— Да, понял.

Иори помахал рукой одноклассникам, которые направились в сторону другого корпуса. Мальчик в очках, не оборачиваясь, поднял руку, а второй какое-то время из любопытства смотрел назад.

Они лишь секунду поговорили, но Сората каким-то образом почувствовал натянутость их отношений.

— Всего за две недели уже подружился.

Раз они спокойно обращались друг к другу по именам, значит вышли за рамки формальностей.

— А, Наоя и Сё? В очках — Такесато Наоки, а мелкий — Касукабе Сё, хотя мы были знакомы ещё до старшей школы.

— А?

— В общем, у меня большинство одноклассников давние знакомые.

— Как так?

Вряд ли Иори имел в виду, что они встретились в день сдачи экзаменов.

— Те, кто сдал экзамены в Суйко, ещё до средней школы бывали на различных соревнованиях и проходили отбор. С Наоей и Сё я впервые встретился, наверное, лет в восемь, — сказал как само собой разумеющееся Иори. А ведь говорил он о том, что был завсегдатаем конкурсов… да не простым, а выдающимся, и перезнакомился с кучей таких же, как он.

— Мы где-то раз в год виделись. Ну, наверное, ладим неплохо.

— Люди с музыкального направления круты…

Сората и раньше задумывался об этом: направление искусств в Суйко оказалось местом, куда стекается элита страны. В том числе Иори. По идее, его случай не тот, когда следует переводиться на общее направление.

— Э-э, я перед уроком хочу посмотреть ноты, пойду уже.

Поклонившись, Иори быстрым шагом направился в другой корпус. Как только фигура мальчика полностью скрылась, Сората произнес в пустоту:

— Он говорит, что хочет перейти на общее направление, но при этом прилежно репетирует. Ну и фрукт.

Разговор о том, что Иори отнёс в учительскую заявление о переводе, казался игрой воображения. Во всяком случае так Сората подумал, когда недавно встретил Иори. Умения мальчика были ничуть не хуже, чем у одноклассников, и уроки он посещал дисциплинированно. Более того, усердно к ним готовился… Сората уже знал, что он до поздней ночи играет в своей комнате на пианино. Порой с выключенным светом, иногда заполночь.

— Не догоняю.

Сората тоже пошёл обратно в класс. И как только он сделал первый шаг, в него врезалась девушка, которая неожиданно вышла из-за угла.

— Ай!

— Ух.

От неожиданности Сората обхватил девушку, которая чуть не упала.

— Ой, прости.

Оба в растерянности отступили на шаг назад.

Сората наконец смог разглядеть девушку и узнал в ней одну из первогодок. Это она читала на церемонии поступления приветственную речь как представитель новых учеников… Хасе Канна, кажется. Очки в тонкой оправе придавали ей интеллигентный вид, а во взгляде чувствовалась немалая сила. Плотно застёгнутая по самую шею униформа Суйко ей очень шла. Галстук элегантно завязан, юбка строго определённой длины, носки натянуты на ноги как раз на нужную высоту, ни малейшего изъяна. Выглядела девушка прям как на школьной брошюре и производила впечатление типичной образцовой ученицы. Сората, оценив её облик, призадумался, кому он больше подходит: президенту школьного совета или члену комитета по этике.

При виде такого совершенного образа так и хотелось найти какой-нибудь изъян, но Сората мысленно себя одернул. К тому же изъянов могло и не быть. Меж тем стройная девушка перед ним, как ни крути, была красавицей и стояла, глядя прямо на него. Это нервировало. Пока Сората раздумывал, что бы сказать, девушка его опередила.

— Пожалуйста, осторожнее, — произнесла равнодушным тоном она, недовольно глядя на Сорату.

— Прости.

Он ещё раз извинился.

— Не мог бы ты меня пропустить?

Хасе Канна нисколько не смягчила тон, наоборот, повела себя ещё более строго. Видимо, в силу привычки.

— Прости, — сказал Сората, уступая дорогу.

— Пожалуйста, не извиняйся без конца, — сказала Канна и, поклонившись, что совсем не сочеталось с её словами, прошла мимо и элегантной походкой быстро направилась в сторону кабинета для первогодок.

— В жизни бы не подумал, что она ровесница Юко…

Попросив у всевышнего, чтобы Юко поскорее повзрослела, Сората собрался продолжить путь в свой класс. И с первым же шагом задел ногой что-то лёгкое. Посмотрев на пол, парень увидел под ногами чёрную резинку для волос и сразу предположил, что её могла обронить Хасе Канна, когда они столкнулись.

Подняв её, Сората почувствовал лёгкое тепло, будто она ещё недавно касалась девичьего тела.

— М?

Присмотревшись, парень понял, что держит отнюдь не резинку.

— Э!

Небольшой чуть мятый комок ткани, без всяких сомнений, был трусиками. С чёрным кружевом, достаточно соблазнительными.

— Чего?! Как?!

Сората напряг мозги, пытаясь найти ответ, но ни одной гипотезы, которая объясняла бы увиденное, родить не удалось.

Обычно в школе трусы не снимали, потому и потерять их не могли.

— Да что же это? Мир меня испытывает?!

Если кто-то и мог потерять трусики, то исключительно Масиро.

— Мир не испытывает Сорату.

— Уа-а-а-а! — Он буквально подпрыгнул от неожиданно прозвучавшего голоса. — С-Си-Сиина, почему ты здесь?

Они находились на первом этаже, кабинеты третьегодок — на третьем. А кабинет рисования — вообще в другом корпусе.

