Глава 4

Булл

Этой ночью мне опять не удаётся толком поспать. Впрочем, как и прошлые пять ночей. С тех пор как познакомился с Тинни, я не могу выбросить её из головы. Я провожу дни около двери, прислушиваясь и каждый раз из-за малейшего шороха, смотрю в глазок, надеясь хоть мельком увидеть её.

В тот вечер, когда она была здесь, мы почти не разговаривали. По крайней мере, я. Она же рассказала мне о том, как зарабатывает на жизнь дизайном мягких игрушек. Никогда не слышал о чем-то подобном, но, видимо, это большой бизнес.

После ужина я проводил её до двери, и она поблагодарила меня за «весёлый» вечер. Был момент, когда я хотел наклониться и поцеловать её, но потом струсил. Я послал ей ужин в качестве приветствия, и она, вероятно, просто была вежлива, когда решила поужинать со мной. Уверен, ей не терпелось поскорее выбраться отсюда и вернуться домой.

И я её понимаю. Кто захочет проводить время с молчуном гигантского роста? Я почувствовал себя полным идиотом, как только она вышла за дверь.

Закончив заниматься, кладу штангу на перекладину и хватаю полотенце. Вытираю пот со лба и иду на кухню за водой. Секунду спустя вновь смотрю в глазок входной двери, но Тинни не видно и я, вздохнув, возвращаюсь в кухню. Смотрю на буханки хлеба, который испёк прошлой ночью, когда не смог заснуть. Я научился печь хлеб в прошлом году и довольно хорош в этом деле. Я сделал четыре разных буханки и отложил одну для Тинни, на случай если увижу её.

Но раз уж возможности с ней «встретиться случайно» у меня нет, придётся постучать в её в дверь. Ведь надежда умирает последней? Верно?

Быстро приняв душ, натягиваю шорты и футболку. По телу проходит дрожь, так как я не привык носить одежду. Но если покажусь Тинни без рубашки, то это будет немного более пугающим, а я не хочу, чтобы между нами была неловкость. Я должен был сказать ей, что хорошо провёл с ней время тем вечером ещё на следующий день. Но годы неуверенности убедили меня, что никто не может увлечься мной.

Я приготовил хлеб как предлог, чтобы увидеть её снова, но также, чтобы посмотреть, был ли наш ужин просто данью вежливости со стороны Тинни или она действительно хорошо провела время. Есть только один способ узнать.

Глубоко вдохнув, хватаю хлеб с пармезаном, заворачиваю его в обёрточную бумагу и открываю дверь.

Я потрясён и немного взволнован, когда вижу, как её дверь открывается и Тинни выходит в коридор одновременной со мной.

— Булл! — восклицает она и… так сладко смотрит на меня.

— Привет, —делаю шаг к ней навстречу. — Прошло уже несколько дней…

— Я скучала по тебе, — выпаливает она. И покраснев, тараторит.— Я имею в виду, ты редко выходишь. Только не подумай, что я слежу за тобой…Просто, когда я выхожу из дома, то не вижу тебя… Ты часто выходишь из дома? Ну, на работу или…

Щеки Тинни пылают, и она обмахивается рукой словно веером.

— Что-то жарковато?

— Да, жарковато, — улыбаюсь и… вспоминаю, что держу для неё подарок.

— Я сделал это для тебя, — протягиваю ей буханку хлеба.

Тинни нетерпеливо выхватывает её у меня из рук.

— Это ты сделал? Правда? — её глаза блестят, когда она смотрит на меня.

Я киваю и пожимаю плечами.

— Это не трудно.

— Это так необычно. И пахнет так вкусно, — говорит она, разворачивая буханку от обёрнутой мной бумаги. — Спасибо тебе, Булл, — она смотрит на хлеб, потом на меня. — Я бы хотела пригласить тебя немного выпить, но...

— Нет-нет, всё в порядке. Ты занята, —пячусь от неё к своей двери. Чёрт, чувствую сейчас себя полным придурком. На что я надеялся, чёрт возьми? Что она захочет продолжить общение с таким я? Молчуном и отшельником гигантского роста?

— Вообще-то я сейчас собиралась сходить в магазин за продуктами. А то китайская кухня за несколько дней порядком надоела, — улыбается она. — Может, хочешь сходить со мной?

— Я? — спрашиваю и оглядываюсь.

Она хихикает и кивает.

— Да, ты. Я просто иду в магазин в конце квартала. Сегодня такой прекрасный день, заодно и прогуляюсь.

— Ладно, да, — соглашаюсь, и спешу запереть дверь своей квартиры.

Тинни оставляет хлеб в своей квартире, запирает дверь, и мы идём к лифту.

— Извини, я спущусь по лестнице. Встретимся в вестибюле, — говорю я, указывая на дверь рядом с лифтом.

— Почему? — растерянно спрашивает она.

— Я… я слишком большой, — смущённо бормочу и, сунув руки в карманы, иду к лестнице.

Вдруг маленькая ладошка обхватывает моё предплечье.

— Тогда я тоже спущусь с тобой. Мне не помешает упражнение, — говорит она.

— Тебе этого не нужно, — отвечаю, лаская взглядом маленькое соблазнительное тело.

Мой толстый член пробуждается, причиняя боль, и я напоминаю себе, что нужно успокоиться, иначе спугну Тинни.

— Очень мило с твоей стороны, — говорит она, пока мы спускаемся по лестнице и выходим в вестибюль.

— Всего лишь констатация факта, — бормочу и стискиваю руки в карманах в кулаки, чтобы сдержаться и не прижать её к себе.

