Глава 30. Салем

Достигнув разрядки, я опустил голову на плечо Аэнор. Мы тяжело дышали, наши тела сделались влажными от жара.

Я не мог позволить ей увидеть моё лицо, это выражение полного опустошения. Мысль о том, что наше время вместе закончится, казалась такой фундаментально неправильной... неправильной, как стремительное падение с небес, со сломанными крыльями и опустевшей душой.

Часть меня думала, что она — богиня на Земле. Может, она жила среди людей, обитая под землёй. Но лишь две вещи могли сделать меня достойным её: вознесение на небеса или моя смерть. А если я останусь здесь, моя бывшая жена найдёт способ отомстить. Она вынудит меня убить Аэнор при первой же возможности. Ришель явно работала на неё. На кого же ещё?

Я убрал влажные волосы Аэнор с её лица. Она улыбнулась мне, её глаза сделались осоловелыми, щёки порозовели.

— Ты выглядишь как никогда божественной, — сказал я. — Но в то же время усталой.

— Так и есть, — она задрожала. — И мне холодно.

Она соскользнула с моих колен и легла на постель изо мха. Я сожалел о состоянии этого места — когда-то я мог бы укрыть её шёлковыми простынями и тёплыми одеялами. Я бы поставил охранников у двери и приказал слугам принести ей тёплую пищу, горячий чай. Но вместо этого она лежала голая на мху, в тёмной неотапливаемой комнате.

Когда она задрожала, обняв саму себя, я ощутил потребность исправить эту ситуацию. Я взглянул на древний каменный камин, покрытый паутиной. Когда-то я каждую ночь разводил там огонь.

Я наклонился, чтобы поцеловать её в лоб.

— Думаю, с теплом я смогу помочь.

Но прежде чем разводить здесь огонь, мне нужно было удостовериться, что мы не привлечём никакого непрошеного внимания через огромное зияющее окно.

Я подошёл к нему, и мои шаги разносились эхом. Старая штора из пыльного бархата висела сбоку, обвитая лианами. Я разорвал зелёные лозы, позволив им упасть на пол. Затем задёрнул окно шторами. Ржавые кольца царапали карниз, пока я тянул за материал.

Аэнор села на кровати, наблюдая за мной с лёгкой улыбкой. Она прижимала колени к груди.

— Ты приведёшь комнату в порядок?

— Эта комната должна быть достойной короля, но лес начал завоёвывать её. Если бы я поселился здесь, это место уже через день сияло бы от пола до потолка. У меня бы тут имелся поднос с коньяком, целый стенной шкаф с книгами для развлечения, мягкое кресло и огонь в камине.

Честно говоря, эта мысль становилась моим помешательством. Я хотел воплотить это для Аэнор перед тем, как уйду. Если она не будет королевой Нова Ис, возможно, она сможет править здесь.

Это напоминало какой-то первобытный инстинкт наречённого — сделать крепость для Аэнор.

Но это уже не мой замок, и что, если с ней что-нибудь случится, когда я покину это место? На мгновение я представил, как какие-то презренные ублюдки из замка найдут её здесь одну.

В данный момент у неё не было магии, и проклятие ослабило её. На один мучительный момент я вспомнил, как мой локоть с хрустом ударился об её голову на арене. Мне хотелось вонзить кинжал в собственный череп, чтобы избавиться от этого воспоминания.

Я начал расхаживать туда-сюда перед шторой. Мой разум полыхал образами крепости, которую я мог бы построить для неё. Сначала я бы разорвал тело короля Тетры надвое, сжёг останки и разбросал их по морю. Точно так же я поступил бы со всеми представителями знати, верными ему. Их предсмертные крики звенели бы по всему королевству, предостерегая остальных не совершать измены против их королевы.

Я бы женился на ней, официально вернул себе своё королевство, а потом оставил бы её править как королеву после моей смерти. Я бы заколдовал эти стены так, чтобы королевство служило ей. Каждый, кто пошёл против неё, почувствовал бы, как его обволакивает плавящийся камень...

Я медленно выдохнул, стараясь вернуть себе контроль.

— Салем, — сказала Аэнор. — Твоё тело снова дымится. И я имею в виду буквально.

Я бросил взгляд на своё плечо, обнаружив, что крылья вырвались из моей спины, и на перьях танцевали языки пламени, опасно близко подбиравшиеся к шторе.

— А. — «Контроль, Салем. Возьми себя в руки». Медленно дыша, я пригладил свои волосы. Затем схватил брюки с пола и оделся. — Как же жаль, что у меня нет при себе коньяка.

— О чём ты думал? — спросила Аэнор. — Когда начал воспламеняться вот только что?

— Я думал о том, как защищу тебя, пытая до смерти любого, кто откажется присягнуть тебе на верность.

У неё отвисла челюсть.

— Салем. Как только мы разберёмся с проклятьем бога, я не буду нуждаться в защите. Поверь мне. А если мы с ним не разберёмся, то защита мне тоже не понадобится, потому что я умру. Так что если ты фантазировал о горящих людях, это наводит меня на мысль, что тебе просто очень нравится поджигать людей.

Я скрестил руки, нахмурившись. Чёрт возьми. Она права. Мне действительно нравилось погружаться в эту фантазию. Конечно, я хотел уберечь Аэнор, но как бы приятно было превратить Маг Мелл во вторые Помпеи, в сад обугленных тел. «Разрядка...»

