Глава 19

Камилла

Стекло отражало высокие накладные панели, соединяющиеся на вершине крыши в два фрагмента. Яркие стены поднимались, чтобы создать собор из солнечного света и ясного неба. Четыре длинных ряда столов стояли на полу, покрытом мелкими речными камушками. Каждый стол был оснащен вентилятором, и почти каждый дюйм пространства занимал какой-то кусочек жизни — зелень, цветы, фрукты и овощи. Плодородная земля — запах, который заставлял мою кровь петь в венах, окружил меня, когда я прошла вперед.

Солнце светило справа, но воздух внутри оставался прохладным. Большие вентиляционные отверстия проходили вдоль задней части теплицы, а огромные вентиляторы висели вдоль четырех углов массивной структуры. Мой рот раскрылся в изумлении, когда я все это увидела.

— Как я уже сказал, это не идеально, но они только вчера закончили строительство, и это была поспешная работа, — он прошел мимо меня. — Это несколько образцов из твоего класса. Я взял это из твоей секции в оранжереи Трентона, — он указал на ряд горшков с различными зелеными побегами, прорастающими через темную почву. — Те, что стоят вдоль внешней стены, — это все специальные сорта, которые я привез из Амазонки. Обогреватели, — он указал на меньшие вентиляторы вдоль задней части ряда, — для поддержания оптимальной для них температуры, по крайней мере, так мне сказали. Кроме того, в них встроен таймер.

Я не двигалась, могла только смотреть на стеклянные стены и длинные ряды растений.

— Все здесь настраивается так, как ты захочешь. Мой садовник, Джерри, будет в твоем распоряжении. Все, что тебе нужно, он сделает.

Я прошла по длинному ряду с растениями, прямо по центру оранжереи. Гладкие камни приятно ощущались у меня под ногами с каждым сделанным мною шагом, и я проводила пальцами по восковым тропическим листьям, затем по более мягким стеблям молодых овощей. Рядом со мной работал распылитель воды, опрыскивая длинный ряд молодых растений помидоров тонкими блестящими струйками воды. Получались радуги, когда солнечный свет попадал на нее. Я никогда не видела более красивой оранжереи.

— Я знаю, что это не то, к чему ты привык…

Если честно, это было намного лучше, чем теплица в Трентоне, которую я годами пыталась реконструировать. Финансирование так и не поступило, несмотря на мои неоднократные просьбы к директрисе и нашему совету. Мой разум вибрировал от возможностей, открывшимися передо мной, экспериментами, которые теперь я смогла бы выполнить, явным разнообразием материалов, расположенных на столах. Некоторые из растений в комнате были почти бесценны, их было труднее достать, чем драгоценные камни.

Я повернулась и посмотрела на него, его изумрудные глаза были подсвечены зеленью, окружающей нас.

— Ты сделал все это для меня?

— Да, — его взгляд не покидал мой. — Я сделаю для тебя все, что угодно. Только я не смогу отпустить тебя.

— Это просто безумие.

Я хотела упасть, но стояла неподвижно. Он заставил меня почувствовать то, чего я не хотела, пробудил мои чувства, даже когда я уклонялась от них.

— Нет, — он подошел ближе, и жар от его тела стал накатывать на меня волнами. С царапинами, которые я нанесла ему на лицо и шею днем ранее, он был больше диким животным, чем человеком. — Так и должно быть.

Я сглотнула и сделала шаг назад. Себастьян последовал за мной, нависая надо мной и смотря на меня своими странными, напряженными глазами, которые, казалось, не упускали ни одной детали.

— Когда ты начал строить это? — я боялась ответа, хотя уже знала его. Чтобы построить что-то подобное потребуется тщательное продумывание и время.

— Я позвонил своему дизайнеру, чтобы тот порекомендовал хорошего строителя, в ночь гала-концерта.

Я хлопнула ладонью о стол справа от меня

— Ты планировал все это начать той ночью?

— Да, — он пожал плечами. — Я знал, что это была ты. Я видел тебя, — он схватил мою руку и сжал ее. — И ты тоже меня видела.

Отпрянув, я покачала головой.

— Мы танцевали всего один танец. Один танец!

— Это все, что мне было нужно.

Мой гнев поднялся, когда я оторвала от него взгляд, чтобы посмотреть на ряды цветов.

— Это было не все, что мне было нужно.

— Со временем…

— Со временем? — я сделала шаг назад. — Я должна смириться, что в плену, и влюбиться в тебя?

— Любовь? — он последовал за мной снова, отказываясь дать мне какое-либо пространство. — Я не знаю, что это значит, — его глаза метнулись к моим губам, и голодный блеск сверкнул в его глазах. — Я просто знаю, что ты моя.

Что-то заискрилось в моей груди, отголосок его безумия нашел во мне спичку и зажег ее. Я посмотрела на его губы и на мгновение задумалась, насколько хорош был его поцелуй в библиотеке. Как удивительно его руки чувствовались на мне. Отвращение взревело в моем сердце, хотя я не знала, направлено оно больше на него или на меня.