Мы выходим на улицу, и Тинни вновь цепляется за моё предплечье.

На улице полно народу, и я знаю, что она делает это только для того, чтобы её не толкали, но большинство людей, которые видят меня, сами отходят в сторону. Это одна из причин, почему я не люблю часто выходить на улицу. Я хожу за продуктами поздним вечером в круглосуточный магазин. Людей мало и меньше косых взглядов в мою сторону, но такие походы очень редки. Обычно всё можно купить в интернете.

Не говорю Тинни, что был в магазине два дня назад. Просто возьму несколько вещей, сделав вид, что мне тоже нужно было идти в магазин. Я до сих пор удивляюсь, что мы столкнулись друг с другом вместо того, чтобы мне пришлось постучать в её дверь. А потом она попросила меня пойти с ней. Это ведь хороший знак. Верно?

Прогулка до магазина проходит слишком быстро, или, по крайней мере, время пролетает слишком быстро. Так всегда, когда я с Тинни.

— Может, возьмём одну тележку на двоих? Правда, у меня огромный список того, что нужно купить, но места должно хватить для наших покупок. Потом мы сможем разделить их на кассе, — предлагает она, и я соглашаюсь.

Я беру тележку и качу её по проходу. Тинни кладёт в неё продукты из своего списка, попутно рассказывая о своих любимых блюдах. Она спрашивает меня о хлебе, который я делаю, и когда мы добираемся до прохода для выпечки, беру для неё некоторые принадлежности и говорю ей, что научу её нескольким простым рецептам. Я счастлив, что мне не придётся выдумывать очередной предлог увидеться с неё.

Когда мы подходим к проходу с детскими товарами, я останавливаю тележку и смотрю на полки с игрушками, одеждой, памперсами и ещё бог знает чем, что может понадобиться ребёнку.

— Хм, тебе тут что-то нужно? — робко спрашивает она и добавляет. — Я бы хотела когда-нибудь завести детей.

— Я тоже, — вздыхаю. Улыбка, способная осветить ночное небо, расцветает на губах Тинни и мне нравится, что эта улыбка из-за меня.

Когда Тинни останавливается взять зубную пасту, она оказывается рядом с полкой, заполненной рядами презервативов. Я смотрю на разноцветные коробочки, и мне начинает казаться, будто они подмигивают мне.

Однажды, когда был моложе, я ради любопытства пытался надеть презерватив на свой твёрдый член… но он разорвался. Хотя это был самый большой размер, который вообще выпускали.

Тогда я попытался надеть второй, но смог натянуть его лишь наполовину.

Бросаю взгляд на Тинни, которая тоже задумчиво смотрит на презервативы. Скольжу взглядом вниз по её телу и думаю о том, как мой большой член пытается войти в неё. Нет. Это было бы невозможно. Да и не делает никто презервативы для «снежного человека»!

— Тебе, гм, нужно что-нибудь ещё? — спрашивает она, глядя на меня, а потом снова на презервативы.

Наверное, я уже слишком долго стою и смотрю на них. Но покачав головой «нет», неожиданно даже для себя, выпаливаю:

— А тебе?

Тинни снова смотрит на коробочки, потом вновь на меня. Её взгляд скользит вниз по моей груди, животу, к промежности и она, облизнув губы, отводит взгляд.

— Мне? Нет… у меня ещё не было… — растерянно бормочет она и замолкает.

Член в шортах снова набухает, и я толкаю тележку вперёд, чтобы скрыть от неё возбуждение. Мне кажется, я понимаю, что хотела сказать Тинни. Эрекция от этого грозит разорвать шорты. И я, стараясь обуздать себя, представляю себе свою двоюродную бабушку Миртл в бикини.

Подхожу к кассе и начинаю выкладывать все товары на ленту. Девушка-кассир ахает, увидев меня, но ничего не говорит. Она начинает сканировать товар, а Тинни сказав мне, что что-то забыла, бежит обратно к полкам. Прежде чем девушка успевает вернуться, кассир заканчивает, и я расплачиваюсь за вещи Тинни.

— О боже, Булл, мне так жаль. Вот, возьми, — она роется в сумочке, и я кладу свою руку поверх её, чтобы остановить.

— Я угощаю, — говорю ей, и она радостно мне улыбается.

— Ты действительно большой плюшевый мишка, — говорит она, и я слышу, как фыркает кассирша.

Нахмурившись, смотрю на неё, и та, опустив голову, сканирует бумажные тарелки, которые Тинни забыла взять в первый раз. Потом смотрю на Тинни, и замечаю, как она бросает «смертельный» взгляд на кассира, когда вручает ей свои деньги. Не знаю почему, но это согревает мою грудь.

Как только Тинни расплачивается за свои вещи, хватаю сумки с тележки и выхожу на улицу с ними в руках.

— Давай я помогу тебе понести пакеты, — говорит она, и я приподнимаю бровь.

— Думаю, я справлюсь, — говорю я, и она смеётся.

— Знаю, но не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным.

Я начинаю что-то говорить в ответ, но прежде чем успеваю закончить, какой-то парень врезается в меня и, потеряв равновесие, падает. Это несчастный случай, но как только он падает, то начинает ругаться.

— Смотри, куда прёшь, ты, похожий на снежного человека ублюдок, — говорит он, глядя на свой треснувший мобильник. — Ты должен мне телефон, придурок.

— Вы должны смотреть, куда идёте, а не смотреть в свой телефон! — кричит Тинни, вставая на мою защиту.