Глава 9 Салем

Я медленно вернулся к своему столу, оставив её ждать и гадать, что же я сделаю. Прямо сейчас моя воля захватила её разум, и всё, что она могла — это стоять там. Ждать.

И я не спешил облегчать её ожидание.

Моя кошка Аврора тёрлась о мои ноги, и её громкое мурлыканье разносилось по комнате.

Я украдкой бросил ещё один взгляд на моргену; её влажные голубые волосы рассыпались по плечам. Её красота отвлекала меня. И было в её запахе нечто, кажущееся мне тревожно заманчивым. От неё пахло солнечным морским воздухом и полевыми цветами. И под этим скрывалось что-то уникальное для неё, что неумолимо притягивало меня ближе — нечто дикое, что мне хотелось приручить.

Я отогнал от себя эти странные мысли.

Из ящика стола я достал бутылку коньяка 1858 года. Мне нравилось, что Аэнор смотрит на меня, зная, что я контролирую её. Я наслаждался звуком её сердцебиения, когда она смотрела на меня. Запах её страха согревал мою кровь.

Покорение смертельного врага было слаще бренди.

Я неторопливо налил коньяк, затем позволил теплу импульсом выйти из моей ладони, чтобы согреть бокал. Я сделал глоток, наслаждаясь древним, богатым вкусом — редкая бутылка из тех времён, когда лучшие виноградники ещё не были уничтожены.

В холодном пепле моей души тлел уголёк. Мой пульс, казалось, реагировал на учащённое сердцебиение Аэнор.

Вот это было глубоко незнакомое чувство. Или, скорее, давно похороненное чувство, дремлющее в моём сознании целую вечность. Это похоже на открытие ощущения, потерянного для эволюционной истории.

Это чувство победы возбуждает меня?

Я снова повернулся к ней, понюхал коньяк и посмотрел на неё поверх края бокала.

Она стояла неподвижно, ожидая моей команды.

Я подошёл ближе к ней, наблюдая, как её грудь быстрее поднимается и опускается при моём приближении. Её охватила лёгкая паника. Морская вода намочила её майку.

Когда-то, давным-давно, я бы пытками выбил из неё ответы, как она и сказала. Я бы впивался зубами в её идеальную кожу, наслаждаясь её криками. Может быть, я и утратил аппетит к таким мирским удовольствиям, но злые дела липли к человеку, как дым. Я никогда не избавлюсь от этой вони. Аэнор чувствовала это на мне, и это заставляло её паниковать.

Я сделал ещё один шаг вокруг неё, и мой взгляд скользнул по её влажной одежде. В последнее время садизм меня не радовал. Когда я закончу с ней, я убью её быстро. Я должен был сделать это давным-давно, но какой-то безумный порыв удерживал меня от того, чтобы причинить ей боль.

Я позволил магии вырваться из моего тела и вторгнуться в её разум. Прямо сейчас, она слышала барабаны моей чарующей магии, громко стучащие в её крови. Я наблюдал, как её спина выгнулась дугой, когда моя магия начала полностью завладевать ею. Она смотрела на меня с чистой ненавистью в голубых глазах. Это походило на вызов, который я хотел принять — «вот только попытайся приручить меня».

Я не желал женщину уже целую вечность.

За исключением этого момента.

Мой взгляд скользнул вниз по её телу, охватывая тонкую талию и идеальные изгибы. Одежда прилипла к телу. Именно тогда в моём сознании вспыхнул импульс иного рода.

Зачем мучить её болью, когда я могу заставить её страдать от сексуального желания?

Я хотел, чтобы она склонилась над моим столом, скользкая от желания. Я хотел видеть, как она извивается, стонет в эротической муке подо мной. Я заставлю её пульсировать от столь глубинной сексуальной боли, что она скажет мне всё, что я захочу узнать. Тот факт, что она презирает меня, лишь сделает её желание ещё слаще.

Моё дыхание участилось, когда я начал говорить в её голове. Это был голос бога, который она не могла услышать обычными словами. Она знала только, что жар пронизывает всё её тело. Я уже слышал, как учащённо бьётся её пульс. Её грудь начала вздыматься и опускаться быстрее, зрачки расширились.

