Глава пятидесятая

Джек

Наши дни

Джек хотел прижаться к Харпер ещё сильнее, хотя это казалось невозможным – они просто не могли быть еще ближе.

«Если только я не утащу её в постель».

Ему отчаянно этого хотелось. Он хотел обниматься с ней, обнюхивать её повсюду, брать, стонать и выть от радости.

«Нет, это волчьи повадки, - напомнил он себе. – Однако… ей нравится волк во мне».

Джек уткнулся носом в шею Харпер, потуже укутывая их больничным одеялом, чтобы убедиться - ей тепло.

Ему очень хотелось уйти из больницы, в которой было слишком много сильных, неизвестных запахов, неприятно щекотавших его нос и туманивших разум. Хотя он понимал, что вернётся на следующий день, поскольку его дедушка находился тут же, правда на другом этаже, в состоянии, которое врачи называли комой. Сердце болезненно ойкнуло при мысли, что дедушка не идёт на поправку. Джека не понимал, почему так этим опечален.

«У меня есть Харпер, есть своя жизнь, и именно на этом мне нужно сосредоточиться».

Агент Галлахер - он попросил называть его Марк, но Джеку это было трудно и неловко - вытащил их из бурлящей реки, когда до острых порогов оставалось всего несколько футов. Миссис Галлахер – то есть Лори - нашла записку в квартире Харпер и послала за ними Марка. Дорогу, ведущую к вершине водопада, перекрыло поваленное дерево. Он пошел в обход и поэтому оказался у подножья водопада. Не исключено, что именно доктор Свифт заблокировал дорогу, и тем самым оказал им невероятную услугу, потому что Марк оказался там, где они хотели видеть его больше всего на свете. А сам доктор Свифт исчез, и за ним шла охота.

Харпер повернула голову, поцеловала руку Джека, которой он обнимал ее за плечи, накрыла своей ладонью, и посмотрела на него.

- Во время падения… я слышал свою маму. - Она опустила взгляд и теперь её ресницы отбрасывали тени на щёки. - Она была с нами обоими, Джек. Я думаю… она была рядом всё это время.

Она снова посмотрела на него так, как на краю заснеженного утеса когда-то давным-давно и сегодня на вершине водопада. Оба раза она полностью доверила ему свою жизнь.

Джек почувствовал, как его сердцу вдруг стало тесно в груди. Он подумал, что оно может лопнуть. От гордости. От любви и нежности.

Он вспомнил, как записи её мамы дали ему волю жить дальше. Тогда он отчаянно хотел умереть, одиночество раздирало на части и казалось, что с каждым днём он потихоньку исчезает, словно жизнь утекала капля за каплей. Но ее слова, мысли и размышления наполнили его надеждой. Помогали чувствовать себя живым. Почувствовать себя человеком.

- Да, - сказал он. - Так и было.

- И мой отец тоже, - сказала Харпер. – Мне хочется в это верить. Всё имело смысл, раз привело нас сюда, не так ли? А, ты сможешь в это поверить?

Джек на секунду отвёл взгляд. Он понимал, что имеет в виду Харпер. Она хотела знать, сможет ли он отпустить боль и гнев. Сможет ли поверить, что существуют могущественные силы, которые направляли, оберегали и любили их всё это время?

«Я помню, как чувствовал рядом с собой её маму, слышал её шёпот, когда нашёл умирающего Дрисколла. Я прислушался к ней. Я подал телефон умирающему мужчине. Дрисколл позвонил в полицию, и это привело в лес помощника шерифа. Он меня заметил и отвез в участок, где я встретил… Харпер. А если бы я проигнорировал этот шёпот, оставил Дрисколла умирать, а сам ушёл, то никогда…» - Джек не хотел даже думать, что случилось бы тогда.

Он медленно выдохнул и искренне ответил:

- Думаю, да.

Он видел, что горечь сделала с его дедушкой. Как желание отомстить испортило его жизнь, исказило душу.

«Я не стану таким же», - с уверенностью подумал Джек.

Но у него были и другие поводы испытывать гнев и ярость. Не за себя, не за своё прошлое, а за других детей, которые сейчас жили так же, как он, а может быть, и хуже.

«Им приходится голодать, убивать… жить в невыносимом, буквально выворачивающим наизнанку одиночестве. Что будет с ними, когда их найдут? Ничего... Они такие же беспомощные и неподготовленные для жизни среди людей, как и я».

Дверь открылась, и в комнату вбежала Лори Галлахер…

Джек ещё не знал, слово, чтобы описать то, как она выглядела в тот момент.

«Обеспокоенная, взволнованная, только еще сильнее».

Харпер с Джеком встали. Лори всхлипнула и бросилась к Харпер, сначала обняла её, потом слегка отступила, провела руками по волосам, коснулась бинтов и вновь посмотрела на её лицо, словно пытаясь убедиться, удостовериться наверняка, что Харпер действительно жива. Затем Лори подошла к Джеку, снова всхлипнула, крепко его обняла и отошла назад, глядя на них обоих.

- Я была так ужасно расстроена, когда услышала об этом. О, Боже, садитесь. Вы, должно быть, ранены.

«Обезумевшая – вот подходящее слово. Взволнованная настолько, что волосы приподнимаются от страха, глаза округляются, а руки не находят себе места».

