— Я отказался от своего плана.

Облегчение, охватившее меня, было так велико и неожиданно, что пришлось подавить счастливый смешок. Я была достаточно умна, чтобы понять: это не значило, что Рив никогда не убивал после этого, но была благодарна, что, по крайней мере, эта история закончилась по-другому.

— Это тебя удивляет?

Я пожала плечами. Куда сильнее меня удивила собственная реакция, однако не хотелось признаваться в этом.

— Тогда позволь перефразировать — тебя это разочаровывает? — Казалось, мой ответ вызывал у него не только любопытство. Казалось, он был в отчаянии.

Нет. Я не была разочарована. Рив все еще оставался мне интересен.

Однако этого, увы, я не могла ему сказать.

И вместо этого ответила вопросом на вопрос:

— Что было в том письме? Должно быть, что-то важное.

— Да. И нет. Она мне все рассказала. Историю своей жизни. О том, как влюбилась в отца, почему уехала из Афин. Все. Я уже знал обо всем этом, но не с ее точки зрения. До этого у меня не было четкого представления, почему она ушла. Это была просто необъективная информация, собранная по крупицам от членов ее семьи, и я совершенно не понимал, через что пришлось пройти моему отцу, чтобы изменить жизнь мамы. И зачем. Пока не прочитал это письмо.

Я кивнула, стараясь не думать о том, каким очаровательным, должно быть, Рив был. Юный мафиози, с врожденной склонностью к опасности и беззаконию, и в то же время сентиментальный. Не удивительно, что я полюбила его.

— Письмо нисколько не изменило моих убеждений, — заверил меня Саллис, будто боялся показаться слишком мягким.

— Конечно, нет, — самодовольно произнесла я.

Он усмехнулся.

— Боже, мне было восемнадцать, я сам еще не знал, во что верю. Знал лишь, что любил маму. Так же сильно, как и мой отец. И она написала, что самым лучшим доказательством его любви для нее было то, что он противостоял образу жизни Виланакисов. Ради нее. И добавила, что надеется, что я поступлю так же.

— И поэтому ты ушел. Ради нее. — А я умоляла его поговорить с Микелисом. Сделать что-то, что он оставил позади. Хотела, чтобы он поставил Эмбер, поставил меня выше своей матери. Черт, я чувствовала себя отвратно.

Вот только я видела его на фотографиях с Микелисом, когда ему уже было больше восемнадцати.

— Как ты смог выбраться? Ты же говорил, что дороги назад нет.

— Благодаря Микелису, на самом деле. Он стал главой семьи, когда умер дедушка, и позволил мне оставаться самому по себе. Сказал, что было невероятно печально потерять столько лет с моей мамой, и что мы должны учиться на ошибках. Я общался с ним и несколькими кузенами, когда вернулся в Штаты. Микелис помогал мне, когда я начал заниматься курортами Саллисов. Познакомил меня с нужными людьми, способными помочь мне дать отпор Ласкосам или другим мафиозным семьям, которые могли выступить против меня. Он помог мне найти надежных людей, которым точно можно было доверять.

Еще больше кусочков пазла вставало на свои места.

— Татуировка в виде буквы V у твоего водителя в Лос-Анджелесе. Он один из людей твоего дяди. Ты платишь ему, или он работает на тебя из чувства долга твоей семье?

И вновь Рива удивила степень моей осведомленности.

— Я плачу ему. Сказал же, что бросил бизнес.

Эмбер рядом со мной перевернулась на другой бок. И вновь замерла, дыхание стало ровным и спокойным.

Я перевела взгляд с нее на Рива и увидела, что он пристально меня рассматривает. Словно закончил свою историю и ждал вердикта.

Но он так еще ничего толком не объяснил.

— Микелис сказал, что ты его предал, — сказала я.

— Правда? Наверное, с его точки зрения так и было.

— Предал тем, что ушел из бизнеса? Но ты же сам сказал, что он поддерживал тебя. — Как папочка-Микелис превратился в мужчину, который избил бывшую подружку Рива? Это никак не увязывалось воедино.

— Он поддерживал. Но у его поддержки оказалась цена, и я поздно это понял. Когда встречался с Мисси.

Я жестом показала ему продолжать.

Рив тяжело вздохнул, очевидно, нехотя вступая на эту территорию. Словно хотел, чтобы это осталось за кадром.

— Сперва это были небольшие услуги. Ему нужны были связи. Микелис снабжал Мисси и ее подруг наркотиками, и это еще ладно. Но потом он попросил отмывать для него деньги через курорты.

Рив задумался.

— Хотя попросил — немного не то слово. Потребовал тут подошло бы куда больше. Сказал, что я в долгу перед ним и семьей. Сказал, что в этом заключается моя роль. — Рив опустил взгляд и нахмурился. — Мы продолжали спорить об этом, когда он заговорил о том, что заберет одну из подруг Мисси.

— Заберет? То есть похитит? — Я понятия не имела, почему это так сильно шокировало меня. Ведь знала, что он похищал людей, иначе откуда бы тогда еще взялись все эти женщины?

Рив поджал губы, так что ему даже уже не нужно было подтверждать мои догадки. Выражение его лица говорило само за себя.

— После этого я вычеркнул его из своей жизни. С тех пор он несколько раз пытался поговорить со мной. Петрос сказал, что Виланакис все еще намерен заставить меня отмывать для него деньги. Полагаю, это не самое худшее, что я мог бы делать для него. Но мой отец выстоял, а курорты Саллис — его детище.

