Ян в меня бесконечно верил, и я понял, что верил в него так же.

— Я… — я сделал глубокий вдох. — Я просто напуган, вот и все.

— Я знаю, — сказал Ян, подходя ближе, вторгаясь в мое личное пространство. Он положил руки по бокам, притянул за торс, а я обвил руками его шею. — Но все будет хорошо. Я не собираюсь тебя оставлять.

— Это очень утешительно, маршал, — сказал я, а затем поцеловал его.

Когда он наклонился в ответном поцелуе, его язык начал искал вход, и я с радостью уступил. Руки Яна скользнули по моей спине.

Звонок в дверь — единственное, что удержало нас от кровати. Я забеспокоился, когда Ян, спускаясь по лестнице, выхватил пистолет и крикнул через дверь, вместо того чтобы просто открыть ее. Я ненавидел, что мы должны быть начеку в нашем же районе, в нашем доме.

— Все чисто, — сообщил мне Ян, открывая дверь. — Заканчивай паковать вещи.

Я сделал, как мне было велено, и через несколько минут Ян, посмеиваясь, поднялся по лестнице.

— Что смешного?

Подняв голову, он посмотрел на меня, и я был поражен видом моего прекрасного мужчины и его улыбкой с прищуренными глазами. Иногда у меня просто перехватывало дыхание.

— Твоя легенда, — сказал Ян и, посмеиваясь, протянул мне удостоверение.

— Смит? — прочитал я с негодованием.

— Потому что ты Джонс! — Он разразился хриплым смехом, находя все это гораздо забавней, чем было на самом деле.

— И кто скудоумный? — многозначительно поинтересовался я.

Он бы ответил, но тут зазвонил телефон. Пока Ян говорил, я вернулся к своим вещам и понял, что процесс оказался немного сложнее, чем ожидалось. Через секунду я уловил обрывок разговора.

— Прошу прощения. Не могли бы вы повторить, сэр?

Кейдж.

Черт.

Я быстро сглотнул и повернулся к Яну. Даже с другого конца комнаты я видел, как он взглядом метал в меня молнии.

Бля-я-я.

— Я понимаю, сэр, — сказал он, сжимая свободную руку в кулак.

Все, не нужно больше беспокоиться о Хартли, потому что меня убьет Ян. Он повернулся лицом к стене и ударил в нее кулаком как кувалдой. Стоявший рядом шкаф затрясся.

Медленно, чтобы не вызвать подозрений, потому что не хотел, чтобы Ян побежал следом, я начал пятиться из комнаты. А услышав, что разговор заканчивается, ускорил шаг.

— Миро! — взревел Ян в ту же секунду, как отключил вызов.

Это был вовсе не крик «беги в укрытие» и ни в коей мере не предостережение. Ян был в бешенстве.

Я решил, что лучшая храбрость — запереться в ванной, и был действительно впечатлен, когда дверь выдержала удар ноги Яна. Хотя все двери в нашем доме из цельного дерева, так что следовало в них больше верить.

— Открой эту чертову дверь! — потребовал Ян, пнув ее еще раз для большей убедительности.

— Чего ты психуешь?

— Ты поговорил с Кейджем и попросил оставить меня здесь!

— Как я уже сказал, — мирно ответил я, надеясь, что если мой голос будет звучать спокойно, Ян тоже успокоится, — у меня не выходило из головы, что тебе причинят боль. Даже сама мысль об этом меня убивает.

Ян громыхнул чем-то в дверь.

— Я не хочу быть рядом с тобой, только когда на миссии. В любое другое время, придурок, я хочу быть рядом.

— Я чувствую то же самое, — сказал я достаточно громко, чтобы было слышно за дверью.

— Ну тогда, — закашлялся он, — перестань пытаться оставить меня здесь.

— Тут другое, — уточнил я. — Я не могу и не хочу, чтобы тебе причинили боль. Как ты не можешь этого понять?

Стало так тихо, что не знай я его слишком хорошо, то подумал бы, что Ян ушел.

— Миро.

Даже сквозь разделявший нас барьер я услышал, как изменился его голос. Он больше не злился. Это чувство исчезло, сменившись чем-то совсем другим.

— Любовь моя, открой дверь.

Любовь моя.

Невероятно. Наверное, весь воздух так и остался в легких, потому что Ян Дойл назвал меня не по имени, а совершенно другим словом.

И он говорил серьезно… любовь моя… потому что любил.

Я слышал это в его голосе — нежность и нотки собственника. Я знал, что стал слишком сентиментален и уязвим, потому что меня преследует психопат, но все же… Ян назвал меня своей любовью, и это было мило, сексуально и очень, очень горячо.

Удивительно, что я не загорелся.

Любовь моя.

Господи, кто ж знал, что я окажусь таким размазней?

— Пожалуйста.

Услышав рычание, напомнившее восхитительный, притягательный грех, и томные глубокие нотки, вызвавшие в памяти образ клубящегося сигаретного дыма и медленно наливаемого виски, я невольно всхлипнул.

— Пожалуйста, любовь моя, открой дверь.

— С каких это пор ты играешь нечестно?

— С каких это пор что? — Ян спросил резко охрипшим голосом, и я ничуть не удивился, что мой член отреагировал раньше, чем подключился мозг.

— Любовь моя… — повторил я, — я не… не… — Черт. — Ты не… ты… никаких нежностей.

И я сдался. В тот момент я был не способен вести диалог.

— Я буду называть тебя так, как захочу. А теперь открой дверь.

— Ян, — выдавил я из себя, прижав ладонь к вставшему члену и пытаясь сосредоточиться на том, что нужно сделать, вместо того, что хотелось.

— Знаешь, что со мной будет, если ты не позволишь поехать с тобой?

На самом деле это не приходило мне в голову. Я был настолько поглощен желанием защитить его, что даже не задумывался о том, что он чувствует.

Ни разу.

— Что, если…

— Так вот чем мы занимаемся? — спросил Ян с нажимом и снова глухо ударил в дверь. — Думаем о том, что может произойти?

Нет. Это могло означать смерть для нас как любовников, партнеров, маршалов — во всех аспектах. Переживания заставили бы нашу жизнь остановиться, чего не хотелось бы ни для одного из нас.

— Значит, из-за того, что ты боишься, мы будем не вместе. — Это была констатация факта, но от звука его голоса, соблазнительного, притягательного, меня пронзило возбуждение. — И вдобавок ко всему ты начнешь по мне скучать, и именно ты будешь решать, что мне делать, а что нет.

Очень хотелось увидеть Яна, но я не решался открыть дверь. Иначе он меня поймает.

— Все совсем не так.

— Нет? Потому что, похоже, ты на меня давишь.

Черт.

— А ты совсем не такой, — тихо заключил он. — Как ты можешь?

— Ян…

— Именно так я понимаю, что ты по-настоящему любишь меня, — сказал он, прочищая горло. — Ты не пытаешься меня изменить.

Я усмехнулся.

— За исключением одной вещи, — хмыкнул он.

Закрывшись один в ванной, я широко улыбнулся. Да, я не собирался пускать на самотек вопрос с браком.

— Хорошо, — согласился я.

Было просто глупо жить без Яна, когда в том нет никакой необходимости. А меня можно назвать каким угодно, но только не глупым. К тому же сказать Яну «нет» практически невозможно.

Прошло еще мгновение.

— Ты собираешься открыть эту гребаную дверь?

— Нечего тут командовать, — огрызнулся я.

— Открой дверь, — потребовал он. — Я хочу поцеловать тебя, прежде чем мы отправимся в аэропорт.

И на это я тоже не мог ответить отказом.