— …

Даже без лишних пояснений Рюноске Сората бы догадался. Оставался один способ спасти Сакурасо. Когда он просматривал отчёт по заседанию совета, в его кипящей голове промелькнула такая мысль. Дело ведь касалось Масиро…

— Раз молчите, значит догадались? Канда, Хвостик.

— Но так ведь нельзя! — первой запротестовала Нанами. Но Рюноске нисколько не переменился в лице, а только отстранённо озвучил способ, который пришёл на ум Сорате.

— Можно и не собирать подписи. Если Сиина покинет Сакурасо, проблема будет решена.

— Заткнись!

Сората мгновенно закипел.

— Люди из совета желают, чтобы талант Сиины проявился в «правильном виде». Они ошибочно решили, что Сакурасо стало препятствием для неё. Нам так даже удобнее.

— Сказал же, заткнись!

Сората неосознанно схватил обеими руками Рюноске за воротник.

— Стой, Канда-кун.

Одноклассники вокруг зашумели и сосредоточились на них, обжигая взглядами.

— Если тебе сложно это сказать Сиине, я скажу.

— Не вздумай!

— Пойми ты наконец. Есть только один действенный способ, и он перед глазами. Почему ты отрицаешь? Вчера я уже говорил, тебе надо другим заниматься. Если свести проблемы к одной, сможешь спокойно подготовиться к контрольному собранию по проекту.

— Ты-то почему так думаешь?

— Принимаю во внимание самые объективные доводы.

— Но тогда и смысла не будет!

— Смысл будет. Сакурасо дольше простоит. Ты решишь свои проблемы. Мало? Чего ещё хочешь?

— Там уже не останется того, кто там должен быть. И какой это будет Сакурасо?!

— …

Во взгляде Рюноске промелькнуло сочувствие.

— Я не хочу никого терять. Сиина, Аояма, Мисаки-сэмпай, Дзин-сан, Тихиро-сэнсэй… и конечно, даже ты, Акасака. Хочу, чтобы все оставались в Сакурасо. Вы мне близкие люди.

Тень удивления промелькнула на его лице, а может, Сорате показалось.

— Тогда скажу… — нерешительно произнёс Рюноске.

— Чего?

— Не очень-то надёжные эти друзья, если ты с ними расстанешься из-за сноса одного дома.

— Это не так.

— Если у вас поверхностные отношения, то они быстро сойдут на нет.

— Я же сказал, что не так.

— Если нет, то тебе должно быть без разницы, если снесут Сакурасо или если кто-то из него съедет. Не будет никакой проблемы, если кто-нибудь переедет.

— …

— Нелогичнее некуда — не говоришь правду людям, которых это касается, но называешь их «друзьями».

Сората заткнулся, не зная, какое слово вставить. Если начать спорить, Рюноске точно не проиграет. Сората это понимал, а когда заметил, Рюноске навязал ему свой темп.

Руки, державшие воротник, растеряли силу и безвольно упали.

— Да и если получится сохранить Сакурасо, в следующем году жильцов станет вдвое меньше.

— Это… потому что Мисаки-сэмпай и Дзин-сан выпускаются, ничего не поделать…

Но кто ещё? Не стал бы Рюноске двоих людей называть половиной.

— Неужели ты планируешь съехать, Акасака-кун?

На вопрос Нанами он понуро протянул:

— Ха-а. И ты дура?

— Эй! Ты чего?!

— Не станет тебя, Хвостик.

— А?

— А-а-а?!

Сората и Нанами завопили одновременно.

— Если пройдёшь прослушивание, будешь прикреплена к компании по озвучке.

— Вон как.

— В этом случае следующий год будет не такой, как нынешний, финансовая нагрузка уменьшится, потому что не придётся больше платить за уроки в спецшколе. Сразу зарабатывать голосом будет трудно, но подработка обеспечит необходимый минимум для жизни.

— …

— Когда это случится, у тебя пропадёт причина жить в Сакурасо. Короче говоря, тебе позволят вернуться в главное общежитие.

— …

Словно терпя, Нанами прикусила нижнюю губу. Значит, поняла слова Рюноске.

И наоборот… Вероятность была низкой, но всё же, если она провалит прослушивание, останется ли в Сакурасо? Сората не знал.

В случае провала отец велит Нанами вернуться в Осаку. Само собой, тогда придется покинуть в Сакурасо.

Она могла и при неудаче как-то остаться в Суйко или даже продолжить жить в Сакурасо, но Сората не хотел представлять такое будущее. Он хотел, чтобы она добилась успеха. Не желал думать ни о каких других вариантах. Но если она пройдёт, у неё в самом деле не останется причин жить с ним под одной крышей.

— Только не пойми неправильно, Хвостик. Сакурасо — не то место, которое выбираешь по собственной воле. Сюда ссылают проблемных детей. Когда нет проблемы, тогда и причины там жить нет.

— …

— Если не замечала раньше, то прими сказанное во внимание и подумай, что делать дальше. Если оттягивать до последнего, всё пойдёт прахом. Потому первостепенным выбором будет всем вместе переехать в главное общежитие. Нет?

— …

Рюноске говорил правильно, и парировать было нечем.

— Сакурасо снесут, третьегодки выпустятся, а Хвостик переедет. Остаётся мало времени. Вместо того чтобы впустую тратить драгоценное время на сбор подписей, полезнее будет, скажу банальную вещь, накопить побольше приятных совместных воспоминаний.

Голова превратилась в кашу. Одного сноса Сакурасо почти хватило, чтобы мозги лопнули, а теперь ещё и Нанами в следующем году уйдет. Сората уже не знал, что ему защищать. Он попросту оцепенел.

