— Ты соврала мне, — сказал я Риган. — Заставила поверить, что была борющейся творческой личностью, что жила и дышала театром. А на самом деле ты просто странная маленькая богатая девочка, играющая в режиссера.

Я увидел, как Риган отпрянула назад, услышал ее резкий вдох и понял, что причинил ей боль.

— Убирайся, — тихо сказала она.

— Отлично, — сказал я, хватая свое пальто.

Я выскочил из квартиры и захлопнул за собой дверь, даже не оглянувшись.

РИГАН

Я плакала до тех пор, пока на следующее утро мне не нужно было ехать в театр. Умылась холодной водой, старательно вытерла лицо, надеясь скрыть следы своего печального вечера, но Джоанна, лишь мельком взглянув на меня, отправила меня в свой кабинет и сказала Лиз начинать репетицию без нас.

— Что он сделал? — спросила она, как только за ней закрылась дверь.

Я горестно покачал головой.

— Это сделала я.

— Ты идеальна. Как чертова диснеевская принцесса в черном комбинезоне и очках. Если бы в Нью-Йорке были лесные твари, они бы повсюду тебя преследовали, — преданно сказала Джоанна. — Как же это может быть твоя вина?

— Я соврала ему, — я опустила голову. — Я не сказала ему, что я Кэролайн Ричмонд.

Джоанна, моргая, уставилась на меня.

— Ну и что? Да кого это вообще волнует?

— Джоша волнует! — с несчастным видом сказала я. — Его волнует, потому что я ему не сказала. Потому что скрывала это от него. Я должна была ему сказать.

— Какое это имеет значение? — спросила Джоанна. — Ты была Кэролайн Ричмонд, а теперь Риган Беннет. Люди постоянно меняют свои имена.

— Дело не в этом, — сказал я ей. — Это была ложь. Джош ненавидит вранье.

— Никто не любит ложь, — решительно заявила Джоанна. — Но порой для этого есть веская причина. Сейчас именно такой случай. И ты не совсем соврала. Ты просто скрыла правду.

— Он чувствует себя преданным, — я закрыла лицо руками. — Вчера вечером мы столкнулись с Патриком.

— О. — Джоанна села на диван рядом со мной. — Ты его ударила?

— Нет, — мне казалось, что я снова разревусь. Он рассказал Джошу, кто я. Что у моих родителей есть деньги. А потом, — рыдание вырвалось из моего горла, — он сказал мне, что мои родители платили ему, чтобы он встречался со мной.

— Он так сказал? — Джоанна широко раскрыла глаза. — При Джоше? И Джош не ударил его?

Я покачала головой.

— Я сама ему врежу, — сказала Джоанна, вставая. — Я врежу им обоим.

Я снова заплакала, вспомнив выражение лица Патрика. Самодовольная жестокость. И то, что было на лице Джоша. Предательство. Гнев. Я так сильно хотела, чтобы Джош сказал что-нибудь Патрику. Чтобы он защитил меня. Но он этого не сделал. Он был слишком зол. И я не могла винить его за это.

— Ты объяснила, почему сменила имя? — спросила Джоанна. — Конечно, он бы понял, если бы ты рассказала ему о своих родителях.

— Он был слишком расстроен, — сказала я ей. — Он и слушать не хотел. Сказал, что я просто странная маленькая богатая девочка, — мой голос дрожал. — Играющая в режиссера.

Я снова разрыдалась. Как будто я заново переживала все свои ссоры с родителями. Презрение на лице Джоша. То, как слово «странный» вылетело из его уст, словно пуля. Та, что поразила мишень внутри меня, уничтожив смелость и уверенность, на создание которых я потратила долгие годы.

— Вот гад, — пробормотала Джоанна.

— Это бы не продолжалось долго, — устало сказал я. — Просто не могло.

— Ну, не в том случае, если он такой гад.

Голос Джоанны был тверд, и я не смогла сдержать слабой улыбки.

— Мы слишком разные, — сказала я. — Он типичный американский парень, а я... — я указала на себя сверху вниз. — Я — это я. Странная, странная я.

— Прекрати, — сказала Джоанна, беря меня за руку. — Если он не может принять тебя — странную, странную тебя — тогда он идиот. И не заслуживает тебя.

— Ты говоришь это, потому что должна, — сказала я ей. — Потому что ты моя подруга.

Джоанна пристально посмотрела на меня.

— Я ни черта не должна делать. Потому что технически ты моя подчиненная.

Она встала, подошла к своему столу и достала бутылку виски.

— Что означает, что это прямой приказ.

Она наполнила стакан и протянула его мне.

— Пей или я тебя уволю.

— Сейчас десять утра, — заметила я.

Она налила себе стакан и сделала большой глоток, а потом показала на мой стакан.

— Это приказ, — сказала она. — Ты хочешь, чтобы тебя уволили?

Я сделал глоток.

— Хорошо, — сказала она, садясь за свой стол. — Теперь мы придумаем, как будем мстить.