Я вспомнил, как сюда со мной приезжала Исла, но даже в свой десятый визит ей требовались разрешения и подсказки отмамы практически во всём.

Заходи.

Устраивайся удобнее.

Хочешь выпить? Воды? Вина?

Вот, милая, садись рядом с Рейдом.

Вы будете спать в комнате дальше по коридору.

Да, милая, можешь остаться с Рейдом. Вы же взрослые.

Она никогда не чувствовала себя как дома.

Милли — другая. Её нельзя назвать нахальной или грубой, просто ей хватило подсказок с первого визита сюда: мама с папой ясно дали понять, что мои друзья могут чувствовать себя как дома (но не бегать нагишом в виноградниках). Теперь она здесь. Она потянулась, подняв руку над головой, а потом взмахнула рукой с бокалом. Её тело вытянулось, она выпятила грудь.

Вот она, чтоб её, и здесь.

Милли поймала мой взгляд, прислонилась к столу и потягивала вино.

— О чём думаешь?

Она знала, о чём я думал. Она знала, что я думал о нашем сексе.

— Просто наблюдаю за тобой, — я хорошо её знал, но она оставалась для меня загадкой. Хотя произошедшее между нами, как по мне, было забавным и ужасно горячим, я понял, что до сих пор не знал её мнения. Было ли оно весельем, которым мы насладились, или ошибкой, которую мы смогли загладить? Поскольку это Милли, сожаления могут переполнять её. Правды я никогда не узнаю, потому что она скрывала её глубоко, на самом дне.

Я решил немного взбаламутить воду и спросил:

— Были новые сообщения сегодня?

Милли помотала головой.

— Мой парень написал прошлой ночью. Я пока не ответила.

Мой парень. От таких слов мой желудок сжался вдвое, сердце раздулось раза в три, став завистливым, грохочущим зверем в груди. Странно, что я до этого момента не понимал, что, если Милли кого-то встретит, я потеряю безграничный доступ к ней? Я и не заметил, как стал самым важным мужчиной в её жизни… и мне это нравилось.

— Ты слишком напряжён, — сказала она, — словно новый лаборант облажался в окраске гематоксилином, — она улыбнулась мне. — Будь проще, ладно? Видишь, как я обращаю внимание?

Я гордо улыбнулся ей, но разум, отвлёкшись, вернулся к главному. Насколько честным мне нужно быть? Милли — не самый чувствительный друг, но мы и не были просто друзьями, а теперь никогда и не будем.

— Я только что понял, что один из нас или оба скоро будут состоять в отношениях.

Она рассмеялась с фирменной хрипотцой.

— Ты только понял?

— Да. Я знаю, что говорил и раньше, но реальность была далека от меня.

— Если бы мы согласились пойти вместе только ради банкета, то ничто бы нас не помешало. Но Обама этого не хочет. Обама хочет, чтобы у нас была сексуальная жизнь, Рейд, — я рассмеялся, и она продолжила. — Если бы так всё и продолжилось, мы до своих семидесяти разгадывали бы кроссворды на заднем дворе Криса.

— Звучит не так уж и плохо, — сказал я.

— Перестань, — она пожала плечами и сделала глоток вина. — Нам обоим нравится секс, — нижняя половина моего тела вспыхивает от её слов. — Я не оптимистка, но, возможно, неплохо быть с тем, кто мне близок, и кто хочет заниматься со мной сексом на постоянной основе. И детей, наверное. Когда-нибудь. И совместную жизнь, полную приключений.

— Знаешь, — сказал я ей, — если бы получилось перевести эту откровенность в твой профиль, ты получала бы больше адекватного интереса и меньше фоток членов.

— Зачем нужно вести себя как хейтер?

— Зачем нужно так скрываться?

Она немного скривила губы и, прищурившись, глянула на меня.

— Бьёшь по больному.

Она знала, что была скрытной. Интересно.

— Серьёзно, Миллс, — сказал я. — Ты всё держишь в себе. Ты, случаем, не шпион?

