- Собираемся, - говорит он, - вот поэтому нам надо сейчас разобраться с кое-какими вопросами.

Дэвид. Ты знаешь, как он выглядит?

Я немного в шоке от того, как быстро он вернулся в боевой режим, интересуясь, что он узнал, о чем я еще не знаю. – Я очень четко помню. Зачем?

- Маттео сделал поиск всех Дэвидов, которые путешествовали в Европу из Сан-Франциско, и

их очень много для эффективного поиска. На основе перекрестного анализа с калифорнийской базой

данных он смог сузить базу на основе возраста, расы и деталей путешествия.

- Я бы также выдвинула догадку, что распространенное имя не было случайностью и, что Дэвид

даже не было его настоящем именем. – Он берет сироп и поливает им блинчики, затем кладет его

рядом с моей тарелкой. – К тому времени, как мы закончим есть, отчеты будут у меня на почте. Их

только десять, поэтому это не займет много времени.

Он поднимает вилку и режет блинчики, и между нами устанавливается намек на напряжение, чего не было раньше, и может быть только связано с одной причиной. Дэвид. Независимо, кем был

этот мужчина или не был, в недавнем прошлом я была заинтересована в нем, и это волнует Кейдена.

- Кейден, - говорю я, притягивая его взгляд на себя, и когда он смотрит на меня, эти пронизывающие

голубые глаза такие холодные, что мало не покажется. – Я не собираюсь просто вдруг влюбиться в

Дэвида.

- Ты собиралась выйти за него замуж.

- Я не могу объяснить, что еще мне не рассказала моя память, но знаю, что я не любила его.

Он изучает меня несколько секунд, его взгляд глубоко прощупывает, как будто он пытается

проникнуть мне в душу и увидеть мое прошлое и будущее. – Я верю тебе, - говорит он в конце концов.

И поскольку Кейден ничего не говорит, что он не имеет в виду, я верю ему. – Я рада, - шепчу я, и в

моих плечах спадает напряжение, когда делаю выдох, который не понимала, что удерживаю на своих

губах.

Я тянусь к сиропу, а его рука опускается на мою. – Я тебя не потеряю… а он не заберет.

Я тебя не потеряю. Объявление означает, что ему надо работать, чтобы меня сохранить, а не

чтобы обладать мной, и это бьет по больному в самом хорошем смысле. - Я никогда его не выбирала, Кейден.

- В любом случае, - говорит он, - я все равно хочу быть уверенным, что ты меня не забываешь.

– Он показывает жестом на мою тарелку. – Ешь. Тебе понадобится твоя энергия. – И вот таким вот

образом, он снова становится игривым и смешным.

- Что случилось с отдыхом и лечением? – спрашиваю я, поднимая вилку.

- Я буду мягок. На сейчас. Говоря о том, чтобы снова раздеться, тебе надо позвонить Натану о

записи к доктору, которого мы обсуждали.

- Я позвоню ему сегодня. – Мысль бьет меня. – Знаешь, мне интересно, может Джаде тоже

нужно записаться. Ей восемнадцать, и она встречается с парнем.

Кейден замирает с едой у рта. – Мы серьезно говорим о Джаде и противозачаточных средствах?

- Лучше сейчас, чем, когда она забеременеет. Той ночью она была очень пьяной, она могла не

помнить, как добралась до замка. И откровенно говоря, кажется Адриэль не подходит на роль матери.

- Верно подмечено, - говорит он, выглядя совершенно в ужасе от такой мысли. – Запиши ее на

прием.

Я смеюсь от его реакции и откусываю еду, сладкий маслянистый вкус заполняет мой рот. – Это

не полуфабрикат. Это потрясающе.

- Все, что Марабелла готовит, такое, - уверяет он меня, жадно кушая в то время, как я

принимаюсь за добавку.

- Я объелась, - в конце концов говорю я, отодвигая полупустую тарелку и смотря, как Кейден

справляется со второй половиной высокой стопки. – Она была с тобой с тех пор, как ты сюда переехал?

Он потягивает свое кофе. – Верно. Она опекала меня несколько лет. Ее муж был здесь, когда я

только приехал.

- Что с ним случилось?

- Сердечный приступ семь лет назад. Они были вместе пятнадцать лет. У нее были небольшие

трудности, но кажется забота о замке делает ее счастливой.

- Она не может заботиться об этом гигантском месте одна. Просто вытирание пыли должно

быть круглосуточная работа.

- У меня есть команда людей, которые приходят в разное время. – Он тихо смеется и опускает

свою чашку. – Она обожает управлять ими повсюду.

- Два помешанных на контроле в одном доме.

- Раньше было три, когда был жив Кевин. Двоя из них очень много сделали для определения

моего характера.

- Осмелюсь сказать, что Марабелла – твоя вторая мама?

- Считай так дальше. Это в точности то, кем она является. Я надеялся, что она может стать ей

так же и для Джады, но есть разница между мной десятилетним, когда я приехал сюда и, когда Джада

в шестнадцать лет переехала сюда, и эта разница огромна.

- Десять лет, - говорю я, и мысль о том, каким маленьким он был, когда прятался в том шкафу, просто разрушительна. – Удивительно, что ты такой всесторонний, какой есть.

- Всесторонний. Как меня только не называли, включая красивый, но никогда так.

Я улыбаюсь от воспоминания, которое очевидно он никогда не даст мне забыть, и иду ва-банк.

– Ты красивый, - говорю я, не давая ему времени превратить это в стоящий стыда момент, быстро спрашивая: - Ты ходил в государственную школу?