Харпер с Джеком сели, Лори придвинула стул и бессильно опустилась на него.

Пока они рассказали, что произошло у водопада, она плакала, промокала глаза платком и качала головой.

- Слава Богу, Марк был там. Я знала, просто знала, что что-то не так.

Она схватила руку Джека и сжала её.

- Я так рада, что с тобой всё в порядке. - Она снова покачала головой. - О Боже, твой дедушка! Как он?

- В коме. - Джек не помнил всего, что сказал доктор – в палату вошла жена дедушки, и Джек ушёл так быстро, как только мог.

Лори снова сжала его руку, её взгляд смягчился.

- Что бы тебе ни понадобилось, мы с Марком будем рядом и всегда готовы помочь.

Она вдруг подняла голову и отпустила его руку.

- О, пресс-конференция, - Лори указала на телевизор, где передавали новости, которые они так долго ждали.

Марк стоял перед микрофоном с очень серьезным лицом.

- Сегодня Министерство юстиции Монтаны было поставлено в известность о незаконных и крайне тревожных программах. Эти программы осуществляются по всей стране. В них задействованы дети, которых вывели из-под государственной опеки под ложными предлогами, а также младенцы, которых купили у матерей, находящихся под наблюдением социальных служб, особенно у тех, кто проходил лечение от алкогольной или наркотической зависимости. Сейчас мы выясняем, кто эти дети. Эти программы работают уже много лет. Некоторые из жертв в настоящее время могут быть уже взрослыми. - Марк посмотрел прямо в камеру. - Если у вас есть какая-либо информация об этих программах, или если вас просили отдать ребенка в обмен на деньги, пожалуйста, свяжитесь с нами.

Марк сделал паузу, и толпа притихла.

- Если вы являетесь жертвой данной программы, пожалуйста, немедленно свяжитесь с властями. Вас жестоко обманули, и мы хотим, чтобы вы помогли нам посадить тех, кто мучил вас, сделать так, чтобы они ответили за содеянное. - Он поднял фотографию доктора Свифта. - Этот человек является главным подозреваемым и разыскивается за убийство и множество других преступлений. Если вы увидите его, пожалуйста, позвоните по указанному на экране номеру. Не приближайтесь к нему. Он вооружён и опасен.

«И очень зол, - подумал Джек. – Даже сильнее, больше, чем просто зол. Он в ярости. Точно так же, как Дрисколл, когда узнал, что моя мама вмешалась в его эксперимент. Точно так же, как мой дедушка. Ярость толкнула его на убийство. Но никто не узнает, что он совершил. Никогда».

Толпа начала кричать, и Марк указал на женщину с микрофоном, стоящую в первом ряду.

- Агент Галлахер, с какой целью похищают этих детей? Что это за программа?

- Их помещают в дикие и суровые условия, чтобы они приобретали навыки выживания. За ними пристально наблюдают. Лагеря, скорее всего, расположены в отдаленных районах, в милях от цивилизации. После такого своеобразного “обучения” их продают тем, кто хочет использовать их таланты.

- Агент Галлахер, - крикнул кто-то из толпы, - как вы узнали об этом? Что вас насторожило?

- В данный момент я не могу это обсуждать. - Марк посмотрел направо и кивнул кому-то в форме, затем вновь повернулся к орущей толпе журналистов. - Это все вопросы, на которые я могу ответить прямо сейчас. Мы будем обновлять информацию по мере получения дополнительных сведений.

Марк сошёл с маленькой сцены, и затем изображение переключилось на двух человек, сидящих за столом.

- Ух ты, Марсия, это целая история. Нежеланных детей обучают в особых лагерях, чтобы они стали… кем? Элитными солдатами?

Женщина по имени Марсия покачала головой.

- Не знаю, Гэри. Всё это просто выворачивает мой желудок наизнанку.

Гэри кивнул.

- Хотя ты должна признать, что эта идея, если она будет реализована должным образом, может принести огромную пользу обществу.

У Марсии буквально отвисла челюсть.

- Ты, должно быть, шутишь. Чтобы добиться улучшений в обществе, мы обращаемся к Голодным играм? Серьёзно? Может быть, в ближайшее время мы сможем наблюдать за ними в прямом эфире или через приложение в телефоне? А что, звучит заманчиво. Современный римский Колизей.

Гэри на мгновение задумался, но потом рассмеялся, шутливо подняв руки вверх.

- Эй, эй. Я просто озвучиваю то, что думают и другие. Я не имею в виду, что это идея хороша, моральна или не экстремальна, чтобы воплотить её в жизнь, я просто говорю, что мы должны понимать своих врагов, чтобы успешно бороться с ним. Или, в данном случае, просто найти их.

- Исходя из твоих комментариев, я беспокоюсь, что люди скорее захотят стать ими, а не бороться с ними.

Затем Марсия и Гэри,начали говорить об обществах, которые перестали существовать, и о других вещах, которые Джек пропустил мимо ушей, потому что был слишком занят, наслаждаясь ароматом Харпер. Она всё ещё пахла, как его Харпер, но также от неё исходил аромат свежести и свободы. Джек снова попытался притянуть её ещё ближе к себе, хотя Харпер уже и так сидела у него на коленях.

Она снова посмотрела на него, и он застенчиво улыбнулся. Она тихо рассмеялась, проведя рукой по его подбородку.