Она лишь улыбнулась.

— Поймал меня.

— Ладно, хватит шуток, — и вдруг искреннее любопытство прожгло меня насквозь. — Почему? Почему ты не рассказываешь мне больше?

Она открыла рот, и на мгновение показалось, что я услышу признание. О том, каково потерять мать в столь юном возрасте, или как она хотела, чтобы её отношения с Элли были другими. Нечто до откровенности честное обо мне, о ней или даже хрене-Дастине. Но она снова сжала губы и просто улыбнулась.

— Вот, — я указал на неё, — тут. Что ты хотела сказать?

Алекс вошёл и выхватил пиво из моей руки.

— Она хотела сказать, что Бенедикт Камбербетч выглядит как необрезанный пенис.

— Ты же пошёл за пивом? — Эд печально посмотрел на меня, потом на Алекса и на холодильник.

— Блин, я забыл.

Эд нахмурился, словно я серьёзно его подвёл.

— Эд, — сказал я, — там две упаковки по шесть банок. Просто возьми одну.

Он, как провинившийся подросток, выглянул из-за угла, будто проверял, что мои родители не застанут его за кражей алкоголя. Затем, он совершил манёвр «отрывай-хватай-хлопай» так быстро, что бутыльки с приправами зазвенели в дверце холодильника, когда та закрылась.

— Крис всё ещё прогуливается с твоим отцом? — спросил Алекс.

— Да, — я взял себе новое пиво. — Клянусь, он не оставит маму ради той молодой женщины по соседству. Он бросит её из-за Криса.

— Не думаю, что Криса интересуют мужики, — любезно добавил Эд.

— Он шутил, Эдди, — сказала Миллс, мягко стукнув его кулаком по плечу.

Эд осушил половину бутылки и рыгнул.

— Я пока не прогрелся. Нужно больше пива.

Алекс склонил голову, указывая на гостиную.

— Эд получил сообщение от Сельмы.

— Той красотки? — спросил я.

Эд кивнул, пытаясь выглядеть бодро.

— Всё идёт неплохо. Я спросил её, не хочет ли она встретиться на следующей неделе.

— Уже? — удивилась Милли.

— Милли, — Алекс рассмеялся, — на Тиндере люди встречаются в тот же день, что и знакомятся.

Милли пожала плечами.

— Знаю, но я думала, в этом приложении всё происходит постепенно, — она взглянула на меня и быстро отвела взгляд. — Что мне и нравится.

— Я встречусь с ней, когда она захочет, — Эд пожал плечами и посмотрел на пиво в руке. — И мне стоит ограничиться тремя бутылками пива в день. Нужно похудеть. Я устал быть волнорезом на пляже.

— Разве не для этого мы хотим завести отношения? — спросила Милли. — Чтобы снова есть и пить?

Снова засмеявшись, Алекс указал на меня своей бутылкой.

— Что насчёт тебя, Рейд? Как там твои дамы?

— Мне нравятся обе.

— Нужно решить, кто выиграет, — сказал Алекс.

Милли шагнула вперёд, чуть покраснев, презрительно посмотрела на него.

— Ребята, а вам не приходило в голову, что Дейзи и Кэтрин тоже могут общаться с несколькими мужчинами?

Я моргнул. Я вёл себя как придурок. А понял это только после её слов.

— Ужасно, если мой ответ «нет»?

Эд и Алекс сказали:

— Нет.

Милли в этот момент крикнула:

— Да!

Я виновато скривился.

— Просто странно, что у Кэт может быть подобное общение с кем-то ещё.

— А ты так не делаешь? — раздраженно спросила Милли. — С Дейзи?

Согласно кивнув, я ответил:

— Да, хотя с Кэт я говорю чаще, и с ней я откровенен, — молчание на мгновение затянулось, и я сказал. — Так когда мне попросить их о встрече?

— Может, сначала попросишь больше фотографий? — предложил Алекс.