- У меня были репетиторы во время средних классах, но Кевин настоял, чтобы я ходил в

государственную школу в старшие классы, и сказал, что он не сделает меня полноценным Охотником, пока я не закончу колледж. Он думал, что это подготовит меня к жизни.

- Было странно ходить в государственную школу после всех лет репетиторства?

- Еще как. Я все время прогуливал, а когда появлялся в школе, меня оставляли после уроков. В

школе говорили, что у меня «проблемы с управлением гнева». И Кевин чертовски быстро призвал их

к этому.

- Он защищал тебя.

- Черта с два. Он говорил, что у меня проблемы «засранца». – Он смеется. – Затем он продолжал

пинать меня под зад, и я разобрался с проблемой.

Я смеюсь. – Он был добр к тебе.

- Он был моим героем.

В моей голове всплывает случайная картинка моей мамы, исчезнувшая до того, как я смогла

оценить ее. – Я думаю, моя мама была моим героем, и не совсем уверена, что думаю о своем отце. –

Избавляясь от мысли, пока не расплакалась, я фокусируюсь на Кейдене. – Расскажи мне больше о

Кевине.

- Он был реально крутой. Никто не переходил ему дорогу, не получив по зубам, но в то же самое

время, он был первым, кто ставал на чью-либо сторону, где нужна была помощь. Он бы отдал жизнь

за каждого отдельно взятого Охотника, за которыми присматривал.

- Как ты.

- Элла…

- Все хорошо, Кейден, - говорю я, поднимая руку. – Я знаю, что не могу получить и то, и другое.

- Что ты имеешь в виду?

- Если ты был бы придурком, который не защищал бы своих людей, я не была бы в твоей

постели или доме. Я нашла бы другой способ выжить.

- Я верю, что смогла бы.

- Смогла бы, и поскольку ты сделал так, что я захотела остаться, я должна принять это и твой

мир.

Его грудная клетка расширяется, и он отодвигает свою пустую тарелку. – Я хочу взять тебя в

тир и выяснить, действительно ли ты хорошо обращаешься с оружием.

- Очень. Обещаю тебе.

- Просвети меня.

Я думаю о Элизабет и интересно, является ли это просьба для его душевного покоя. – Я не

против пойти в тир, но могу тебе пообещать, что ты будешь поражен. – Что снова заставляет меня

подумать о Джаде. – Джада знает, как стрелять?

- Черт, нет, и я не хочу, чтобы она находилась рядом с оружием где бы то ни было.

- Ты хочешь, чтобы она была здесь, в средоточии Охотников, но не хочешь, чтобы она умела

стрелять.

- Я потерял три Охотника за пять лет, Элла, включая Кевина.

В то время, как я испытываю облегчение, что количество меньше, чем ожидала, смерть есть

смерть, я сосредотачиваюсь на своей проблеме. – Ей надо знать, как себя защищать. Запиши ее на

занятия или давай я научу ее. Возможно это придаст ей сил и контроль. Я знаю тебя, как никого

другого, пойми, как это помогает человеку справляться.

- Ты не собираешься оставить эту тему в стороне, да?

- Я правда думаю, что ей надо знать, как себя защищать.

- Тебе надо убедить Адриэля.

- Ей восемнадцать лет.

- Как я сказал. Тебе надо убедить Адриэля.

- Она живет под твоей крышей, поэтому я спрошу тебя, а не Адриэля. Ты ведь не против, если

я буду учить ее стрелять, Кейден?

Он задумывается на минуту. – Да. Научи ее.

- Спасибо. – Мне неловко, и он поднимает брови. – Адриэль, - я выдыхаю.

- А что с Адриэлем?

- Он сказал мне, что у вас на все разные взгляды.

- Сказал, а теперь?

- Я беспокоюсь, что он не столь предан тебе, как ты ему.

- Интересная оценка.

Что интересного в том, что он не защищает Адриэля.

Звучит сигнал его телефона, и он нажимает на кнопку, чтобы прочитать сообщение. – Маттео

только что отправил нам фото из паспортов. – Он открывает МакБук, который раньше принес к столу, и включает его.

Я заканчиваю пить кофе и отодвигаю чашку, находя интересным, что я не чувствую никакого

ужаса по отношению к этим фото, что чувствовала к тем из банды Никколо. – Надеюсь, это что-то нам

расскажет.

- Уверен на девяносто девять процентов, что не расскажет, но я никогда не игнорирую

возможность. Вот почему я чертовски хороший Охотник. – Он нажимает на пару кнопок и

пододвигается на стуле, чтобы сидеть бок о бок со мной. – Посмотри на них.

Я просматриваю фото на экране, которые Маттео распределил в два ряда, и ни одно не кажется

знакомым. Чтобы быть уверенной, я начинаю с номера один и медленно изучаю все десять, одну за

одной.

- Ничего? – спрашивает Кейден.

Я качаю головой. – Ничего. Что я не могу понять, это почему я ему была нужна, если мы вместе

путешествовали. Если только, может я встретила его в Италии?

- Больше похоже, что вы путешествовали вместе. Пары меньше привлекают внимание. – Он

закрывает Макбук и убирает его в сторону. – Я знаю парня, который раньше составлял портреты для

ФБР в Штатах. Ты не против, чтобы он сделал набросок Дэвида для нас?

- Да. Здорово. Когда он сможет его сделать?

- Лишь в четверг. Мы можем пойти в консульство, а затем встретиться с ним. – Он вытягивает