— Ты закончила? — спрашивает он жестким тоном, засовывая руки в карманы.

— Закончила что?

— Пялиться на меня, как будто я на гребаном опознании.

— Я просто смотрела на твои татуировки, придурок.

— Я бы предпочел, чтобы ты этого не делала.

— Их трудно не заметить.

— Постарайся.

— Постарайся не выделять себя из толпы. Постарайся не покрывать свою кожу произведениями искусства, которые приглашают людей посмотреть. — Я вскидываю руки вверх. — Ты сам напрашиваешься, чтобы люди пялились на тебя, когда ты так поступаешь. Не наседай на меня, потому что я чертовски нормальный, любопытный человек.

Его хмурый взгляд, кажется, затемняет комнату, хотя яркое флуоресцентное освещение над головой остается постоянным.

— Мне нужна услуга, — бормочет он себе под нос.

— Ха! — Я оглядываюсь по сторонам в поисках скрытой камеры. Этот парень, должно быть, шутит. — Тебе нужна услуга. Ты игнорировал меня целых две недели, после того как вломился в мою машину и оскорбил меня без всякой видимой причины, а теперь тебе что-то нужно? Ты знаешь, люди обычно пытаются снискать расположение кого-то, прежде чем подкатывать к ним с просьбой.

Взгляд Алекса останавливается на черном кружеве моего топа. Выражение его лица остается пустым. Я ловлю себя на том, что изо всех сил борюсь с желанием натянуть на себя толстовку и застегнуть ее на молнию.

— Ты хочешь, чтобы я притворялся? Вешал лапшу на уши? — спрашивает он.

— Нет.

— Тогда прости, но я не буду лизать зад. Мне нужны дополнительные баллы, но я не присоединюсь к гребаной команде дебатов.

— И?

— Мне нужно, чтобы ты научила меня играть на гитаре.

Я отшатываюсь назад, застигнутая врасплох. Это не то, что я ожидала услышать от него.

— Я так не думаю, Алекс. У меня много дерьма происходит, и это... это не та ситуация «плохой мальчик обучается у аутсайдера, далее происходит милое преображение и внезапно складывается маловероятная пара». Это слишком банально, черт возьми. К тому же мне не нужно это чертово преображение. Или парень-бунтарь.

О мой гребаный Бог. Зачем я вообще это сказала? Это была, наверное, самая глупая вещь, которую кто-либо когда-либо выпаливал перед парнем.

На лице Алекса появляется отстраненное, холодное, жесткое выражение. В его глазах появляется холодная пустота, и я вдруг чувствую себя очень, очень глупо.

— Ты меня не интересуешь, Argento. У меня определенно нет никакого интереса быть твоим бойфрендом-бунтарем. Все, что мне нужно — это дополнительные баллы и никакой гребаной драмы. Если ты думаешь, что можешь помочь с этим, то отлично. Я могу заплатить тебе наличными. Если нет, то ничего страшного. Я заплачу той девчонке Харриет Розенфельд, чтобы она научила меня играть на гребаной трубе. Для меня это не имеет никакого значения. Не питай никаких иллюзий. Ты всего лишь средство для достижения цели.

Если бы он ударил меня по лицу, я бы сейчас чувствовала себя менее ошарашенной. Я откидываю назад плечи, прокручивая мысленный перечень оскорблений, чтобы бросить в него, ища идеальное, но затем мне приходит в голову, что он, вероятно, ожидает, что мне будет больно от слов, которые он только что бросил в меня, а я не хочу быть игрушкой в его сильно испачканных чернилами руках. Ни за что, черт возьми. Хватаю сумку, достаю из переднего кармана мобильник и протягиваю ему.

— Моя ставка — шестьдесят баксов в час. У меня есть время преподавать по четвергам и понедельникам, сразу после школы. Выбирай сам.

— Я возьму оба. На бумаге должно выглядеть так, будто я быстро учусь. — Он смотрит на мой телефон, как на неразорвавшуюся бомбу. — И что я должен с этим делать?

— Запиши туда свой номер. Я должна отправить тебе учебные материалы, и ты напишешь мне за час до начала занятий, чтобы подтвердить, что придешь. Не собираюсь тратить свое время, ожидая тебя, если ты не собираешься приходить.

Алекс кривит темную бровь, глядя на меня, но все равно берет телефон и набирает свой номер. Когда он возвращает его мне, то хватает меня за запястье, и я застываю на месте. Он медленно поворачивает мою руку так, чтобы тыльная сторона его ладони была обращена кверху, и теперь я могу ее видеть. Показывает мне чернила, которые я только что изучала — это волк. Свирепое, злобное на вид, дикое существо, с гневом в глазах. Он ослабляет хватку, позволяя моей руке упасть, но наклоняется чуть ближе, его взгляд снова опускается на мой черный кружевной топ. На этот раз я ничего не могу с собой поделать: инстинктивно прикрываюсь.

— Какого черта ты делаешь? — Рычу я.

Кривая, почти безжалостная улыбка приподнимает губы Алекса в одну сторону.

— Ты сама напрашиваешься, чтобы люди пялились на тебя, когда ты так одеваешься, Сильвер. Не наседай на меня, потому что я чертовски нормальный, любопытный человек.

Он шлепает что-то еще мне в руку, затем крутится на пятках и плавно выходит из женского туалета, как будто имел полное право находиться здесь. Я морщусь, глядя на деньги, которые он мне только что дал, затем, оцепеневшая и откровенно немного шокированная, выхожу вслед за ним в коридор. Джейкоб и его команда все еще стоят там, занимая слишком много пространства в коридоре, ведя себя как идиоты, хотя звонок вот-вот прозвенит. Я смотрю, как Алекс подходит прямо к Джейку и останавливается перед ним, выпрямив спину, сверкая глазами с заточенной сталью. С удивлением я замечаю, что Алекс на добрых два дюйма выше Джейка, что, похоже, не очень хорошо сочетается с королем Роли Хай. Джейк тихонько смеется, глядя на своих мальчиков так, словно напряженный взгляд Алекса нисколько его не нервирует.

— Эй, чувак. Есть проблемы? — Он складывает руки на груди. — Минуту назад мне показалось, что ты не хочешь разговаривать. А теперь ты выглядишь так, словно собираешься пригласить меня на следующий танец.

— Скажи своему тренеру, что я присоединюсь к команде, — резко бросает Алекс.

Забавляясь, Джейк делает вид, что оглядывает Алекса с ног до головы.

— Это не так работает, братан. То, что ты новенький, еще не значит, что ты особенный. Ты должен пройти отбор, как и все остальные.

На челюсти Алекса напрягается мускул. Воздух наполнен напряжением до такой степени, что мои ноги словно приклеились к земле. Ужас проносится по дорогам и закоулкам моей нервной системы, заставляя меня дрожать от беспокойной энергии, когда Алекс убирает с лица волну волос, его ноздри раздуваются.

— Когда? — процеживает он сквозь зубы.

— Тренер, вероятно, погоняет тебя в обед, если ты считаешь, что готов к этому.

Алекс больше ничего не говорит. Он только ухмыляется и уходит.