Глава 37. Салем

Промёрзнув насквозь, я уже не совсем понимал, где нахожусь. Боль рябью расходилась по моей груди от двух мест, где, как мне казалось, меня пронзили. Не считая этого, я почти ничего не видел. Я не мог ощущать запахи, и складывалось такое чувство, будто мир вокруг меня умер.

На мгновение мне показалось, словно Аэнор где-то рядом, и меня пронизал настоящий страх. Аэнор не могла находиться где-то возле Бейры. Но нет... Я не чуял её и не видел, так что у меня не было весомых оснований так полагать.

Как же меня убивала необходимость молчать об этом. Каждый раз, когда кто-то произносил имя Бейры, ужас охватывал мою грудь. Но её извращённое проклятье не давало мне говорить об этом.

Здесь, в ледяном плену, я понемногу терял рассудок, потому что во тьме моего разума задымлённые стены пещеры постепенно обретали очертания вокруг меня. Они становились материальнее, цвет песка проступал в дыму, и вот я уже находился не в логове Бейры. Я во весь рост стоял в своей старой опалённой пещере.

Наступила ночь, отсветы костра плясали на стенах. Я услышал тихие шаги и повернулся, увидев стоявшую позади меня Бейру. Ту Бейру, какой она была много лет назад. Её волосы блестели белизной, тёмные ресницы обрамляли огромные голубые глаза.

— Муж.

Во мне поднималась тошнота. Я не мог вспомнить, где должен находиться, но точно не здесь.

Я прислонился к стене и вытащил фляжку с коньяком, изображая уверенность. Я понятия не имел, какого хера тут происходит, но мне не нравилось выдавать это внешне.

— Муж? — повторил я. — Я так не думаю.

Она слегка выпятила одно бедро в сторону.

— Мы же женаты, разве нет?

Эту часть я помнил. По крайней мере, я помнил последствия. Я сделал глоток коньяка и немного поиграл жидкостью на языке.

— Разве? В ночь, когда мы поженились, ты отравила меня полынью. Не помнишь, что ли? Ты и твой отец подмешали её в моё вино... и что-то ещё, отчего я опьянел. Наш предполагаемый брак был заключён в ночь, которую я даже не помню.

Она пожала плечами.

— В те дни ты вечно был пьян. Не понимаю, какое это имеет значение.

— Не настолько пьян. Я ничего не помню из нашей брачной ночи. Только утро, когда я проснулся и обнаружил тебя с короной на голове, и ты объявила себя Королевой Маг Мелла. Удивительно, что ты думала, будто я просто смирюсь с этим.

Её губы скривились.

— Ты принёс клятву.

— Это ты так говоришь. Скажи мне, озвучил ли я эту клятву словами?

— Твоя голова опустилась в кивке. Мы в этом убедились. Этого достаточно для придания законной силы, так сказал священник.

— Я это понял. А священник был твоим отцом, да?

Она как будто сделалась ещё крупнее передо мной.

— Ты знаешь, как унизительно пережить публичный отказ после того, как мой отец объявил о нашем браке? — она подошла на шаг ближе. — Ты знаешь, какой одинокой я себя чувствовала? А потом ты сбежал с какой-то нимфой из Двора Шелков. Я была недостаточно хороша для тебя, да? Недостаточно красива? Недостаточно богата? Чего именно во мне недоставало?

Я уставился на неё.

— Бейра, проблема не в этом. Очевидно же, что проблема в том, что ты была и остаёшься ужасной личностью, — я поднёс фляжку к губам, затем передумал, учитывая, в присутствии кого я сейчас находился. — По-настоящему отвратительная внутри; прогнившая насквозь, как дряблый фрукт. Ты одурманила меня, чтобы выйти за меня замуж. Ты действительно не видишь в этом проблемы? Не понимаешь, почему я возражаю против этого?

Она заскрежетала зубами.

— Я была достаточно хороша, чтобы стать королевой. Но когда ты меня бросил, я стала посмешищем. И не только я ненавидела тебя. Ты же трахал чужих жён без разбора, так? Изгнать тебя было не так уж сложно. Все хотели, чтобы ты ушёл, — она скрестила руки на груди, сделав ещё один шаг в мою сторону. — И проклясть тебя тоже было несложно, потому что мне почти ничего не пришлось менять. Ты уже был злобным и сломленным. Ты же это знаешь, не так ли?

Её слова ощущались подобно когтям на моём сердце.

— Да, знаю. Падение с небес развратило меня.

Она свела пальцы перед своими глазами.

