Глава 11

Как было велено, я припарковался в неприметном месте возле дома Киры. Он встретил меня у входа с рюкзаком одежды, коробкой еды и неизвестно чем заполненной сумкой.

— Мы едем только на выходные, правильно? — уточнил я, глядя на багаж.

Кира засмеялся, садясь в машину. Он был одет в обычные джинсы и рубашку, но вот ухмылка на его лице обычной вовсе не была.

— Ага, только выходные.

Я выехал с парковки и спросил направление.

— Мама с папой живут в Клермонте, так что едем по пятому шоссе, — ответил он.

Движение на дорогах схлынуло, и мы попали в неспешный поток. Я снова поблагодарил его за то, что он хорошо держался с ребятами в зале. И извинился за них.

Кира взглянул на меня и мягко улыбнулся.

— Я знаю, что они не со зла. — сказал он. — Очевидно, они сильно тебя уважают. Если не вспоминать о подколах.

Я кивнул.

— Да уж, наверно. Они живут за счёт шуток.

— А насчёт секретности, — начал Кира, — Милый мой, мы делаем то, что необходимо. — Он положил руку на моё бедро и чуть сжал.

— Чего бы это ни стоило.

Кира не убрал ладонь, и я положил свою сверху.

— Чего бы это ни стоило.

* * * *

Путь до родителей Киры занял сорок минут. Мы были достаточно далеко за городом, чтобы никто нас не узнал. Поэтому выйдя из машины я не колебался и пошёл ко входу вместе с Кирой.

Старый одноэтажный дом с верандой был семейным и очень в духе пригорода. Кира протопал по лестнице и просто распахнул дверь. Он прокричал «Мам?», обернулся и улыбнулся, ожидая, когда я войду.

Первое, что встретило меня внутри — запах. Что-то пахло невероятно вкусно.

— О, отлично. — Мы услышали голос его мамы откуда-то из дома. — Кира, достань кое-что для меня.

Сняв обувь, мы прошли в кухню. Кира быстро дотянулся и схватил контейнер с верхней полки, передавая матери и заодно целуя её. Одновременно его папа зашёл с пучком свежих трав в руках.

Между ними завязалась беседа. Очень скоро я заливался, наблюдая их гримасы, шутки и закатывающиеся глаза. Сэл показывал Кире жесты, пока не видела Юми. А когда не смотрел Сэл, Юми за его спиной знаками говорила о муже с Кирой, пока тот не засмеялся вслух.

Понятия не имею, о чём шла речь, но со стороны выглядело крайне весело.

Вскоре мы уже ели самый вкусный ужин, который у меня когда-либо был. Беседа так и не затихла. Юми задала мне пятьдесят вопросов, в основном про работу, но потом спросила про семью.

— Моя мама умерла, когда мне было 17. — Все трое внимательно на меня смотрели. Я встретился взглядом с Кирой и продолжил: — Отца я никогда не знал.

Я почувствовал, как под столом его рука стиснула моё колено. Перевёл взгляд на родителей Киры и улыбнулся.

— Поступил в полицию, когда исполнилось 18. История моей жизни.

Юми ласково улыбнулась.

— Должно быть, ты хорош, — заявила она. — Только хорошие полицейские попадают в телевизор.

Я усмехнулся, но ответил вместо меня Кира.

— Мама, он — лучший.

Сэл прожестикулировал, и я посмотрел на Киру за разъяснением.

— Он хочет знать, бывал ли ты в перестрелках. Как в кино.

Я хохотнул.

— Стреляли, избивали, угрожали ножами, битами, разбитыми бутылками...

— Господи Боже, — прошептал Кира.

Я посмотрел на Сэла и улыбнулся.

— Но нет, никакого жонглирования пистолетом в духе Джона Уэйна (прим. пер.: американский актёр, «король вестерна»).

Кира помотал головой.

— Кажется, к твоим тренировкам по кикбоксингу нужно отнестись серьёзнее.

Я усмехнулся.

— Думал, что мы уже отнеслись серьёзно.

Юми поднялась и начала убирать со стола.

— Кикбоксинг не защитит его от пуль.

— Согласен, не защитит, — пробубнил Кира и серьёзно на меня посмотрел. — Не могу поверить, что в тебя стреляли!

Я фыркнул.

— Я полицейский наркоконтроля в Лос-Анджелесе! Конечно в меня стреляли.

Кира моргнул, очевидно, потеряв дар речи. Юми позвала его на кухню, и мы остались вдвоём с Сэлом. Я взглянул на отца Киры. Тот улыбался вслед сыну, выходящему из комнаты. Он перевёл глаза на меня, хохотнул и поднялся, призывая идти за ним.

Мы перешли в гостиную, к камину. Когда я встал рядом, мужчина указал на фотографии на каминной полке. Как будто график взросления Киры. От черноволосого кареглазого улыбающегося малыша, ученика начальных классов и маленького футболиста до подростка в форме для карате и выпускника.

Я посмотрел на Сэла и улыбнулся.

— Он держал вас в тонусе?

Мужчина засмеялся и кивнул. Показал на фотографии маленького ребёнка и сделал ладонью жест «так себе», говоря, что Кира был не так уж и плох. А после указал на фото подростка и закатил глаза.

Я хохотнул.

— Бьюсь об заклад — он был тот ещё бунтарь. — Потом поближе взглянул на фотографию Киры-футболиста и повернул лицо к Сэлу, чтобы он смог прочитать по губам. — У него тут фингал под глазом?

Сэл подтвердил со вздохом и выставил руки на манер бойца.

— Кира всегда дрался? — спросил я.

Его отец закивал и показал на фотографию Киры в форме каратиста. Я с пониманием склонил голову.

