Увидев отца невесты - знаменитого оперного баса - Таисия поёжилась от недоброго предчувствия: ох, быть беде. И предчувствия ее не обманули: через год певец был признан банкротом, которому угрожает уголовное дело. Потом Петербург потрясла новость о самоубийстве артиста. Через полтора месяца его дочь была арестована за покушение на убийство мужа. При этом миляга Ольминский на следствии беспощадно "топил" жену, и девушка получила максимально жёсткий приговор по этой статье.
"Что, уже профукал денежки от двух жён и тестя, если в "Фиксе" шампунь с бритвой покупаешь?" - неприязненно подумала Тася, выкладывая на ленту очки, футляр и зонт. Ольминский все разбирался со своими покупками. В полупрофиль он напомнил Тасе Джека из "Титаника", в которого они все были влюблены в десятом классе. Все, кроме Веронички, на которую фильм Джеймса Кэмерона не произвёл никакого впечатления, а "душка Лео" вызвал лишь скептически смешок. Теперь Тася была с ней абсолютно солидарна.
- Женщина, а чего вы меня так разглядываете? - лениво спросил "Лео", застегнув свой пижонский рюкзачок и закидывая его на плечо. - Я вам кого-то напомнил, или так - просто понравился?
От неожиданности Тася на секунду замешкалась с ответом, а блондин, довольно ухмыльнувшись, вышел из зала.
- Вот гад! - с чувством выругалась Тася, отсчитывая деньги. - Чтоб ему башку разбить!
- Вы его знаете? - спросила кассирша.
- Как облупленного. У меня на этаже из-за него две женщины оказались... Брачный аферист: обирает жён до нитки и сажает.
- Привет, Тася, - к ним подошла Лиля с платьем, ночной рубашкой и парой книг. - О ком это ты?
- Да так, увидела одного молодчика, - Тася всё ещё не могла успокоиться. - Клейма ставить негде, а он ещё рот разевает. Эх, попался бы он мне на работе...
*
Из магазина Тася и Лиля не спеша возвращались в гостиницу, обсуждая местный "Фикс-прайс", его ассортимент и свои покупки. Надо сказать, выбор в магазине оказался весьма богатым, не хуже, чем в больших городах. По словам Лили, кое-какие товары даже в питерских "прайсах» не всегда водились.
- А ваш, мариенбургский, мне нравится, - сказала Тася, - я вот давеча туда зарулила, так сеструхиному малому полное приданое скупила!
Сестра Таси в Новой Ладоге в сорок два года вышла замуж и вскоре после Нового года родила первенца.
- Да, согласна, хороший. А вот "Полушка", к сожалению, закрылась. Совсем рядом с домом была, только дорогу перейти, и цены ниже, чем в "Дикси".
- И в Питере все "Полушки" позакрывали, - вздохнула Тася и закурила, - говорят, хозяин торговой сети умер, а его вдова продала бизнес. Жаль, хорошие были магазины. Да и владельца по-человечески жаль, царство ему небесное.
- А ещё вскоре после закрытия в бывшей "Полушке" случился пожар, - сообщила Лиля, - здание устояло, а внутри все выгорело. Грустное зрелище.
Они избегали говорить о неприятной встрече в "Фикс-прайсе" с развязным парнем и старательно обходили эту тему.
У книжного магазина стояли две женщины. Одна запирала дверь, возясь с тугими непослушными замками, вторая опускала тяжёлые жалюзи на витринах. В прохладной апрельской тишине улицы их разговор был слышен далеко и чётко.
- И вот ты представляешь, какой-то новый не то грипп, не то пневмония где-то в Азии, в жарких странах, так и гуляет, так и косит всех налево и направо, да ещё осложнения жуткие выдаёт, каждому по слабому месту бьёт. И коварный, гад, сначала никак не проявляется, ходит человек недели две, нормально себя чувствует, и всех вокруг заражает.
- Да ты что?.. Значит, всех там перекачает: они же там, небось, друг у друга на головах сидят, носом к носу, если один заболел, небось, сотню заразить успеет... А откуда ты знаешь?
- В Яндексе прочла, в "Дзене".
- Вот не было печали. Как бы до нас не докатилось.
- Да ладно, где та Азия, а где мы! Да и, небось, он только в жарком климате живёт, а у нас быстро сковырнётся.
- А кто его знает. Посмотри, что с климатом творится: зимы, считай, не было, снега - чайная ложка выпала, когда ещё такое было? А ну как летом жара грянет, да не на три дня, как обычно, а на месяц или два?
- Значит, приедет больше туристов, нам же лучше, выручка хорошая будет. Ты сигнализацию включила?
- Да. Пусть приезжают, чего в тот Адлер или в загран переться? Пляжи у нас не хуже, и гостиницы хорошие. Пусть едут, добро пожаловать. У нас летом один месяц год кормит...
- Вот только как бы вместо выручки к нам заразу эту не занесло. Тогда только аптекари и заработают... Вот мой зять, хозяин аптеки как раз...
- И Олька чего-то в интернете про азиатский вирус читала, - Тася выбросила окурок в урну. - Вот те на, Лилька, не было печали. Я, конечно, думаю, что это фейк, а ну как нет?
- Я пока ничего не слышала об этом. Надо погуглить.
- Вероничку спросим. Она у нас новости узнает первой. Одно утешает, если это не фейк: может, так далеко он не расползётся?
- Я тоже надеюсь. Да нас каждый год по десять раз чем-то пугают: то концом света, то войной, то вирусом... Диву даюсь фантазии этих "прогнозистов".
