Глава 1

Софи

Вы же встречали людей, которых мисс Удача буквально расцеловала в обе щеки? Тех, что получают повышение на следующий день после трудоустройства? Тех, что выигрывают невероятные призы в лотерею? Людей, которые постоянно находят на земле стодолларовые купюры? Ага, ну так это не обо мне. И, вероятно, не о большинстве из нас. Мисс Удача — избирательная сука.

Но сегодня? Она наконец повернулась ко мне лицом. И мне хотелось бы поклониться ей в знак благодарности. Потому что сегодня меня перевели в первый класс на рейсе до Лондона. Возможно, всему виной завышенные предпродажи билетов. Кто ж знает, почему они выбрали именно меня, но вот я здесь. Гребаный первый класс, детка! Я так рада, что практически танцую, сидя на месте.

О, какое же это прекрасное место — кресло из кремовой замши с деревянными панелями, хотя, думаю, из соображений безопасности дерево искусственное. Но это и не важно. Здесь есть встроенный отдел с ящичком для моей сумки и обуви, бар, настоящая лампа для чтения и широкоэкранный телевизор.

Вздыхая, я усаживаюсь в кресле. Место у иллюминатора — оно отделено от моего соседа панелью из матового стекла, но ее можно убрать одним нажатием на кнопку. Так что два места становятся одной уютной кабинкой, которую от прохода отделяет другая глянцевая панель. Лично мне всё это напоминает старомодные роскошные поезда.

Я поднялась на борт одной из первых, так что поддаюсь искушению и роюсь во всех тех приятных мелочах, что дали мне в первом классе: мятные леденцы, теплые носки, маска для сна и... о... маленький пакетик со средствами для кожи лица.

Потом я играю с креслом, поднимая и опуская разделяющую перегородку. И так, пока она не издает зловещее «щелк». Перегородка замирает в дюйме над основанием панели и отказывается снова подниматься.

Съеживаясь, я отдергиваю руку и занимаю себя тем, что снимаю кеды и листаю меню блюд первого класса. Оно объемное, и все варианты кажутся вкусными. О, боже, как же после всего этого я смогу вернуться к посредственной говядине или мясу курицы — с бог знает чем — в эконом классе?

Я как раз размышляю, заказать ли перед полетом коктейль с шампанским или бокал белого вина, когда слышу мужской голос. Глубокий, хриплый, с британский акцентом. И очень злой.

— Что это за женщина на моем месте?

Я напрягаюсь, но не поднимаю взгляд. Полагаю, он имеет в виду меня. Его голос звучит прямо у меня над головой, а все пассажиры здесь, кроме меня, — мужчины.

И он ведь ошибается, ошибается, ошибается. Я на своем месте. Я проверила дважды, ущипнула себя и проверила снова, и только после этого села. Знаю, я там, где и должна быть. Эй, я была, как и все, удивлена, когда подошла к стойке регистрации, и мне сообщили о переводе в первый класс. Теперь я ни за что не вернусь на галерку.

Мои пальцы сжимают меню, пока я притворяюсь, что листаю страницы. А на самом деле подслушиваю. Стюардесса отвечает слишком тихо, в отличие от мужчины.

— Я купил два места на этот рейс. Два. С одной простой целью — чтобы не сидеть с кем-то рядом.

Ну, это... до неприличия странно? Ебануто? Я стараюсь не скорчить рожицу. Кто он такой? Неужели так страшно сидеть с кем-то другим? Этот парень вообще видел кресла в экономе? Там мы можем сосчитать количество волосков в носу друг у друга. Здесь же мое кресло очень широкое, да и находится в добрых тридцати сантиметрах от его дурацкого места.

— Мне очень жаль, сэр, — отвечает стюардесса, почти мурча, и это еще более странно. Она ведь должна злиться. Возможно, всё это — часть программы поцелуйте-задницу-пассажирам-первого-класса-потому-что-они-заплатили-тонну-бабок-за-возможность-оказаться-здесь. — На рейс продано слишком много билетов, и все места заняты.

— Именно поэтому я оплатил два места, — кричит он.

Она снова мурчит ему что-то успокаивающее. Мне не слышно, так как двое мужчин проходят мимо, чтобы занять свои места, болтая о вариантах вложения акций. Когда они удаляются, я снова слышу мистера Сноба.

— Это неприемлемо.

Слева от меня что-то мелькает, и я почти подпрыгиваю. Я вижу красный костюм стюардессы, когда она наклоняется ближе и нажимает на кнопку поднятия панели-экрана между нашими креслами. Жар заливает мои щеки, даже когда она начинает объяснять:

— Этот экран обеспечит уединение...

Девушка смолкает, так как панель не поднимается.

Я прячу лицо за меню.

— Эта гребаная штука не работает? — слова исходят от Сноба.

Дальше всё идет именно так, как вы и ожидаете. Он причитает, она его успокаивает, я прячусь между первой и второй страницами меню.

— Возможно, я смогу уговорить кого-то поменяться местами? — услужливо предлагает стюардесса.

Да, пожалуйста. Подсуньте его кому-нибудь другому.

— А что это изменит? — кричит Сноб. — Смысл был в том, чтобы рядом со мной было пустое место.

Мне бы хотелось предложить ему подождать следующего рейса и уберечь нас всех от головной боли, но этого не случится. Противостояние подонка со стюардессой заканчивается тем, что он плюхается в свое кресло, раздраженно выдыхая. Должно быть, парень не маленький, так как я чувствую поток воздуха с его стороны, когда он делает это.

