— Ты был на занятии, когда изучались птицы и пчелы? — я немного отодвинулась от него.

— Конечно, — Себастьян толкнулся немного грубее. — Мне нравится думать, что я особенно хорошо усвоил данную тему.

— Так и есть, — кивнула я. — И даже больше, чем нужно, — улыбнулась я ему.

— Ты забыла меня, — он наклонил голову вбок, и его игривое выражение лица заставило меня хихикнуть.

— Никогда, — чмокнула я его в нос. — Я вся твоя, как и ребенок.

Себастьян замер, а его глаза расширились.

— Ты имеешь в виду… ты… прямо сейчас… ты… — он встал с меня, но я прижала его ближе, не желая отпускать.

— Ты никак не навредишь нам. Пока еще рано. Но это правда. Я беременна.

Когда Себастьян улыбнулся, чистая радость отразилась на его красивом лице, и я крепко обняла его. Он все еще не шевелился, когда я осыпала поцелуями его плечо. Отстранившись, он посмотрел на меня сверху вниз, и в его глазах блестели слезы.

— Но что, если... — его голос дрогнул от волнения. — Что, если он будет таким же, как я?

И как я могла бояться того, что мое сердце будет разбито, если оно полно любви? Я притянула лицо Себастьяна к себе и прижалась своим лбом к его.

— Значит, он будет прекрасен, если тебя интересует мое мнение.

Его слезы смешались с моими собственными, когда Себастьян поцеловал меня.

Наши души слились воедино, и однажды они снова станцуют в темноте… и на свету.

Бонусная глава

Себастьян

Хэл вышагивал по коридору отеля, уверенный, что вот-вот встретится с матерью Минта, чтобы немного развлечься после обеда. Я сидел возле бара и наблюдал, как он проходит мимо. За последние несколько недель Камилла потратила несколько минут (а конкретно целых семнадцать) нашего времени на переписку с Минтом, убеждая в том, что его домашняя ситуация утрясется и что он не одинок.

Моя заботливая, удивительная Камилла. Конечно, она сделает все, что в ее силах, чтобы попытаться помочь ребенку. Но те минуты, что были потрачены на переписку, принадлежали мне. А если я начинал ворчать по этому поводу, Камилла просто смеялась и говорила, что я «самый милый одержимый псих», которого она когда-либо встречала. Но я был не просто психом. Я был решателем проблем.

Тимоти прислонился к стене рядом с лифтом, на плече у него висела черная сумка. Я кивнул ему, и он последовал за Хэлом в кабину. Это был мой знак. Я оплатил счет, встал, поправил галстук и направился к лифту. Через несколько минут я вошел в дешевую комнату на втором этаже.

Хэл, с черным мешком на голове и связанными за спиной руками, сидел на кровати. Пуговицы на его рубашке впивались в огромный живот, отчего Хэл напоминал Шалтая-Болтая.

Тимоти покопался в своей сумке и завалил кровать гигантскими фаллоимитаторами, смазкой и ошеломительным выбором анальных шариков. Он вытащил бумажник Хэла, бросил удостоверение на покрывало и сделал несколько снимков.

Я взглянул на часы. Оставался час до того, как я должен был быть в Трентоне, чтобы пригласить Камиллу на незапланированный ланч. Уйма времени, чтобы донести свои мысли до Хэла. Я мог бы просто уволить его, но это не решило бы проблему полностью. Черт, безработица могла вынудить его еще крепче держаться за мать Минта. Это был хороший план. Все нюансы были учтены.

Хэл пыхтел, воздух вырывался из его легких быстро и поверхностно. Похоже, скотч на его губах делал свое дело. Я стукнул его по затылку, и он завизжал. Слишком просто.

— Хэл, я знаю о тебе все: где ты живешь, твой личный капитал, твою кредитную историю, родословную, код от тайного сейфа в полу под кроватью, сколько кусков в половине буханки хлеба, что лежит в твоей кладовой, если что, одиннадцать.

Он склонил голову набок, внимательно вслушиваясь в каждое слово, и я наклонился ниже.

— Что еще важнее, я знаю, что ты трахаешься с женой своего брата.

Он затрясся и издал заклеенным ртом звук «ммф».

— Не делай этого, Хэл, — я снова стукнул его по затылку, вызвав очередной жалобный визг. — Кивни, если ты не отрицаешь, что трахал жену брата.

Он замер, затем медленно кивнул.

— Понимаешь, это провоцирует проблемы в твоей жизни, в ее жизни, а также в жизнях людей, с которыми вы связанны. Включая меня, — я вцепился в ткань черного мешка и сжал ее в кулаке. — Мне не нравится, что твои ошибки влияют на мою жизнь. Ни капельки, Хэл.

Он застонал и попытался отодвинуться от меня, но я дернул его обратно.

— Поэтому мы постараемся уладить все прямо сейчас. Верно?

Он закивал напротив моего кулака.

— Отлично, — я отпустил его и погладил по голове.

— Ты будешь держаться подальше от жены брата. Скажешь ей, что все кончено. И ты будешь крайне убедительным. Если попытаешься снова с ней встретиться, заговорить, признаешься, что скучаешь, или хотя бы чихнешь в ее, бл*дь, сторону, то я снова притащу тебя сюда и мы повторим наш разговор от и до.

Тимоти прижал тупую сторону лезвия ножа к горлу Хэла, и я направился к выходу.

— Только в следующий раз, я дам слово ножу.

Хэл закричал под лентой, и все его тело затряслось.

— О, и если ты проболтаешься хоть единой душе о нашем междусобойчике, то твои фотографии пойдут гулять по всем твоим друзьям и деловым партнерам. Похоже, у тебя есть слабость к фантазиям о похищении, к большим черным членам и анальным играм, которые можно найти только в самых узких и рисковых фетишистских кругах.

Я кивнул Тимоти, он толкнул Хэла на кровать и последовал за мной к двери.

Мы вернулись к стойке регистрации и сунули парочку купюр помощнику консьержа. Она проконтролирует, чтобы ни одна видеозапись с нашим участием на территории отеля не была найдена, просто на случай, если Хэл вздумает выкинуть какую-нибудь глупость.

— Что если он узнал Ваш голос? — Тимоти скользнул на заднее сидение лимузина вслед за мной.

— Я надеюсь, что он заподозрит меня, — улыбнулся я. — Когда я буду видеть его в своей компании, то хочу, чтобы он нервничал, переживал и, что наиболее важно, хочу, чтобы он не сворачивал на скользкую дорожку. Думаю, страх передо мной утрясет эту ситуацию. Он, конечно, не сможет это доказать, но какая-то его часть будет знать это, и он будет бояться. Идеально.

— Блестяще, — усмехнулся Тимоти. Спустя некоторое время он повернулся ко мне с насмешливым выражением лица. — А что если это не сработает?

— Я когда-нибудь рассказывал тебе историю о домашнем петухе моего соседа? — ухмыльнулся я.

Конец