Милли охнула.

— Не смей, это же идиотизм!

Мы задумчиво притихли.

Обычно Милли обычно невозмутима, и могла во всём противостоять нам. Она переживала, что потеряет меня из-за другой женщины? Что пострадает наша дружба?

— Ладно, — сказал я, — пора кому-то ещё похвастаться успехами. Не только я в этом приложении.

— Крис совпал с одной из своих старых ассистенток, — сказал Алекс, и мы в шоке посмотрели на него. — Я подкалывал его, а потом увидел в приложении, что совпал с моей сестрой, — наш шок стал ужасом, а Алекс поёжился. — Такое ощущение, словно она увидела меня голым, понимаете? Может, ты поймёшь, почему мы надеемся, что у тебя всё пройдёт гладко, Рейд.

Пару секунд мы молча размышляли о сказанном, а потом все с оптимизмом обратились ко мне.

— Мне нравятся обе, — сказал я. — Но странно встречаться с обеими лично, потому что я так никогда не делал.

— Просто пригласи уже Дейзи, — едко сказала Милли.

— Но и Кэтрин мне очень нравится, — сказал я. — Она забавная, и мы общаемся куда больше. Сложно найти кого-то весёлого.

Милли оскорблённая, глянула на меня.

— Иди ты! Я — уморительная, а ты — тёмное пятно человечества.

— Отныне я всегда буду так называть брата.

Всё внимание устремилось на дверь гостиной, и компания притихла. Все мы разглядывали Рейми. Моя младшая сестра всегда любила диковинные наряды, но сейчас она была в свободной блестящей майке и… я даже не знал, мог ли назвать нижнюю часть юбкой.

— Рейми, что это на тебе? Снаружи четыре градуса, — возмутился я, пожалуй, слишком громко.

Моя сестра пыталась убить Эда и Алекса.

Или завоевать Криса.

— Ого, — сказал Алекс, чуть не вывалив язык на пол.

— Алекс, закрой рот, — сказал я. — Рейми, оденься.

Похоже, она хотела обнять меня, но повернулась к Милли, бросив поверх плеча раздраженное:

— Что, прости?

— Ты пытаешься их убить? — я указал на слюнявую хрень №1 и №2.

Дальше она обняла Эда, отчего он превратился в ярко-красную статую, руки намертво прилипли к бокам.

Милли укоризненно посмотрела на меня, но промолчала. Мы оба знали, что моя сестра могла сама за себя постоять.

— Они — взрослые люди, — сказала Рейми. — Если не справляются с собой при виде каждой юбки, им нельзя выходить на публику.

Алекс в ответ широко раскрыл для нее руки и одарил её улыбкой любовника-латиноамериканца, с ямочками на щеках. Рейми приблизилась с понятной опаской.

— Да где же наша мама? — спросил я. Она бы меня поддержала.

Милли повернулась и выглянула в окно кухни, выходящее на просторный задний двор.

— Разговаривает с твоим папой и Крисом. Она вышла за парой помидоров и, видимо, поймала их на обратном пути, — прищурившись, она добавила. — Похоже, они курят трубки.

Каждый мой родитель — хиппи с дымящейся трубкой.

— Кальян? — Эд ожил.

— Нет, как у Шерлока Холмса, — Рейми рассмеялась, и он снова застыл от её внимания.

Они вошли, и прохладный ветер принёс с собой тёплую пряность трубочного табака. Все улыбались. Не прерывая разговор, папа и Крис взяли по пиву и пошли в столовую, вообще не заметив нас. Рейми надулась, а Милли поймала мой взгляд. Я попытался вспомнить, как сестра общалась с Крисом больше года назад. Честно, даже когда ей исполнилось девятнадцать, двадцать, двадцать один, я не видел Рейми как девушку, которая с кем-то встречается. Как я остался двадцатилетним в своих мыслях, так и ей всегда будет четырнадцать. Она будет вечным нескладным жеребёнком, который ещё не вырос.