- А я диву даюсь тем, кто в это все ещё верит, - заржала Тася. - Мой контингент, бывает, ужастики эти для развлекушки читает. Жизнь-то у девчонок не сахар, Лебедевка - не курорт "пять звёздочек", так пусть хоть посмеются. Иной раз слышу в "тормоза" хохот, заглядываю - так и есть, газету с очередным "абсолютно точным предсказанием" читают. Да и мы на перекурах уматываемся: писаки эти уже ничего нового придумать не могут, друг у друга скатывают сюжеты, вот бы им у нас месяцок поработать или посидеть, узнают, что такое по-настоящему страшно!
*
Наум Гершвин не спешил возвращаться в номер. Он сидел в гостиничном баре, взяв двойную порцию "Макаллана" со льдом и неспешно потягивал воспетый Робертом Бернсом и осуждаемый Джеком Лондоном напиток, который оба автора называли "Джон - Ячменное зерно". И тут в зал вошёл Виктор Морской и заказал "Hennessy Beaute", тоже двойную порцию, с лимоном. "Видно, тоже что-то случилось, - догадался Наум, - Витёк не из тех парней, которые просто так перед сном привыкли рюмашку осаживать!"
Увидев Наума, Виктор перешёл к его столу.
- Ну и как вам эта жемчужина Ладожского озера? - спросил он, согревая ладонями пузатый бокал.
- Вполне сносно, - ответил Наум, - только вот кое-с-какими товарами напряжена, но это "пустяки, дело житейское", как говорил герой книги...
- Сельмы Лагерлеф, - подхватил Виктор, и мужчины рассмеялись над любимой шуткой Морского: делать вид, будто перепутал фамилию автора, изображая "тупого братка". - Хорошо, что я вас встретил, можно поговорить безотлагательно. Мне может понадобиться ваша помощь.
- Профессиональная? - уточнил Наум.
- Да. Вы очень помогли мне в прошлом году с делом Кротовых, и я высоко ценю ваш профессионализм.
- Спасибо. Что, Вероника нашла новую тему для расследования в этом пасторальном местечке?
- Скорее патриархальном. Верно. Есть шанс прихлопнуть в зародыше один криминальный бизнес.
- Ох, Ника, неугомонная дама, не отдыхается ей, как всем добрым людям, но раз такое дело, - хмыкнул Наум, - можете на меня рассчитывать.
- Я не сомневался, что именно так вы и ответите.
Какое-то время они молча смаковали свои напитки, потом Наум сказал:
- Мне бы ещё после недавнего процесса пар выпустить. Драконит, когда моему клиенту приговор выносят.
- Наслышан. Но Вильского все же освободили из-под стражи.
В бар вошла Вероника и остановилась у стойки, ожидая, пока ей смешают двойной "Манхэттен". Наум и Виктор пока ещё не заметили ее появления.
После бурного секс-экспромта в ее комнате Ника ощутила невероятный прилив энергии. Спать ей расхотелось совершенно. Освежившись под душем, она натянула джинсы и белую тунику и спустилась в бар вслед за Морским. Но увидев, что он уже беседует с Наумом, девушка решила подождать.
- Да, освободили - без штанов на улицу. И всем было ясно, даже прокурору, если он в детстве мозги вместе с соплями не съел, что парня подставили. Но жена привела такого свидетеля, что после его показаний Стефану хотели дать пять лет. Я глотку сорвал, но выбил три года, напомнил, что парень более года находился в ИВС до суда, а там день засчитывается за два, да нашёл пункты, по которым статью можно подвести под амнистию. Бился, аки Мцыри с барсом, уже на принцип пошёл: думал, костьми лягу, а не допущу, чтобы моего подзащитного из зала в наручниках увели. Хоть в чем-то поломаю им все кино. Но поражение в правах на пять лет он все-таки получил...
- Вы будете подавать на апелляцию?
- Уже готовлю. Вот увидите, я не успокоюсь, пока его жену с ее новым хахалем не прогоню голышом по Невскому, от площади Александра Невского до Адмиралтейства! Не умею проигрывать.
- Позовёте меня смотреть забег? - улыбнулся Морской.
- Непременно. Я им устрою Ледовое побоище, где они сыграют роль ливонских рыцарей!
- "И, отступая перед князем,
Бросая копья и щиты,
С коней валились немцы наземь,
Воздев железные персты"... - процитировал Виктор. - Не сомневаюсь в вашей победе, Наум Моисеевич.
- За победу, - Наум поднял стакан. - И свидетеля этого я ещё на чистую воду выведу, - перешёл он на зловещий шёпот, - вообразите, Виктор Ильич, я его сегодня встретил тут на улице. Идёт, ушлепок, по телефону треплется: особняк он в центре покупает, да ещё ремонт дорогостоящий в нем собрался делать! А на суде его представили, как офисного служащего среднего звена. Интересно, не так ли?
- Да, - Виктор одним движением сняв кожуру с лимонной дольки и проглотил кислый цитрус, - я сам покупал три года назад особняк и делал там ремонт, знаю, сколько это стоит. Офисному планктону нужно лет тридцать деньги откладывать, не есть, не одеваться, не оплачивать коммунальные услуги и ходить пешком!
- Вот именно. И я ещё разберусь, с каких доходов он особняки покупает, - пообещал Гершвин. - Теперь я окончательно уверен: Вильский невиновен, его подвели под статью и осудили, чтобы отжать имущество, и этот дрищ белобрысый - просто наёмный свидетель, который за плату наговорит чего угодно даже про родную мать. А я такого не прощаю и разжимаю зубы только на трупе!