— Искала Сорату.

— Правда?

— Захотелось.

— Значит, потерялась.

— Нет.

С переходом в третий класс у них поменялись кабинеты, и она ещё не привыкла.

— Сиина.

— Что?

Прежде всего нужно было допросить наиболее вероятного подозреваемого.

— Задам неожиданный вопрос.

— Допустим.

— Ты надела трусы?

Масиро наклонила голову набок и задумалась.

— Ну нет, зачем тебе думать?!

— Ну да.

Девушка засунула руки себе под юбку.

— И проверять тем более не надо!

— Надела.

— Серьёзно?

— Посмотришь?

— Ладно, давай покажи.

Он специально сказал серьёзно. Надоело, что им круглые сутки крутят, как хотят.

— Не покажу.

— Тогда и нечего предлагать!

К сожалению, главный подозреваемый оказался чист.

Масиро глядела на трусики в руке Сораты.

— Это не мои трусики.

— Но я не знаю никого кроме тебя, кто может потерять трусики в школе.

— Глупости.

— Тогда ты понимаешь?!

— Кто-то кроме меня.

— Удивительно, я тоже так подумал…

Отчего-то Сората бросил взгляд на дверь класса первогодок.

— Да не, быть не может…

Хасе Канна, с которой он недавно столкнулся, была примерной ученицей, которой доверили приветственную речь как представителю вновь поступивших.

— Ты правда их не теряла?

— Не доверяешь мне?

— Ещё как.

— Ты же видел все мои трусики.

— Это да, но звучит так, будто я конченый извращенец!

В любом случае, пока он держит в руке девичье бельё, ему грозит невиданная опасность. Если его кто-нибудь заметит, его нормальная школьная жизнь может в одно мгновение закончиться. Его прозовут «извращенцем» или «трусокрадом».

— Если ты носишься по коридору с трусами в руке, Канда-кун, то никакие оправдания не помогут, ты точно извращенец.

— Э, откуда ты здесь, Аояма?!

В отличие от Масиро она вряд ли заблудилась бы.

— Мне надо зайти ненадолго в медпункт…

Нанами почему-то темнила.

— Плохо себя чувствуешь? Всё нормально?

— Н-но-нормально… Ничего такого.

Видя, как Нанами мнётся, не желая отвечать, Сората смутно догадался о её проблеме, которая для парней была больной темой.

— «Эти дни», да?

— М-Ма-Масиро?!

— …

Сората предпочёл пропустить мимо ушей. Нанами тоже наигранно прочистила горло.

— Л-лу-лучше скажи, Канда-кун, что у тебя в руке?! — Нанами приложила немыслимые усилия, чтобы вернуться к разговору о трусах. — Где их украл?

— Я их тут подобрал!

— С трудом верится.

— Прошу, поверь. Выслушай для начала.

— Хорошо.

Сората не сделал ничего плохого, но Нанами всё равно вздохнула.

— Кстати, вопрос… Аояма, в каких ситуациях ты снимаешь трусики в школе? И когда можешь их потерять?

— Мне можно со всей силы тебя ударить?

Нанами «дружелюбно» улыбнулась.

У Сораты дрогнула спина.

— Н-нет! Я вовсе не домогаюсь тебя!

— А что ещё ты делаешь?!

— Хочу разгадать загадку!

…Как человек потерял в школе трусики.

— Канда-кун, что ты задумал?

— Первый вариант. Находки в коридоре надо отнести в учительскую.

— И что, по-твоему, скажут учителя?

— «Сдавайся, похититель трусов!», наверное…

— Я тоже так думаю.

Таким образом, идею отнести в учительскую забраковали.

Вторым вариантом было оставить здесь… Но поскольку Сората, пускай и смутно, догадывался, кто владелец, поступить так будет немного безответственно.

Парень с трудом верил, что потеряла трусы Хасе Канна… Но если он в самом деле угадал, то хотелось как-то по-умному убедиться в верности догадки и как бы между делом вернуть бельё. Сорате казалось, что в их ситуации так поступить будет лучше всего. Для них обоих…

Значит, какое-то время придётся присмотреть за находкой.

— Думаю, положу их пока себе в карман.

Само собой, носить меч обнажённым опасно. Тем более настолько острый меч: раз — и нет человека. Если точнее, Сората сам себя покалечит.

— И у меня большая просьба к вам. Сиина, Аояма, не могли бы вы закрыть глаза или посмотреть в другую сторону?

— Слушай, Сората.

Обратившаяся к нему Масиро зачем-то достала мобильник.

— Научи снимать.

— Почему сейчас попросила?

— Будет отличный снимок.

— Кончай уже, серьёзно!

Если сфотографируют момент, как Сората суёт трусики себе в карман, у него разорвётся сердце.

Вдруг Нанами тоже приготовила камеру.

— Может, пригодится потом.

— Задумала меня шантажировать?!

— Сората, как использовать камеру?

Масиро потянула парня за рукав.

— Я, по-твоему, дурак, который сам себе роет могилу?

— Масиро, нажми сюда.

— Слышь! Не учи её, Аояма!

Прозвучал щелчок затвора камеры.

— Сняла.

Фотография Сораты вряд ли получилась такой, как планировалось, но всё же Масиро выглядела на удивление довольной.

— Сората, гляди.

Масиро показала экран мобильника, на котором отображался испуганный Сората. Как ни крути, снимок вышел ужасным.

— Хочу его на экран.

— Для заставки?

На вопрос Нанами Масиро молча кивнула.