Я буквально ощущаю жар его взгляда перед тем, как он отворачивается.

Уёбок.

Бросая меню на столик, я решаю: к черту, я извлеку из всего этого веселье. А что они могут поделать? Самолет переполнен, мое место в безопасности.

Нахожу пластинку жвачки в сумочке и забрасываю ее себе в рот. Еще несколько пластинок — и у меня во рту супер-пупер жвачка. Только теперь я разворачиваюсь в его сторону.

И моментально застываю с полуоткрытым ртом, потрясенная видом сидящего рядом мужчины. Потому что, святой боже, ни у кого нет права быть таким красавчиком и капец каким мудаком. Этот парень на сто процентов самый прекрасный из всех виденных мною мужчин. И это странно, так как его черты не идеальные или мягкие. Нет, они выразительные и сильные — линия подбородка такая острая, что можно резать сталь, высокие скулы и ровный нос, который вроде бы не маленький, но при этом отлично вписывается в его лицо.

Я ожидала безликого, серого аристократа, но этот парень загорелый, а его черные волосы падают до самой линии бровей. Идеальные по форме губы сжимаются от раздражения, когда мужчина перелистывает журнал перед собой.

Но, очевидно, он чувствует мой взор — и то, что я глазею, словно пронзенная гарпуном рыба, отнюдь не помогает — так что парень поднимает на меня вопросительный взгляд. И вот, я поражена полной силой этой мужской красоты.

Его глаза цвета морской синевы. Выразительные темные брови сходятся на переносице, выражение его лица словно надвигающийся шторм. Он вот-вот поразит меня взглядом насмерть. За этой мыслью следует еще одна: лучше бы мне как-то исправить ситуацию.

— Иисусе, — выпаливаю я, поднимая руку и прикрывая ею глаза. — Будто смотришь на солнце.

— Что? — восклицает он, прищуривая эти свои яркие глаза-лазеры.

О, как же будет весело.

— Просто прекрати, сможешь? — я кошусь на него. — Ты слишком сексуален. Я не в силах это вынести.

Это правда, хотя мне бы никогда не хватило смелости произнести подобное при нормальных обстоятельствах.

— С тобой всё нормально? — его тон говорит об обратном.

— Нет, ты почти меня ослепил, — я машу рукой. — У тебя есть выключатель? Это можно прикрутить?

Его ноздри расширяются, а кожа будто становится темнее.

— Мило. Я застрял рядом с сумасшедшей.

— Только не говори, будто не знаешь, какой ослепляющий эффект производишь, — я бросаю на него взгляд, широко открыв глаза. По крайней мере, надеюсь, что это так выглядит.

Он вздрагивает, когда я хватаюсь за разделитель между нами и наклоняюсь немного вперед. Черт, а парень приятно пахнет — что-то вроде смеси одеколона и хорошей шерсти.

— Женщины, наверное, падают к твоим ногам, словно дохлые мухи.

— По крайней мере, дохлые мухи молчат, — бормочет он, резкими движениями перелистывая журнал. — Мадам, сделайте мне одолжение и воздержитесь от разговоров на оставшуюся часть полета.

— А ты герцог? Говоришь реально, как герцог.

Его голова дергается, будто парень хочет взглянуть в мою сторону, но умудряется удержать взгляд перед собой. Его губы сжимаются, белея по краям. Бурлеск.

— О, или, может, принц. Я знаю! — щелкаю пальцами. — Принц Очарование!

Из его носа вырывается порыв воздуха, словно мужчина одновременно хочет засмеяться и возмутиться, но на самом деле это скорее возмущение. А затем он замирает. И на мгновение мне становится не по себе, потому что, очевидно же, что я над ним издеваюсь. До сих пор я не заметила, какая хорошая у него конституция тела.

Вероятно, его рост больше шести футов, ноги длинные и сильные, что заметно даже под брюками цвета древесного угля.

Боже, на нем свитер: бледно-серый и обтягивающий торс. Он должен выглядеть как полный кретин, но нет... Этот свитер лишь подчеркивает силу его рук и рельеф мышц под рубашкой. Как же несправедливо.

У него такие широкие плечи, что даже огромное кресло первого класса кажется ему маловатым. Но при этом всё тело длинное и худощавое. Думаю, все остальные мышцы под красивой и придирчиво подобранной одеждой тоже достойны слюнопускания, черт их побери.

Я разглядываю всё его тело, включая то, как прямо сейчас парень напрягает руки. Правда, не думаю, что он станет использовать свою силу против меня. Его поведение кричит: «Я напыщенный придурок», но он не кажется задирой. В разговоре со стюардессой он ни разу, на самом деле, не повышал голос.

И всё же мое сердце бьется быстрее, когда мужчина поворачивается ко мне лицом. Злобная улыбка изгибает его прекрасные губы.

Не смотри на них. Он затянет тебя в водоворот греха, и дороги назад оттуда нет.

— Ты меня разгадала, — откровенничает он низким и таким теплым голосом, что можно было бы растопить масло. — Принц Очарование к твоим услугам. Простите за краткость, мадам, но я нахожусь на исполнении очень важного задания, — он наклоняется ближе, окидывая салон взглядом, перед тем как снова взглянуть на меня. — Я ищу свою невесту, знаешь ли. Увы, на тебе нет хрустальных туфелек, так что ты не она.