Мои глаза скользнули вниз к её идеальной груди, соски уже напряглись под влажной тканью. Когда её полные губы приоткрылись, я представил, каково это — целовать их, когда мой язык танцует с её языком. Температура её тела поднялась, кровь бешено неслась по венам.

В моём разуме проступил образ Аэнор, идущей к моему столу и расстёгивающей шорты. Её глаза будут гореть от вожделения, и она будет удивляться, почему не может контролировать себя…

Но по её взгляду я сразу понял, что в её глазах нет настоящей страсти. Её тело могло согреться от магического желания, но ненависть ко мне пронзала её, как лезвие льда.

И это выражение в её глазах вывело меня из транса.

Я стиснул зубы, пытаясь взять себя в руки.

Что, чёрт возьми, на меня нашло? Что это было?

Я превращался в прежнего Салема, зверя с ненасытным аппетитом к сексу и насилию. Того, кто терял концентрацию при малейшей провокации. Нет, не совсем так. Даже в те дни я не использовал такого рода магию, чтобы управлять женщинами. В этом не было никакой искусности. Что же славного в обольщении при помощи магии?

Я сделал большой глоток коньяка, почти осушив бокал. Аэнор пробыла со мной всего несколько мгновений, а я уже терял контроль. Старый зверь поднимался во мне.

«Не теряй из виду свою судьбу». Богиня Анат назначила мне крайний срок, и я в него уложусь. После тридцать первого октября, когда начнётся самая тёмная половина года[3], всё будет кончено.

Как только я снова овладел собой, я начал ходить вокруг Аэнор, подбираясь всё ближе.

— Расскажи мне в точности, что ты помнишь с того дня. Ты поймала кое-кого под водой. Где это произошло?

Она закрыла глаза, её дыхание участилось. Она определённо ненавидела моё вторжение в её разум, но была бессильна остановить его. Её груди быстро поднимались и опускались, и мой взгляд скользнул к ним.

— Это было в середине лета, — её ногти впились в ладони. — У нас был большой праздник середины лета. Ты же знаешь, как это бывает. Яблоневые рощи, алкоголь, танцы. Люди сношаются в траве. Но не я. Я никогда этого не делала… — её пальцы ещё глубже впились в ладони. — Ну, был один случай…

— Мне всё равно, с кем ты сношалась или не сношалась, — как ни странно, это была ложь. Мысль о том, что она окажется в объятиях другого мужчины, наполнила меня странной яростью, но я не собирался сейчас это обсуждать. — Просто расскажи мне о том, как ты обрушила океан на кого-то с огромной магической силой. Вот что меня интересует.

— В тот вечер я пила черничное вино, потом одуванчиковое, потом ежевичное…

— Я понял твою мысль. Все сорта вин. Переходи к той части, где ты кого-то потопила.

— Дело в том, что мама отдала мне всё вино. Такое чувство, будто она не хотела, чтобы я полностью понимала, что происходит. Она не хотела, чтобы я задавала слишком много вопросов или знала, кого мы заточим в ловушку. Она вытащила меня с фестиваля, и её ждала лодка. Она сказала, что кто-то нападёт на Ис. Или… больше, чем один «кто-то». Она сказала, что наш остров сгорит. Так же, как сейчас, с фоморами.

— И был только один способ спасти остров, — продолжала она. — И мы должны были действовать быстро. Мы отплыли на лодке к острову поменьше, далеко в море…

— Какой остров?

Она покачала головой, и её челюсти сжались, как будто она пыталась сохранить свои секреты.

— Даже не знаю. Я помню камни и траву. Это было где-то между Британией и Ирландией. Всю дорогу меня тошнило за борт лодки. Может быть, мы находились в Кельтском море или в Ла-Манше. Так или иначе, мы причалили к небольшому острову. Я имею в виду, к очень маленькому. Может быть, с милю. А у берега на волнах покачивалась светящаяся клетка. В ней кто-то был. Я не видела, кто именно.

— Продолжай.

Её ногти ещё глубже впились в кожу, вызвав небольшое кровотечение. Я хотел, чтобы она прекратила это, но думал, что причиной тому моя магия.

Может быть, она и не могла меня очаровать, но Аэнор уже проникала в мою голову.