— Это всё равно что сжать голову мышки со сломанной шеей. Она и так почти подохла, и нужен лишь один маленький рывок, чтобы всё завершить. Вот каково это было — проклясть тебя.

Я уставился на неё.

— То, что ты считаешь это хорошей метафорой — ещё одно доказательство, почему ты ужасная личность.

— Но когда я разорву твоё тело на крошечные кусочки и раскидаю обломки по своему дому, я хочу, чтобы ты понимал это. Ты уже был извращённым. Ты уже стоял на краю, готовый упасть. Я лишь придала тебе крошечный, самый крошечный толчок...

Её слова «разорву твоё тело на кусочки» послали по мне шокирующие волны осознания, и я перестал слушать остальное.

Моя наречённая, Аэнор. Теперь я её помнил. Где она? Где я? Я не мог находиться в своей пещере с Бейрой, потому что в этом не было смысла. Она хотела смерти Аэнор, не так ли? И как же я защищу Аэнор, если Бейра разбросает мои частицы по земле?

Ярость просочилась в мои кости.

— Тебе нужно оставить Аэнор в покое.

Бейра загоготала, и этот звук пронёсся по моему позвоночнику.

— Но в этом же весь смысл, — она истерически хохотала, слёзы катились по её розовым щекам, и она согнулась пополам. Она едва могла говорить. — Когда вы будете созерцать смерть друг друга, зная, что вы оба потерпели провал... — смех оборвал её предложение, и она взмахнула рукой, вытирая слёзы от хохота. — Ох, это изумительно. Она сама пришла ко мне. Лир послал ко мне за помощью! Именно этого я и хотела, — очередной приступ хохота, и она смахнула слёзы с лица.

Конечно, я подумывал убить её, но знал, что на самом деле мы находимся не здесь. Это всё проигрывалось в моём разуме.

Без предупреждения всё веселье ушло с её лица, и его черты исказились яростью.

— Разве ты не понимаешь? Ты уже не устанавливаешь правила, Король Салем. Ты в моём царстве. В том, которое ты создал для меня, когда запер здесь.

Я покачал головой.

— О нет, жёнушка моя, я его не создавал. Это не в моих силах. За это тебе надо поблагодарить мою мать. Она заточила тебя здесь ради меня. Я бы сказал, всё получилось справедливо, не так ли? Проклятье в ответ на проклятье. Единственное ужасное во всей этой ситуации то, что я не мог добраться до тебя здесь. Я не мог оборвать твою жизнь. Полагаю, в некотором роде моя мать защитила тебя. Возможно, тебе стоит встать на колени и поблагодарить её.

— Защитила, — Бейра обхватила себя руками, задрожав. Теперь выражение её лица сделалось загнанным. — Сначала ты прогоняешь меня как жену. Не уверена, что ты знаешь, каково это — быть изгнанным вот так. Заброшенным. Такое чувство, будто мне всю грудь изнутри выскребли. Я была изгнанницей, блуждающей среди проклятых. Звуки презрения звенели в моих ушах всюду, куда бы я ни пошла.

— О да, Бейра. Это чувство мне вполне знакомо.

— Я хотела, чтобы ты почувствовал то, что чувствовала я, — сказала она. — Я хотела, чтобы ты жил за пределами цивилизации, среди животных. Униженный, как и я. Я хотела, чтобы ты превратился в самое ненавистное, самое презираемое существо из всех, что когда-либо существовали. И насколько же мне это удалось, Люцифер?

— Ты проделала отличную работу, Бейра. Готов поспорить, это единственное хоть сколько-нибудь значимое достижение в твоей жизни.

— А потом я оказалась заточённой здесь, — её зубы начали стучать. — И холод был бесконечным. И у меня не осталось ничего, кроме тишины и лианан ши. А они не могут любить или говорить! — она начала трансформироваться на моих глазах, становясь выше, её глаза сливались в один. — И вот что сделало это место таким холодным — отрезанность от любви, — теперь она возвышалась надо мной. — Изоляция наделяет тебя обморожением, пронизывает твою плоть до самых костей. Пока ты не становишься монстром. Вот что одиночество делает с тобой!

Не все проблемы можно решить огнём, и это одна из них.

— Ты действительно хочешь, чтобы я пожалел тебя, Бейра? Ты прокляла меня, обрекая сжигать людей в пещерах!

Она покачала головой, и я с отвращением уставился на её мигающий налитый кровью глаз. Её губы и ногти приобрели пурпурный оттенок смерти.

— И посмотри, что случилось со мной.