Я глубоко вздохнула, подавив свою тревожную реакцию, похоронив ее глубоко в себе и надеясь, что она никогда не пробьется наружу, повернулась к нему спиной и сказала:

— Я не принадлежу тебе.

— Принадлежишь. И всегда будешь.

— Прекрати это повторять! — со всей злости я смела стоявшие на столе горшки, скидывая их на пол, где они вдребезги разбились.

— Ты принадлежишь мне!

Он подошел и схватил меня за предплечья, от его прикосновения мое тело покрылось мурашками. Наклонившись ко мне, он задержался у моего рта.

— Я буду говорить это столько раз, сколько мне нужно.

Я вздрогнула, но не с отвращением. Что он со мной делал?

Он ухмыльнулся.

— Это нормально, если ты не хочешь этого признавать, но ты хочешь этого. Нас. Ты знаешь, что это правда.

Схватив меня за волосы, он резко притянул меня к своему твердому телу.

Я вцепилась в его руки.

— Отвали от меня!

— Нет.

Он все еще нависал прямо над моим ртом.

Я дернулась и сильно прикусила его нижнюю губу. Когда выступила кровь, он застонал и прижал свой рот к моему. Медный привкус дразнил мои рецепторы, когда он грубо поцеловал меня с такой интенсивностью, которую я никогда не испытывала. Мои ногти сильнее впивались в его руки, я была заперта в его крепких объятиях.

Его язык проник между моих губ, скользнул по моим зубам и хотел проникнуть глубже. Открывать рот в знак протеста было ошибкой, потому что он прижал свой язык к моему. Стон вырвался из его груди, когда он пожирал меня, каждое скольжение его языка, как восхитительный яд экзотического цветка. Мои глаза широко распахнулись. Этот поцелуй был еще более настойчивым, чем первый, как приливная волна, бросающая меня в стороны, несмотря на мои попытки показать стойкость.

Он прижал свои бедра к моим, его эрекция между нами была твердой и толстой. Наши языки боролись, когда его хватка на моих волосах усилилась, и он прогнул меня еще больше, оставив полностью в своей власти. Это было так неправильно, но я не могла отрицать пьянящий гул, который пронзил мое тело, как электричество через энергосистему. Он зажег меня — его рот, его руки, его вкус.

Но я была его пленницей. Что я делала? Я напряглась и начала брыкаться, чтобы отвернуться от него. И он отступил меня достаточно далеко, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Куда это ты собралась?

Я пыталась оттолкнуть его.

— Я сошла с ума вместе с тобой на секунду, но я пришла в себя, так что отвали от меня!

В его глазах промелькнуло разочарование, он отпустил меня и отошел.

— Ты была на одной волне со мной. Мы оба были.

— Нет.

Я смахнула грязь со своей задницы и уставилась на беспорядок, который я учинила.

Он глубоко вздохнул и склонил голову.

— Когда у тебя такое выражение лица, я не могу сказать, о чем ты думаешь.

Я скрестила руки на груди.

— Что?

— Большую часть времени ты так выразительна, — он потянулся, чтобы коснуться моего лица, но я отступила на шаг, и грязь захлюпала под моими ногами. Он нахмурился еще больше. — Но когда ты такая, я не могу понять, что происходит в твоей голове, или какой должна быть моя реакция.

— О чем ты вообще говоришь? Это то, что твой мозг говорит тебе делать?

— Нет, не все так просто. Просто такие люди, как я…

Я рассмеялась.

— Я почти уверена, что нет никого похожего на тебя.

— Видишь, это намного проще. Ты злишься, — он отступил. — Я должен дать тебе пространство.

— Минуту назад я была зла, но ты не дал мне пространства.

Я не могла сдержать своего негодования и замешательства. Это было, как если бы он говорил на языке программирования, как робот, и это не совсем совпадало с его действиями.

— Я знаю, — он провел рукой по легкой щетине на своей челюсти. — Но ты тоже отличаешься от других.

— Как?

— Я не знаю, — теперь он был разочарован. — Я не могу объяснить, кроме того, что я просто знаю.

— Знаешь, что именно? — я старалась сохранять ровный тон. Может, если бы я смогла выяснить, что его подтолкнуло, я бы замкнула его программу. — Что мне суждено быть твоей пленницей?

Он пожал плечами.

— Не в таком выражении.

— Тогда как? — мои внутренности искривились, когда я произнесла свою следующую мысль вслух. — Любовь? Ты думаешь, что влюблен в меня?

— Я же говорил тебе, что ничего об этом не знаю.

— Ты никогда никого не любил?

— Любовь — это эмоции.

— Это не ответ.

— Я не испытываю эмоции, совсем не такие.

— Что это значит? — мой мозг начал плавиться.

— Это значит, что ты там, где должна быть.

Ярость вскипела во мне, и я толкнула его с такой силой, на которую только была способна.

— Ты не можешь решать, что мне нужно!

Он едва шелохнулся.

— Определенно, гнев. Я тебя оставлю.

И с этими словами он повернулся на каблуках и вышел.