Часть 2

После разговора с Рюноске Сората, чтобы избежать бурных взглядов одноклассников, поспешил выйти в коридор.

Первым делом надо бы встретить Масиро.

С тех пор как они начали собирать подписи, Масиро каждый день после классного часа показывалась в учебной комнате Сораты.

— Сората, вот, — говорила она. Однако сегодня она не дала о себе знать.

Думая, что, скорее всего, у неё затянулся последний классный час, парень направился к классу рисования. Но именно тогда натолкнулся на Тихиро, которая поднималась по лестнице.

— О, — неосознанно бросил он.

— Ты чего такой дёрганный? — искренне удивилась Тихиро, прищурившись.

Вот бы она хоть немного проявила тактичность. Слишком много всего произошло, отчего ныло сердце, а после того как Тихиро сообщила о сносе Сакурасо, вокруг учительницы витала странная атмосфера и поговорить толком не получилось.

Потому ничего удивительного, что от внезапной встречи душевное равновесие пошло к чёрту.

А вот Тихиро вела себя до абсурда спокойно, как и всегда. Напротив, она как ни в чём не бывало заявила:

— А вот и ты, отлично. На, бери.

И впихнула ему в руки большой мольберт.

— И чего это?

— Мольберт, не знаешь?

Она явно издевалась. Совершенно не так должен вести себя учитель с учеником.

— Я спрашиваю, зачем его мне суёте!

— Потому что тяжёлый. У тебя всё нормально?

— А нормально для учителя всучивать ученику свои дела?!

— Ну, в общем, донеси до худкабинета.

Тихиро даже не слушала жалобы Сораты.

— Сами тащите!

— Не, мне влом.

— А мне нет?!

— Характер у тебя премерзкий. Раньше детей воспитывали более покладистыми.

— Кто-нибудь, увольте этого учителя!

— Слышь, захлопнись. Нечего бузить. У тебя же тоже есть дела в худкабинете? Скажешь, нет?

— Иду я в класс рисования, — не скрывая триумфа, заявил Сората.

— Масиро сейчас в худкабинете.

Тихиро добила его единственным ударом.

— Ну, и куда пойдёшь? Остались какие-нибудь дела в классе рисования, где нет Масиро? Ну?

— Пойду… в художественный кабинет.

— Вот видишь, пошли.

И Тихиро сразу направилась наверх.

— Если она не пришла, просто оставишь мольберт там.

— Тоже мне, утешение!

За неимением другого выбора Сората взял мольберт и поплелся следом за Тихиро по лестнице на третий этаж. Шли оба молча. Временами проходившие мимо ученики прощались с Тихиро. А она, как и положено нормальному учителю, дружелюбно на них смотрела и бодро отвечала:

— Всего вам хорошего.

— Какое притворство.

— Что ты там сказал?

— Будьте временами и со мной ласковы.

Тихиро неприкрыто скривилась.

— Ты реально мерзкий.

— Такое говорить подопечному?!

— Говорю, потому что подопечный. Если скажу такое обычному прохожему, на меня разозлятся.

— Я тоже разозлился!

— Эй, Канда~ Когда так орёшь, на нас все пялятся. Ладно, уж извини.

— Это я хочу извиниться…

Нелепица попёрла отовсюду, аж захотелось зевнуть.

Когда они подошли к переходу между зданиями, учеников резко поубавилось. Разговоры вокруг тоже почти прекратились, и вскоре наступила тишина. В другом здании в основном занимались ученики музыкального и художественного направления, потому ученики общего направления редко туда забредали.

Пока парочка шла по переходу, Тихиро сказала:

— Ты прости, ладно?

— Если так говорите, то помогли бы хоть.

Тащить в одиночку мольберт было тяжеловато.

— Я не про то, что заставила тебя нести тяжесть.

Тихиро, идя впереди, глядела в окно. И не казалось, что она смотрит на что-то конкретное, скорее на что-то абстрактное.

На её лице при взгляде сбоку читалась усталость. И тогда Сората вроде как понял, что она имела в виду, когда извинилась.

— Сэнсэй, вы же выступали против сноса Сакурасо на заседании?

Если бы никто не сопротивлялся, решение не перенесли бы на столь неудобное время — последнюю декаду февраля.

— Ну, пытаться убедить попечительский совет — дело неблагодарное, — уничижительно улыбнулась Тихиро. Так улыбались настоящие взрослые, что за ней водилось нечасто.

— Но всё равно большое спасибо.

— У совета… нет злого умысла, знаешь ли.

Взгляд Тихиро улетел к бейсбольному клубу, который на спортивной площадке готовился к игре. Намечали путь от первой базы к третьей и вырисовывали одну за другой линии бриллиантового цвета, которые при взгляде со стороны здания школы получались немного кривыми.

— Это не значит, что они вас ненавидят.

— Попечительский совет?

— Да. Просто они не знают. Не понимают ваших ценностей.

— А?

— Говорю, они верят только в собственные ценности. Думают, что гениальной художнице Масиро, которую признают во всём мире, лучше бросить мангу и жить в мире живописи. Они не сомневаются, что для Масиро это лучший выбор. Попечительский совет — он такой на полном серьёзе.

— …

— На полном серьёзе волнуется о Масиро. Думает о её будущем.

