— У тебя есть сестра? И почему я не знала этого? — Келли подается вперёд и касается моей руки. Слава Богу, она купилась на мою попытку отвлечь внимание.

Пожимаю плечами.

— Она младше, только что окончила школу. На прошлой неделе у неё начались занятия в местном колледже.

— Как её зовут? — Живо интересуется Келли.

— Сидни. Но я в основном зову её Сид. — Как только это имя слетает с моих губ, оборачиваюсь и вижу Люси, стоящую у нашего стола с нашими заказами в руках. Выражение её лица говорит само за себя. Я знаю, о чём она хочет спросить.

Как Сид?

Но держу рот на замке, наблюдая, как она раздает еду каждому из нас, спрашивает, не нужно ли нам чего-нибудь ещё, прежде чем умчаться.

— Наша официантка какая-то дёрганая, — заявляет Джейд, как только Люси уходит. — Мне кажется, ты заставляешь её нервничать.

— Кто заставляет её нервничать? — спрашиваю я, прежде чем положить в рот картошку-фри.

— Ты. — Джейд указывает пальцем прямо на меня. — Она едва может смотреть тебе в глаза.

— Может, она считает тебя симпатичным, — говорит Келли раздражённо.

Она что, ревнует? Пожалуйста, Господи, пусть это будет не так. Я едва знаю эту цыпочку. И определённо не ищу отношений с ней.

— Может она думает, что ты — полный придурок, — добавляет Шеп. — Держу пари, ты когда-то отшил эту цыпочку, и теперь она до глубины души ненавидит тебя.

Догадливый говнюк.

— А, может, мы все делаем из мухи слона, — бормочу я, сосредоточившись на еде. Хватит болтать. Хватит с меня разговоров.

Разговоры ни к чему не приводят.

Люси

Моя смена тянулась вечность. Когда Гейб и его компания, наконец, ушли, я вздохнула с облегчением. Но оно было недолгим. В ресторане было настолько людно, что я едва могла перевести дух, и так продолжалось до одиннадцати часов вечера. И только сейчас собираюсь уходить, а уже почти полночь.

— Ты ведь будешь вести аккуратно, да? До вторника! — Взывает ко мне Барб, когда я выхожу из ресторана.

— Да, буду, спасибо, — обещаю я, закрывая за собой дверь. Моя Тойота припаркована на стоянке, далековато от самого ресторана, но я не чувствую себя в опасности. Она хорошо освещена, и здесь никого нет. Спрятаться негде.

Мысленно подсчитываю заработанные чаевые и улыбаюсь. Может, я смогу работать в «Хижине» неполный рабочий день, если мои чаевые останутся такими же, то они будут более чем компенсировать меньшее количество часов. И, возможно, мне даже не понадобится работа в кампусе, хотя я всё ещё собираюсь её искать. Бьюсь об заклад, я смогла бы потянуть обе, не отставая от курса. Вряд ли у меня будут друзья или парень, которые смогут отвлечь меня от того, что важно…

Эти размышления о парне заставляют задуматься о Гейбе, и меня пробирает дрожь. Чёрт бы побрал его и его необычайно привлекательную внешность. То, как зло он смотрел на меня, и то, как он собственнически, совершенно необузданно и по-настоящему поцеловал меня. Мне безумно хотелось сдаться. Это было бы очень легко. Но я не смогла. Просто… не смогла сказать: «О, да, Гейб, давай встретимся после моей работы вечером».

Ни в коем случае. Зачем тянуть с этим ещё дольше, чем необходимо? Что сделано, то сделано. То, что было между нами, было мило. Приятная, чувственная и наполненная сексом небольшая интрижка на лето. Он злится на меня, и я его понимаю. Я тоже немного злюсь на него. Мне стоило извиниться, но увидев его, я действительно была ошарашена. Может, извинюсь перед ним, когда увижу его на занятиях в понедельник. Наверное, это будет правильно. Это будет обдуманно и искренне, он простит меня, и мы оставим в прошлом эту неразбериху, в которую превратилась наша жизнь.

Только оказавшись практически у самой своей машины, замечаю, что с другой стороны от неё припаркована другая машина. И к тому же знакомая. И такой же знакомый человек выходит из тени, его глубокий голос резонирует, окутывая меня, когда произносит моё имя.

Я чуть не выпрыгиваю из кожи, заметив Гейба, стоящего там и мрачно наблюдающего за мной.

Положив руку на грудь, глубоко вдыхаю.

— Гейб! Что ты здесь делаешь?

— Жду тебя. — Он скрещивает руки на груди.

— А что случилось с твоей подружкой?

Он отмахивается от вопроса лёгким движением головы.

— Я отправил её домой с Джейд и Шепом.

— Но я думала…

— Тут не о чем думать. Забудь про неё. — Гейб делает шаг вперед, его взгляд почти умоляющий, когда встречается с моим. — Мне нужно поговорить с тобой.

Я вздыхаю.

— Я уже всё сказала тебе. Не о чем больше говорить.

— Верится с трудом. Просто… побудь со мной немного. Мы можем прогуляться до пляжа. — Он машет рукой в сторону океана.

— Там же кромешная тьма, — указываю я, пытаясь заглушить страх, звучащий в моем голосе. Веду себя нелепо. Океан меня не пугает.

Гейб? Чёрт, да. Но только не океан.

— Луна наполовину полная. — Он указывает на небо, и я смотрю вверх, отмечая, что она действительно наполовину полная. — Твои глаза привыкнут. Ну же, Люс. Как в старые добрые времена.