Я кивнул.

— Полагаю, это правда, да. Это моё любимое времяпровождение.

— Может, тебе стоит немного умерить пыл и освоить барбекю. Жарить еду, а не людей.

Жар опалил мою грудь, и у меня возникло ощущение, что моё сердце превращается в стекло. Я знал, что она шутила, но мне показалось, что под этой шуткой кроется зёрнышко правды. Ведь она на это надеялась, так? Увидеть меня укрощённым. Безопасная версия наречённого, маленький домик с тёплыми окнами и грилем на заднем дворе для вечеринок.

— Ты думаешь, что я могу быть нормальным, Аэнор? Если бы я остался здесь, ты правда думаешь, что я смог бы быть... обычным? Милым?

Она прикусила губу.

— Нет. Я никогда бы не сумела даже вообразить тебя обычным. Да и не хочу.

— Хорошо. Но я думал не только о горящих людях. Я хочу, чтобы ты жила в тех условиях, в которых родилась. Не в лачуге. Кажется, какой-то психованный ублюдок лишил тебя королевства, и мне нужно это исправить.

Она прищурилась, глядя на меня.

— О да, он самый. Абсолютный монстр. Однако личико хорошенькое, пока он не портит всё впечатление, открывая рот, — она сделала глубокий вдох. — Но может быть, просто для перестраховки, этому психованному пироману нужно остаться здесь и тем самым загладить вину. Ему нужно проследить, что ничего плохого не случится.

Очевидно, Аэнор прекрасно знала, как обхватить своими изящными пальчиками моё сердце.

— Он не может. Я не могу. Но я могу тебя согреть.

Я схватил из угла комнаты старое кресло из прогнившей древесины, поросшей лишайником, и стал бить им о стену, пока оно не развалилось на мелкие куски.

— Даже когда ты делаешь что-то хорошее, — протянула Аэнор, — это выглядит немного безумно.

Я присел, собирая влажные куски дерева, и отнёс его в пустующий камин. Затем наклонился и позволил магии заструиться с моих ладоней на обломки. Без магии это гнилое кресло никогда бы не занялось огнём, но жар моего тела обладал мощью Везувия. Выпустив пламя из себя, я почувствовал дрожь облегчения. Огонь полыхал жарко, устремляясь к дымоходу.

— Отличная работа, — сказала она.

Я ощутил проблеск удовлетворения, взял другое кресло и поставил его перед огнём. Затем подхватил её мокрое платье с пола и разложил на кресле, чтобы оно высохло.

Зашагав обратно к Аэнор, я улыбнулся ей, свернувшейся на кровати и наблюдавшей за мной.

Она протянула руку к моему лицу.

— Ты, мой чокнутый и помешанный на огне дружок, лишил меня силы и королевства. Но то столетие, что я прожила среди людей, без магии, сделало меня такой, какая я есть теперь, — она посмотрела на свои запястья, водя кончиками пальцев по тёмным от проклятия венам. — Теперь я отчётливо помню, как убила того мужчину волнами. И я не считаю, что он на самом деле был виновен в чём-то. Думаю, это очередное дерьмо, которое наговорила мне мама, чтобы добиться от меня желаемого. Но хуже всего то, что мне это понравилось. Я чувствовала силу, текущую по моему телу, и я хотела буквально сокрушить его этой мощью. Я хотела швырять его тело на камни раз за разом просто потому, что это приводило меня в восторг. Это как тебе нравится сжигать людей. Ну, в любом случае, за это меня и проклял морской бог.

— Возможно. Мы не знаем, что думают боги, и мудры ли они. Но что с того, если в тебе есть немного жестокости? Это не делает тебя ужасной, и это лишь одна сторона твоей личности.

Она села, прижавшись ко мне.

— Наверное.

Я взглянул на тени, отбрасываемые пламенем, и эти отсветы бешеными вращающимися узорами скакали по каменным плитам. Я показал на них.

— Смотри. Видишь, как красиво? Эти движения напоминают духов, танцующих на камне. Эта красота нарисована тенями. А свет сам по себе — всего лишь пустой холст.

Её глаза засияли, и она слегка улыбнулась.

— Вот как?

— Свет без тени попросту утомителен.

— Хмм. Ну, как минимум, я восхищаюсь твоим талантом оправдывать смертоносные порывы с помощью поэзии. Впечатляющий навык.

— Я не говорю, что ты должна пытать людей до смерти, как это делал я. Я говорю, что ты считаешь, будто твоя сущность прогнила насквозь, но ты ошибаешься. Ты думаешь, что в тебе есть нечто развращённое. Но нечто развращённое есть в каждом из нас. В каждом живом существе на Земле. Называй это первородным грехом, если тебе так угодно. Просто нужно научиться контролировать это, даже когда ты могущественна. Особенно когда ты могущественна.

Её улыбка сделалась шире.

— Ладно. Хмм. Уроки морали от родоначальника греха. Сгодится, — она не сдержала зевка, затем вытянула руки над головой и закрыла глаза, улёгшись обратно на кровать.

Мне нравилось это зрелище. Но чем больше времени я проводил с ней, тем сильнее ненавидел мысль о том, чтобы покинуть её.

Я осознал, что эта прекрасная фейри с голубыми волосами представляет для меня большую опасность, чем что-либо другое на небесах или земле.