— Как я уже сказал, есть способ продлить существование Сакурасо, — заострил внимание Рюноске.

— Не говори об этом!

— Если выполнить условие с Масиро, то получится переубедить попечительский совет.

— Я же сказал, не говори!

— Сколько ты ещё будешь отрицать? Неопровержимая истина в том, что Сакурасо хотят снести из-за Масиро. Что-что, а это не изменить.

Сората понимал. Понимал, но не мог с этим смириться. Взрослая логика. Взрослый эгоизм. Талант Масиро принадлежал только Масиро. Старания Масиро тоже принадлежали только ей. Всё это породило пыл, который она направила в мангу, и это был сугубо её личный выбор, её право. Это не тот вопрос, который можно исказить, чтобы подстроить под себя и свои обстоятельства.

Люди, которые даже не пытались понять, какой ценой Масиро добилась нынешних успехов, и руководствовались только своими эгоистичными мотивами, недостойны находиться рядом с ней. С холодным расчетом в душу к таким, как Масиро, не залезть.

Вокруг полно людей, которые не понимали то, что для Сораты стало обыденным. Мысль об этом казалась невыносимой. «Почему, почему они не понимали?» — вопрос, который будил внутри один только гнев.

— А.

Метнув взгляд в сторону коридора, Нанами что-то заметила.

— Масиро.

Услышав имя, Сората тоже повернулся к двери.

Масиро, постояв у входа, молча зашла в помещение.

— Ты… слышала наш разговор? — кое-как выдавил из себя хриплым голосом Сората

— Сората.

Стоило услышать своё имя, как тело напряглось. О чём могла подумать Масиро, пока слушала их? Что испытала?

Она ещё ничего не сказала, а сердце уже забилось до боли сильно. Но Сората отчего-то не мог отвести взгляд. Не мог убежать. Невидимая сила приковала его к девушке.

— Сората, тетрадь.

— Что?

Услышав совсем не то, что ожидал, он буквально оторопел.

— Тетрадь.

Что она несёт?

Думая, Сората заметил, что позади Масиро стоит какая-то щуплая ученица, ниже неё на половину головы. Длинные волосы она разделила на две косы и повязала резинками. Когда их взгляды встретились, она расплылась в дружелюбной улыбке и поклонилась.

— Представьтесь?

— Это Сихо.

— Ты никак не избавишься от дурной привычки называть всех людей в мире по именам без суффиксов? Поди, напугала Сихо-сан.

— Вовсе нет.

— Не нет, а да. Ты на неё погляди!

Девушка, которую назвали Сихо, ошарашенно двигала ртом.

— Короче, выдерживай дистанцию и добавляй именные суффиксы… «Сан», «тян», да хоть «кун». Знаешь такие?

— Не смейся надо мной. Я добавляю.

— Да? Интересно, к кому?

Сората такого не слышал.

— Том ям кун.

— Да это же суп!

Тем временем девочка по имени Сихо отстранённо стояла позади и глядела на Сорату с Масиро. Но затем её плечи затряслись, и она захихикала, словно сдерживалась из последних сил, но это у неё плохо получалось.

— Сиина-сан такая шутница.

Сейчас было не до шуток, говорили они серьёзно… Но объяснять что-то Масиро — та ещё морока, потому Сората предпочёл отсмеяться.

Вот только Масиро с серьёзным видом выдала:

— Я не шучу.

Затем подошла к Сихо. Думая, что она опять шутит, та засмеялась ещё сильнее.

— Ну, Сиина, ты по какому-то делу?

Вспомнив о главном, девушка развернулась к Сорате.

— Запиши имя.

— Чё? — удивлённо спросил он.

— Имя, в тетрадь.

— А, ага.

Наконец Сората понял, что речь идёт о тетради для сбора подписей. Он достал её из сумки и открыл на столе.

— Вот здесь, год и имя.

Там, где он указал, девушка написала закруглёнными буквами полное имя — Фукадзава Сихо — и указала год — второй класс направления рисования. Набралось уже четыре.

— Пойдёт?

— Угу, спасибо… но почему?

— Сиина-сан попросила. Заходит такая в класс и внезапно заявляет: «Все, подпишитесь».

— Ясно. И ты нормально им объяснила?

— Объяснила.

— Правда?

— Объяснила.

Желая подтверждения, Сората поглядел на Фукадзаву Сихо. А та немного оторопело призналась:

— Ну, поначалу я подумала: «Чего?!» Но потом узнала обстоятельства, и всё встало на свои места. Хотя времени ушло море.

Сората легко мог себе представить. Сиина не походила на тех, кто хорошо умеет объяснять. Совсем не походила. К тому же манерами она не блистала.

— И вот я здесь. Поднажмите с подписями, лады?

Сихо с улыбкой отдала честь и неспешно вышла из класса.

— И сколько?

— М?

— Сколько мы можем собрать подписей?

— Много… Всю тетрадь испишем.

Масиро пролистала практически белую тетрадь.

— Ясно.

Оставалось много. Много, словно бесконечность.

— Пойду ещё попрошу, — сказала Масиро, собираясь уйти.

Сората непроизвольно её остановил.

— Сиина.

— Что?

Обернувшись, Масиро слегка наклонила голову вбок.

— Нет…

Он хотел ей кое-что сказать. О настоящей причине, по которой попечительский совет решил снести Сакурасо, о чём Масиро наверняка услышала из их разговора. Но как только она поглядела на него ясными глазами, он проглотил язык.