.

— Ещё выше поднимусь, чтоб больнее было падать. — Он отстукивает ритм носком ботинка по подставке пюпитра перед ним. — Только не уверен, это о Боге или о бывшей девушке.

— А мне кажется, они нарочно оставляют в песнях неоднозначность. Предполагаю, что это делает их более интересными для широкой аудитории. Цель коммерческой музыки.

— Тебе больше нравится музыка или слова песни?

Вопрос заставляет задуматься. Когда вспоминаю «Падших ангелов», то думаю о Дилане, но когда вспоминаю их песни, то пропустить слова мимо ушей нет ни шанса.

— Я не думала об этом. Тексты песен подходят и хороши, но…

— Это музыка, которую ты любишь, — кивает он.

Полу есть что сказать в обсуждении музыки, как и нам с Диланом, но мне не хватает той химии. С ним разговор похож на нечеткую фотокопию с ксерокса, которую я когда-то сделала в баре в Чикаго. Единственное, от чего я чувствую искры внутри при разговоре с Полом, так это от трепета перед тем, что мне наконец-то есть с кем поговорить о Дилане хотя бы поверхностно.

— Не слова привлекают меня в их музыке, а ноты. Я не думала об этом, но это так.

— Я такого же мнения. Несмотря на их успех в реалити-шоу — хуже ещё ничего не придумали в нашей культуре — их талант заслуживает славы. Я просто не ожидал найти их фаната здесь, — он щёлкает по краю билета, который я по-прежнему сжимаю.

Отдаю билет с чувством потери крошечной связи с Диланом. Покачав головой, прячу свои ноты в сумку. Дилан знал, что я была не просто консервативным классическим музыкантом.

— Почему? Потому что я не выгляжу соответствующе?

Его пристальный взгляд перемещается от моих практичных высоких сапог на широком каблуке и юбки до колен к жемчужно-серой блузке.

— Не хочу осуждать, но да.

— Ты тоже просто старомодный, консервативный виолончелист, так ведь? — усмехаюсь я. Если бы Пол, если бы кто-нибудь только знал, что я сделала. С незнакомцем. У всех на виду. Но это случилось единожды, и я возвращаю себя обратно к настоящему. — Музыка примиряет людей. Ты никогда не знаешь, что скрывается в душе каждого, пусть и расходится с их внешностью. У всех есть предрассудки, правильно?

— Верно подмечено.

Мне жаль, что я не поговорила с Диланом о рок-музыке, когда встретила его. Теперь, когда я прослушала некоторые песни — особенно его собственные — я вижу сложность стиля, мощь и красоту в ней. Он создал некоторые действительно удивительные композиции, потрясающие музыкально, и я хотела бы спросить, о чём он думал, когда писал их. Теперь я знаю, какие классические произведения исполнить для него, чтобы показать наше сходство.

С другой стороны, если бы я была очередной фанаткой, он, вероятно, не остался бы. Нравилось ли ему то, что я не знала о его популярности? Нравилось ли желание потерять себя и быть кем-то другим, точно так же, как попыталась сделать я? Он использовал меня так же, как и я его, пусть и в лёгкой форме? Неприятное ощущение скручивает мой желудок при мысли, что его влекло моё невежество, а не химия между нами.

Я неловко сглатываю и улыбаюсь Полу.

— Кроме того, ты не можешь отрицать изощрённость музыки «Падших ангелов» по сравнению с многими более новыми группами. Если бы большинство поклонников классической музыки дало року шанс, фанатов было бы больше, и это оправданно. Всё намного сложнее, чем им приписывают.

— Точно! Я имею в виду, музыкальные вкусы субъективные, но вот такой снобизм меня раздражает.

Я вздрагиваю от слов Пола. Несколько недель назад я была точно таким же музыкальным снобом.

— Отвергнуть их без раздумий? Дилан Сент-Джон — музыкальный гений. Можно подумать, что он пишет слова к песням, так как он солист, но он и есть источник музыки.

— Не знала этого, — как уместно, что сама музыка тянет меня к себе. Я могу даже вообразить красивые виолончельные контрапункты к его широким музыкальным линиям, особенно в ранних песнях. — Я только недавно обнаружила их, если быть честной. Признаю, ранее я была лидером среди музыкальных снобов, пока не услышала их.

Пол разводит руками.

— Чтобы преодолевать поганое отношение, лучше поздно, чем никогда. Эй, у меня есть два билета и нет пары для концерта сегодня вечером. Хочешь пойти со мной?

Меня охватывает непристойный трепет.. Конечно, хочу! Но ответственность никто не отменял. То, что я увижу Дилана, пробудит во мне желание прикоснуться к нему. А прикосновение лишь заставит захотеть большего и приведет к моим собственным страданиям.

— Мне не стоит.

— Почему нет?

Потому что я в шаге от мании. Удивительное время, которое мы с Диланом провели вместе, должно отойти на второй план. Наблюдение за ним на концерте вживую как пить дать не поможет двигаться дальше.

Но один безвредный поход на концерт не приведёт ни к чему страшному, верно?

Я кусаю губу, цепляясь за оправдание.

— Я не могу себе этого позволить.

— За мой счёт. Ну давай, у меня уже есть билет. Мой приятель дал мне два в последнюю минуту, и я не знаю больше никого, кто любит эту группу. Если ты не пойдёшь, билет просто пропадет.

Если пойду, снова увижу Дилана. По настоящему. Мои соски твердеют. Я должна увидеть его снова. О, Боже, нет, не должна. Я и так уже практически преследую его в интернете. Для меня станет лучше или хуже, если я увижу его? Впиваюсь зубами в губу.

Пол поднимает билет немного выше.

— Ты действительно сделаешь мне одолжение.

Искушение трепещет вокруг меня как тысяча бабочек.

У этого мужчины был способ заставить меня принимать вызов. Он имел право сносить мои барьеры и выдёргивать меня из зоны комфорта. На что это будет похоже: наблюдать, как он исполняет песни, которыми я пресыщена даже больше, чем поиском его личности? Что будет, когда я увижу его на сцене в свете софитов? Маленький вуаерист во мне трепещет от радости. Я могла бы пойти, понаблюдать за ним без его ведома, а затем двигаться дальше. Действительно двигаться на этот раз.

Пол смеётся.

— Кажется, ты слишком долго думаешь над этим приглашением. Ты хочешь пойти? Да или нет? — Он трясет билетом в воздухе, выписывая дугу.

Я не могу.

— Я… — выбрасываю вперед руку и выхватываю билет из его пальцев, прежде чем могу остановиться. О, да ну нахрен. Не было ни единого шанса, чтобы я не взяла его. Думать иначе было заблуждением. Это вызывает улыбку.

— Я иду.