Сората и сам раньше думал о подобном. Почему Масиро, которая прославилась во всём мире как гениальная художница, резко решила перескочить на мангу… Ведь уже есть всё, что нужно, и можно идти дальше по пути художницы…

— Но…

Но Масиро не думала о ценностях других людей. Попечительский совет беспокоился о своём, Сората думал о другом, а она шла по тому пути, какому сама хотела.

Рисовать интересную мангу. Можно сказать, сейчас это было единственной целью Масиро. Она отдавала себя всю. Пускай она занималась сбором подписей, это ничего не меняло. Каждый день Масиро рисовала допоздна. Благодаря затраченным усилиям удалось закончить обложку и открывающую цветную страницу для мартовского номера.

— То же и с остальными обитателями Сакурасо, которых клеймили как проблемных детей. Вы отличаетесь от остальной массы, потому на вас повесили ярлык. Зато из лучших побуждений.

— А никто и не отрицает, что мы проблемные.

Сората подобрал семь кошек, ему никак не получилось бы и дальше уживаться с другими людьми в главном общежитии. То же самое касалось короля пикапа Дзина, который постоянно нарушал режим, а инопланетянка Мисаки казалась чужой даже по меркам Сакурасо. Рюноске наставил у себя серверов, и его комната совершенно перестала походить на комнату старшеклассника. И Сората умудрился сделать так, что в нём перестали видеть нормального.

— Ну, за доставленные окружающим людям неприятности никто не похвалит. Но если спросишь меня, вы хоть и изгои, но больше, чем другие, похожи на старшеклассников. Соответствовать окружению, чувствовать настроение… Самое простое вроде как, а одного этого хватает, чтобы начать задыхаться.

— Сэнсэй…

Сората не знал, что Тихиро так их рассматривала.

Но будь иначе, она бы попросту не подошла на роль коменданта Сакурасо. Её оставили, потому что она не лезла в дела учеников. Сората подумал, а не спросить ли у неё об этом, но не стал. Наверное, если бы спросил, она бы буркнула, что ей лень.

— Куда-то не туда разговор зашёл. О чём я?

— Вспомните, пожалуйста. Вы же трезвая?

— Что-что? Канда, а ты помнишь?

— Типа попечительский совет не имеет злого умысла.

— А, точно. Надо же, запомнил. Чего ты такой серьёзный?

— Когда учитель говорит, разве не надо внимательно слушать?!

Тихиро проигнорировала жалобы и спокойно продолжила:

— Вот Митака понял, как думают члены совета.

— Дзин-сан?

— С теми, чьи ценности отличаются от твоих, просто так говорить бесполезно. С ними не получится взаимодействовать. Потому вы устроили сбор подписей, что вообще на вас не похоже. Не так?

— Нет, от Дзина-сана ничего такого не слышал.

В тот день, когда состоялось собрание Сакурасо… у Дзина на лице было написано, что он о чём-то задумался. Не об этом ли?

Сората внезапно выдохнул.

— Эх.

— Слышь, ты не обнаглел? Смотреть человеку в лицо и вот так выдыхать.

Если собрать всё то, что Тихиро успела наговорить, то наглой стоило бы назвать как раз её. Сората судорожно сглотнул, побоявшись жаловаться вслух. Если лишнего наплетёт, они опять уйдут не в ту степь.

— Через год я стану таким же, как Дзин, да?

Их разделял жалкий год, но Дзин действовал как взрослый — и мыслями, и делами.

— Завести шесть любовниц тебе точно не светит.

— Я и не собирался!

— Даже одну не заведёшь?

— Может, не будете говорить очевидное?!

— Ладно, поставь это в художественном кабинете, — внезапно сменила тему Тихиро, собравшись уйти.

— Подождите, учитель!

— Чего тебе, ученик?

Она с неохотой развернулась.

— Мы же в самом разгаре обсуждения проблем ученика!

— Разбирайся с этим сам.

— Как грубо!

— Ну, ты — это ты, Митака — это Митака. Полегчало? — наплевательским тоном выдала Тихиро.

— По идее такая фраза должна подбадривать, но почему от вас она звучит ужасно?!

— Ну что ты. Настолько хотел, чтобы тебе помогли? А я скажу только это.

— Решили на этот раз поддержать?

Вместо того, что Сората очень хотел услышать, Тихиро, едва не зевая, выдала:

— Раз уж ты восхищён красавчиком Митакой и чётко поставил себе цель через год стать таким же, то с тобой всё в порядке. Если знаешь, чего хочешь, тебе уже можно дать сто баллов.

Услышав настолько неожиданное и серьёзное заявление, Сората оторопел.

— О-огромное вам спасибо.

— Благодари лучше.

— От такого требования всё желание пропадает.

Тут Тихиро словно что-то вспомнила и сказала:

— А, точно. Канда. К тебе дело.

— Могли бы вы перестать бесконечно менять тему?

Сората воспринял её слова в штыки. Но Тихиро не собиралась поднимать набившие оскомину темы. Более того, едва она назвала неожиданное имя, их разговор перестал быть консультацией.

— Скажи-ка мне номер Фудзисавы Кадзуки.

— Что?

— Ну же, доставай мобильник.

— А, да…

Сората временно прислонил мольберт к стене коридора.

— Номер, — предупредил Сората и начал поочерёдно называть цифры из номера Кадзуки, а Тихиро при этом нажимала кнопки на своём телефоне. И когда вбила последнюю цифру, тут же нажала на вызов.

Поднесенный к уху мобильный исчез в волосах.

Когда раздались гудки, Тихиро немного разволновалась.