Она указывает на нас обоих.

— Это общее правило, оно относится к вам обоим. Я точно знаю, какие вы оба. Я выросла с вами, хулиганами, помните?

Я отдаю ей честь и ставлю пятки вместе, становясь по стойке смирно.

— Я — хороший мальчик, Джози.

Мы с Ником уезжаем, направляясь к собачьему питомнику «Маленькие друзья», где мы работаем волонтерами.

— Ты хотя бы знаешь, как быть хорошим мальчиком? — спрашивает он, когда мы идем по Колумбус-авеню, нас окружает теплый весенний воздух.

Я беру солнцезащитные очки с ворота футболки и прикрываю ими глаза.

— Да. Я знаю, что произошло с тобой, и сделаю все наоборот.

— Тебе будет очень хреново, — говорит брат, качая головой, пока смеется надо мной. Мы уклоняемся от бегунов в неоново-розовых лосинах, по улице проезжают такси и машины. — Ты запал на Натали еще на свадьбе Спенсера. Помнишь?

Я отмахиваюсь от него.

— Нет, это неправда.

— Чувак, тогда на свадьбе, когда она шла, чтобы пригласить меня на танец, ты сказал, что она тебя хочет.

— Она, правда, меня хотела.

— Об этом я и говорю. Только ты так говоришь лишь в тех случаях, когда хочешь девушку.

Я смотрю на голубое небо.

— Уверен, что я говорю так все время. Я — самоуверенный ублюдок, верно? — Я подмигиваю, а затем хлопаю его по плечу, и мы достигаем пешеходного перехода. — Расслабься, ковбой. Даже если я когда-то ее хотел, я — мастер самоконтроля.

— Самоконтроль. Это слово никогда раньше не употреблялось, чтобы описать моего младшего брата.

Я притворно смеюсь.

— Может быть, ты плохо меня знаешь.

— Думаю, что знаю тебя лучше всех.

— Тогда скажи мне, о мудрейший, как еще я смог совершить подвиг века, удерживая себя подальше от нее все эти месяцы? — Я многозначительно выгибаю бровь, глядя на Ника, ожидая, когда он мне ответит.

Брат поднимает выше очки и слегка кивает.

— Ладно-ладно. У тебя есть немного самоконтроля. — Он качает головой, словно не верит этому.

Но в это верю я.

Я должен в это верить.

Особенно, когда через три дня я сажусь на частный самолет вместе с Натали Родос, искушением из плоти и крови, у которой черный пояс по каратэ и очень острый язычок.

Усевшись в бежевое кожаное кресло и скрестив ноги, она одаривает меня улыбкой.

Этой милой сексуальной улыбкой.

Черт, быть хорошим мальчиком — это слишком завышенное требование. С ней я хочу быть плохим.