Часть 4

Вечером того дня Нанами после работы направилась в комнату 201 в Сакурасо… к Камигусе Мисаки.

Она сидела на кровати, поджав под себя ноги, а Мисаки — рядом. Её дружелюбное поведение напомнило Маю.

Пока Мисаки молчала, отдельные части её тела прямо-таки завораживали. Несмотря на миниатюрность, фигура поражала. Грудь была несравненно больше, чем у Нанами, а талия подчёркнуто узкой. Гармоничное телосложение дышало здоровьем.

— Ну, какой совет нужен, Нанамин, м-м-м?

Воодушевлённая Мисаки резко приблизилась. От её волос исходил лёгкий, приятный запах.

— Н-ну… хотелось бы попросить у тебя одежду в западном стиле…

— Мою одежду? Ладно, — запросто согласилась та, не спрашивая зачем.

— Что? Л-ладно?

— Какое?

Мисаки вскочила на ноги и накидала на кровать, достав из шкафа, кучу одежды на вешалках.

— А, это, если можно… что-нибудь с гофром.

— Тогда вот это, это и вот это?

Блузка, трикотажный джемпер и мини-юбка. Их украшали миленькие рюшечки.

На некоторой одежде была бирка, словно её ни разу не надевали.

— Вот это для Нанамин самое то!

Из всех вещей Мисаки выхватила мини-юбку с рюшем и биркой.

— Кажется, её ещё не носили. Ничего?

— Ясный хобот!

Нанами не поняла, что за ясный хобот. Но если хозяин говорит, что всё нормально, значит надо принять предложение.

— Ну, быстрее примерь!

И Мисаки потянулась к Нанами.

— А?

К её изумлению, Мисаки принялась стягивать с неё одежду.

— Кя-я-я… сэмпай! Пожалуйста, стой! Сама разденусь!

— Не надо стесняться.

— Я не стесняюсь!

— Всё нормуль, нормуль.

— Ах… да говорю же! Нельзя, кя-я-я. Зачем нижнее бельё снимаешь?!

Брошенная на кровать Нанами извивалась всем телом, но руки Мисаки не думали останавливаться.

— Пожалуйста, хватит!

Она так и не позволила Нанами вырваться.

В итоге у Мисаки сорвало крышу, и она раздела ничего не понимающую девушку догола.

— З-зачем всю одежду снимать?! — запротестовала сквозь слёзы Нанами, завернувшись в простынь.

— Если раздевать кого-то, то полностью! — с гордостью на лице заявила Мисаки, и Нанами начала жалеть, что пришла.

Чувствуя себя разбито и опустошённо, она кое-как примерила предложенную Мисаки одежду. Затем робко встала перед большим зеркалом и посмотрела на себя.

Красное пальто, стильный сетчатый трикотаж. А ещё мягкая на вид мини-юбка с тремя рядами рюша. И такая короткая, что ягодицы оказались в зоне риска. Уверенности такой наряд уж точно не придавал, и Нанами, глядя на своё отражение, чувствовала себя не в своей тарелке.

— Не годится…

Её охватило лёгкое отчаяние. Нанами хоть и набралась храбрости, чтобы прийти к Мисаки за советом, но как бы итог не загнал в могилу. И зачем вообще ей пришлось раздеваться догола?..

— Нанамин, миленько! Тебя бы в невесты!

Мисаки обхватила её за талию, грозясь опрокинуть.

— П-правда?

— Правда-правда.

Пусть Мисаки говорила от всего сердца, уверенности это Нанами не придавало. Она не могла отделаться от мысли, что ей такой наряд не идёт.

— Хотела бы я родиться такой, чтобы мне подходила милая одежда…

— Всё путём! Кохай-куну наверняка тоже зайдёт!

— Что… э-э-э?! А при чём тут Канда-кун?!

— Но ты же готовишься к свиданию с ним, — как ни в чём не бывало заявила Мисаки.

— Э-это…

Нанами и не предполагала, что о её делах пронюхают другие, потому от стыда резко залилась краской. Лицо пылало. Тело пылало. И совсем не из-за пальто, надетого в помещении.

— Э-это… ну… я, да без разницы, пускай и свидание… ну… вообще и не знаю, свидание ли. Канда-кун вряд ли планирует свидание… В общем, всё не так, точно говорю…

— Нанамин.

— Ч-что такое?

— Борись!

— Д-да…

— В сочельник у вас двоих решающий бой!

Да. Именно. Мисаки в сочельник тоже постарается изо всех сил и выскажет другу детства свои чувства. Ради того чтобы остаться в Сакурасо вдвоём с Дзином, Мисаки попросила Нанами и Сорату уйти.

Почувствовав, что настало подходящее время, Нанами задала вопрос, который её терзал:

— Сэмпай, а ты… не боишься рассказывать о своих чувствах?

— Ты о чём, Нанамин?

Нанами подумала, что сказала что-то не то. Мисаки как только ни изворачивалась, чтобы рассказать Дзину о своих чувствах. И тот всегда её игнорировал… А сейчас она нисколько не боялась. Совсем не как Нанами.

И Мисаки продолжила:

— Конечно боюсь.

— Что?

— Если сказать, что ничего не выйдет, будет уныло. Я знать не знаю, что со мной случится. Вот и боюсь.

Такое… понятно без лишних слов. Из-за того что Мисаки обычно стояла на ушах, казалось, больно ей не бывает, но на самом деле это не так. Она, как и все прочие, могла кого-то любить, волноваться и страдать. Мисаки не исключение. Но она могла набраться храбрости и высказать свои мысли.

— Как у тебя это получается, сэмпай? Раскрывать чувства.

Столько раз Дзин её игнорировал, а она не сдавалась. Не отчаивалась. Смотрела только вперёд.

Нанами боялась, что, если она признается Сорате и он спишет всё на шутку, во второй раз она уже не решится.

— Вот я полюбила Дзина ещё где-то в началке.

— …

— Но поняла это только в средней. Своеобразная у меня любовь… Но тогда я не могла сказать. Всё время проводила с Дзином и боялась, что наши отношения рухнут, если признаюсь. Потому решила, что нормально и так… Это в средней школе. Мы могли быть вместе как друзья детства.

— Тогда почему?

Что-то Мисаки изменило.

— Пока я так думала, Дзин замутил с моей сестрой.

— …

— Я думала, почему не я? Всё меня бесило: Дзин, сестра. Всё достало. Но я не смирилась. Так сильно жалела… Почему, почему не смогла признаться?

Мисаки немного грустно посмеялась. Впервые Нанами видела её такой. Эта вечно яркая и сумасбродная девчонка не показывала своих ран.

— Сэмпай…

— Больше не хочу повторений. Потому решила Дзину рассказать, что люблю его. Только смотри, ничего не говори ему!

Мисаки рассмеялась без тени тревоги, и от недавней печали не осталось и следа. Она рвалась вперёд. И Нанами хотела хоть немного ей уподобиться. Хоть Мисаки и вела себя как оторва и порой доставляла проблемы, она заряжала позитивом. Такая вот у неё сила. Она по-настоящему восхищала. Нанами хотела себе такую же. Хотела следовать её примеру.

— Потому-то и ты борись, Нанамин.

— Постараюсь… Но…

Нанами ещё раз посмотрела в зеркало. Увидела своё лицо, на котором читались уныние и грусть.

— Наверное, всё-таки такой вид мне не подходит…

До дня свидания осталось две недели. Впереди ждала куча проблем.