— Он пошёл в боевые искусства, чтобы научиться защищаться?

Сэл снова кивнул, и в этот момент Кира появился в комнате. Он подошёл прямо ко мне и обхватил рукой мою талию.

— Папа рассказывает неудобные истории?

Я фыркнул, слегка смущённый тем, что Кира демонстрирует чувства перед своим отцом.

— Лишь то, что ты постоянно ввязывался в драки.

— До сих пор так делаю, — гордо произнёс он. — Но сейчас я получаю деньги, поддерживая форму и обучая других.

Я покачал головой и снова взглянул на школьные фото.

— Сложно поверить, что ты был настолько маленьким, — признался я, проводя рукой по спине Киры. Даже зная, что Сэл глухой и не может услышать, я наклонился ближе и прошептал: — Хотя ты до сих пор такой же сладкий.

Сэл что-то показал, и Кира засмеялся.

— Папа говорит, что стоит научиться прятать губы, если ты хочешь говорить непристойности.

О.

Боже.

Мой.

Сэл прочитал по моим губам...

Лицо обдало жаром, несомненно, выдавая все возможные степени унижения. Кира поцеловал меня в висок, продолжая потешаться. Ухмыляющийся Сэл похлопал ладонью по моему плечу.

— Мам, — весело крикнул Кира. — Мы собираемся уезжать. Он выудил ключи из моего кармана. Я поинтересовался, что он вытворяет, и Кира ответил серьезным взглядом.

— Ты знаешь, куда мы едем?

— Нет, — вздохнул я.

Кира расплылся в улыбке. Кажется, тут он выиграл.

Я посмотрел на Сэла. Пока Кира не видел, тот быстро указал в сторону кухни, где была Юми, следом на сына, а потом перекрестил средний и указательный пальцы. Мужчина говорил, что Юми и Кира близки и во многом похожи.

Кира обратил внимание, когда я рассмеялся, а потом перевёл глаза на отца. Он понял, что мы делаем. Похоже, разговаривать жестами за спинами друг друга — семейная привычка.

Юми появилась с контейнерами, заполненными едой, и продолжила сыпать инструкциями по пути к двери.

— Да, мама, — в десятый раз повторил Кира. — Я был там не единожды. Уверен, что найду место даже в темноте.

Сэл показал что-то, когда мы садились в машину, и Кира прыснул. Мы отъехали, и я поинтересовался, что сказал его папа.

— Прояви немного жалости ко мне, я ведь с ней живу.

Я захохотал, и Кира повернулся ко мне, тоже не в силах сдержать смех.

— Эй, детка? — позвал я.

— Да?

— Твои родители – замечательные люди.

* * * *

Мы направились по второй трассе, следуя знаку на Райтвуд. Было темно, огни Лос-Анджелеса тускнели и уменьшались. С каждым поворотом трасса сужалась, а мы забирались дальше в горы. Казалось, что ночной сумрак сгустился.

Кира поддерживал беседу о его и моей работе, о наших семьях. Я знал – пусть и не говорил вслух – что выходные станут для нас проверкой.

Может быть это наш момент «сейчас или никогда». Не до конца понятно, какой именно смысл я вкладывал, и что с нами в итоге случится. Но чертовски надеялся, что к воскресенью мы окажемся на стороне «сейчас».

Доехав до Райтвуда, Кира без навигатора сориентировался на улицах. Мы припарковались у двухэтажного домика, и я спросил, почему мы остановились.

— Приехали, — ответил он просто.

— Здесь? — я уточнил, сбитый с толку. — Ты сказал про поход... в хижине... на природе.

Рядом можно было разглядеть огни ближайших домов. Едва ли это дикие места.

Кира рассмеялся и забрал сумки из машины. Я тоже взял вещи, пошёл следом и не поверил собственным глазам, когда он открыл дверь и включил свет.

Это и правда была хижина, но с небольшой кухней, диваном, коврами и лестницей, которая, вероятно, вела на второй этаж в спальню. То есть, здесь было не слишком шикарно, но по-домашнему уютно. Был даже камин.

При виде моего выражения лица Кира улыбнулся.

— Чего ты ожидал?

— Деревянный сарай, — честно признался я. — В глуши.

Он развеселился.

— Хижина принадлежала моим бабушке и дедушке, — рассказал Кира, складывая сумки к подножию лестницы. — Она была небольшой, но родители проводили здесь много времени и чуть расширили. Мы постоянно приезжали, когда я был маленьким. Летом я ставил палатку на заднем дворе.

Он прошёл через комнату, зажигая свет.

— Мы всегда называли дом хижиной и шутили, что это наш вариант похода.

Я поставил коробку с едой на кухонную стойку и осмотрел обстановку. Стены из красноватых брёвен и хаотично развешанные фотографии на них. Внушительная удобная софа, лампа на столике рядом и небольшой круглый обеденный стол. Ночная тьма в окнах. И что-то ещё... я не смог сразу осознать...

Тишина.

Полнейшая, совершенная тишина.

— Идеально.

Кира просиял.

— Точно.

Мы разложили еду по полкам, и Кира проводил меня наверх. Открытое пространство, напоминающее мансарду, с деревянными панелями на стенах и скошенным потолком. Одна из сторон была закрыта шторами, на второй — стояла кровать.

— Ванна здесь. — Кира указал на дверь. — Она маленькая и простая.

— Детка, я думал, нам придётся выкапывать яму для туалета. Так что это — практически номер в пятизвёздочном отеле, — ответил я. — Вообще, я могу привыкнуть к подобным походам.

Мужчина рассмеялся и раздвинул шторы, открывая большие стеклянные двери за ними.