— Нет. Не нужно склоняться перед Микелисом. — Хотя, по правде говоря, я не знала, что он мог и чего не мог сделать. Рив ведь был Виланакисом, хотел он того или нет. Каждый его выбор мог иметь последствия, которые я даже не могла себе представить.

Теперь я определенно чувствовала себя полной идиоткой, подталкивая его к разговору с дядей. И была расстроена. Как бы мне хотелось посоветовать ему что-то дельное.

— А что насчет Петроса? На чьей он стороне?

— На своей собственной. Он работает на своего отца, но, в то же время, ему импонирует мое желание держаться подальше от этого бизнеса. Поэтому время от времени он подбрасывает мне косточки.

Косточки. Как, например, когда позвонил Риву и сообщил, что его девушка по глупости осталась наедине с Виланакисом. И я поняла, что Петрос рассказывал ему и про других женщин.

— Именно благодаря ему ты узнал, что Эмбер жива.

— Да. — Рив наклонился ко мне и прищурил глаза. — Но откуда ты узнала, что у меня есть причина думать иначе?

Когда он спрашивал об этом в прошлый раз, я смогла уйти от ответа. Но лгать и дальше казалось уже бессмысленным.

— Однажды ночью я просмотрела твою почту. Ты, должно быть, не удивлен.

— Нет, не удивлен. — Рив откинулся на спинку сиденья, довольно улыбнувшись. — Просто хотел, чтобы ты призналась. — Он выглядел особенно милым, когда становился самоуверенным. И прекрасно знал об этом.

— Что еще ты видела?

— Твои совместные фотографии с Эмбер. Ты выглядел счастливым.

Улыбка Саллиса погасла.

— Наверное, мы были счастливы. — Он перевел взгляд на Эмбер и пристально изучал ее, будто ему казалось, что он упускает какую-то важную деталь.

Я пожалела, что заговорила о ней, и, одновременно, не жалела. Потому что точно так же, как Рив был Виланакисом, хотел он того или нет, так и Эмбер являлась частью нашей жизни, хотела я того или нет. И какие бы чувства Саллис ко мне не питал, он почувствовал их к ней первой.

Тепло, которое постепенно разливалось в моей груди в течение последнего часа нашего разговора, испарилось, и на смену ему пришла уже привычная боль.

— Кому ты рассказывал об этом? — спросила я, с трудом скрывая горечь в голосе.

— Почти никому. — Ему хотелось, чтобы его откровенность со мной я считала подарком.

Но так не пойдет.

— Ты рассказывал Эмбер? Она знала обо всем этом, когда уходила к нему?

Прошло мгновение.

— Да.

— Почему же ты мне сразу не рассказал? — Моя боль была очевидна и невыносима. Если бы он только сказал мне правду с самого начала...

— Ты думаешь, это своего рода подтверждение моих чувств? Услышать эту историю? — Рив говорил тихо, но его голос дрожал и был полон эмоций. — Каждый раз, когда я посвящал кого-то в эту часть своей жизни, все заканчивалось плохо. Взгляни на Эмбер. Мисси. Криса!

— Насчет Криса мы точно не можем быть уверены. — Это была ложь. Конечно же мы знали это. Однако я старалась найти недочеты в его оправданиях, потому что не было никаких оправданий, которые Саллис мог бы дать мне, почему он не рассказал мне то, что поведал Эмбер. Хотя я нуждалась в этом. — И ты думаешь, что твой дядя все-таки замешан в той истории с Мисси?

— Я не знаю, что с ней случилось. Но действительно виню его за то, кем она стала. Он соблазнил ее своими наркотикам и властью так же, как и меня когда-то. И в итоге затребовал бы плату. Это ты хотела, чтобы я рассказал тебе?

— Я хотела, чтобы ты мне открылся, и точка!

— Я и открылся. Больше, чем кому-либо. Я уже говорил тебе об этом. — Язык его тела, низкий голос, взгляд, пронизывающий меня насквозь, — все в нем говорило о том, что Рив нуждается в моем доверии.

— Что было в письме? — Я бросила ему вызов, вероятно, доказывая его теорию, что мне всегда чего-то недостаточно. Хотя всего лишь искала повод еще позлиться. Так было гораздо легче ненавидеть его, особенно когда он был рядом.

— Ничего, — ответил Рив, как я и ожидала.

— Именно так я и думала.

А потом он удивил меня.

— Твое имя, — тихо произнес Саллис. — Твое настоящее имя. И больше ничего.

Рив разыграл свой главный козырь. Мне нечем было ответить на это. Вероятно, он победил.

Я откинула голову на спинку сиденья и крепко вцепилась в подлокотники, будто могла вывалиться из кресла. Мир кружился, в душе разразилась буря, и я знала, что независимо от того, что скажу дальше, было уже слишком поздно спасать себя от любви Рива Саллиса. Искренней любви. Все, что, как я думала, он делал ради того, чтобы защитить Эмбер, на самом деле он делал для меня.

И как я могла оттолкнуть его?

Но ведь и Эмбер тоже поступала так ради меня.

Я закрыла глаза и сосредоточилась на дыхании. Вдох. Выдох. Чтобы не наделать глупостей, вроде того, как расплакаться.

— Мне тебя не хватает, — едва слышно прошептал Рив.