Над головой вспыхивает молния, и тянутся три долгих, невыносимых секунды, прежде чем раздается взрыв грома. Алессандро делает глубокий вдох.

— Значит, это не ложное обвинение, — говорит он. В его тоне нет ни капли обвинения. Никакого упрека или недоверия. Он просто констатирует факт. Это как-то облегчает признание.

— Нет. Это не было ложным обвинением.

Алессандро отворачивается. Снова опускается на свое место, его тело расслабляется, я и не подозревала, что он держится так напряженно, пока не позволил себе расслабиться. Спокойное выражение его лица чертовски сбивает с толку. Во время нашего самого первого разговора, я, по сути, просто сказала ему — парню, которого я планировала избегать под страхом смерти, несмотря ни на что весь учебный год — что я подверглась сексуальному насилию со стороны группы людей, и... он не выглядит так, будто эта информация каким-то образом повлияла на него.

— Дождь заканчивается, — говорит он через некоторое время.

Я практически чувствую вкус собственной глупости. Качаю головой, протягивая руку к ключу зажигания и завожу двигатель Новы, выжимая газ.

— Отлично. Ты мне не веришь, — говорю я.

— А я должен?

— Просто выйди из машины, пожалуйста, Алессандро.

— Алекс. Ты не ответила на мой вопрос.

Я бью кулаком по рулю, такое ощущение, что моя грудь раскалывается, и река расплавленного гнева выливается наружу как лава.

— Вылезай из этой гребаной машины!

«Милая принцесса Сильвер. Слишком хороша для всех нас. Слишком чертовски особенная. Не смей кусаться. Не смей брыкаться. Не смей кричать. Раздвинь ноги и держи рот на замке, сука, и мы посмотрим, сможем ли мы сделать это быстро».

Алекс открывает дверцу машины, но не выходит. Выражение его лица трудно прочесть, но ничто из этого не выбило его из колеи. Он выдыхает, медленно, ровно, спокойно; кажется, что если наступит конец света, то он примет все это спокойно, без малейшего проблеска эмоций.

Он смотрит на меня, и мне хочется ударить его кулаком в лицо.

— Я говорю серьезно. Убирайся, — рявкаю я. — Для тебя же будет лучше, если нас не увидят вместе.

— Почему ты так думаешь?

— Ты пробыл здесь всего один день, так что я уверена, что они простят тебе эту оплошность. Я изгой средней школы Роли. Сидеть где-нибудь рядом со мной — это самый быстрый и эффективный способ совершить социальное самоубийство. Я сломлена, Алекс.

К моему удивлению он действительно выходит. Когда я пытаюсь наклониться, чтобы закрыть его дверь, он хватает меня за запястье.

— Это нормально быть сломленной. У тебя есть на это полное право. Просто не позволяй им продолжать ломать тебя. Так ты не выигрываешь эту безумную игру.

Я высвобождаю свою руку.

— Это не гребаная игра.

Алессандро оглядывает стоянку, как будто видит все вокруг в первый раз.

— Конечно, игра, — говорит он. — Это же старшая школа, Сильвер. Это самая большая игра на свете.