Вот именно это меня и пугает. Может, я не хочу вспоминать старые добрые времена.

Глупая обманщица, конечно же, ты хочешь заново пережить прошлое, особенно если это означает рот Гейба между твоих ног и твои пальцы, зарывшиеся в его волосы в попытке сильнее прижать его голову к себе, пока он лижет и доводит тебя до оргазма.

Тьфу. Я закрываю глаза. Никаких разговоров об оргазме. Я не хочу этого, только не от Гейба.

Твоя ложь нелепа, и ты это знаешь.

Нахмурившись, трясу головой. Ненавижу этот маленький ворчливый голос, живущий в моей голове.

— Я очень устала. Это был долгий вечер. — Изо всех сил я цепляюсь за своё последнее оправдание, но это бесполезно. Он видит меня насквозь.

— Я не задержу тебя надолго, обещаю. Нам даже не нужно разговаривать, — говорит он.

— Тогда зачем всё это?

Его глаза теплеют, рассматривая меня.

— Я просто хочу провести время с тобой, Люс.

Боже, от этих его слов в моём животе порхают около тысячи крошечных бабочек. Слабо улыбнувшись ему, открываю дверцу машины, бросаю сумочку на пассажирское сиденье и захлопываю дверцу, запирая её обратно и засовывая ключи в передний карман. Я даже не беру с собой телефон — просто выдающееся событие.

— Идем.

Он достает одеяло из багажника своей машины — зачем ему вообще одеяло? Сколько девушек он поимел на этом одеяле? — и мы направляемся к пляжу. Когда нам приходится пробираться через крутые, скалистые участки, Гейб тянется, чтобы взять меня за руку. Как только мы добираемся до ровной песчаной поверхности, я отпускаю его руку и иду рядом с ним, кивая в ответ, когда он спрашивает, стоит ли нам остановиться и присесть в каком-то определённом месте.

Я помогаю ему расправить одеяло на песке, а затем сажусь на один его край, надеясь, что он сядет на противоположный. Но, естественно, он этого не делает. Нет, он усаживается рядом со мной, так близко, что чувствую его жар, его запах, и закрываю глаза, изо всех сил стараясь отогнать эмоции, захлестнувшие меня, словно цунами.

Сидеть с ним вот так — кажется таким правильным. Словно мы никогда и не расставались. Но ещё я чувствую себя обманщицей. Он удивляется, почему я работаю, почему у меня дерьмовая машина, почему торгуюсь в магазине и веду себя, как обычная девушка. Он как-то сказал мне, что я была самой удивительной богатой девушкой, которую он когда-либо встречал.

В то время у меня не хватило духу признаться ему, что я вовсе не богатая девушка. Что я действительно обычная девушка, которой приходится торговаться в магазине, работать и водить старую, слегка потрёпанную машину. Это моя жизнь. Это я, но он почему-то не видит меня настоящую.

Может быть, это потому, что не хочет. Или ещё хуже, что предпочитает верить в мою ложь.

Другими словами, он будет очень зол, если когда-нибудь узнает правду.

— Могу я кое в чём признаться? — спрашивает он низким голосом, напоминающим мне сладкий густой сироп, льющийся на мою кожу.

Киваю, не в силах вымолвить ни слова. Логика меня покинула, что чертовски опасно. Ведь знала, стоит ему только вытащить меня на этот пляж, я тут же совершу какую-нибудь глупость. Например, позволю ему делать со мной всё, что он захочет.

Гейб берёт меня за руку и переплетает наши пальцы в таком нежном жесте, что мне почти хочется плакать. Ладно, не совсем так. Скорее мне хочется схватить Гейба и кататься с ним по песку со слившимися ртами и блуждающими повсюду руками.

Очевидно, я забегаю вперёд.

— Я скучал по тебе. — Его взгляд встречается с моим, такой глубокий тёмно-синий, полный несдерживаемых эмоций. Я никогда раньше не видела, чтобы он так смотрел на меня, и готовлюсь к тому, что он скажет дальше. — Я никогда раньше не говорил этого девушке.

— Ни одной? — хриплю я, когда он подносит наши сцепленные руки ко рту и касается ими моих пальцев.

— Даже моей матери. — Гейб неторопливо целует тыльную сторону моей руки, казалось бы, простой жест, но он настолько восхитительно хорош. — Не стоит втягивать её в этот разговор.

Я нервно смеюсь.

— Да, не стоит.

— Я действительно скучал по тебе, Люс. — Он делает глубокий вдох, я чувствую тёплый порыв воздуха на своей коже, а затем он опускает наши сцепленные руки к себе на колени. В опасной близости от того самого места между его ног, к которому у меня возникает внезапное желание прикоснуться. Я точно знаю, что нужно сделать, чтобы заставить его стонать, а знание — очень мощная вещь. — Больше, чем мне хотелось бы признать.

— Тогда зачем признаешься в этом?

— Потому что хочу быть честным с тобой. Больше никакого дерьма между нами.

Моё сердце сжимается от боли. Его признание такое… ух. Многозначительное и милое. А я по-прежнему обманщица. Жалкая, мерзкая, никудышная обманщица.

Отворачиваюсь от него, потому что он вполне может только силой своего взгляда соблазнить меня, если не буду настороже. Я могу сказать что-то, о чём потом пожалею, и, хотя хочу быть честной, я ещё не готова разозлить его.