ГЛАВА 18

Я НЕ ПОЕХАЛ в больницу с Барреттом. Я поехал с Цыпой, потому что он во мне нуждался. Парень, который пытался меня убить, мог позаботиться о себе сам. А вот моя собака — нет.

Мой телефон зазвонил в тот момент, когда доктор Алчурейки вышел из операционной; я переключил входящий звонок на голосовую почту и встал, чтобы поговорить с ним.

— Простите, что я срочно вызвал вас в канун Дня Благодарения.

— Но ведь это и есть срочный случай, верно?

Я слишком устал, чтобы думать.

— Я просто очень вам благодарен.

— Я понимаю, — ответил он так же мягко, как и всегда. Таким же тоном он отчитывал меня и за то, что я не чистил Цыпе зубы и не стриг ногти.

Я приготовился к плохим новостям.

— Так он…

— Мистер Волк сейчас отдыхает, и я абсолютно уверен, что он быстро и полностью поправится.

Я наконец-то выдохнул.

— Ему понадобится металлическая пластина в череп?

Доктор Алчурейки сузил глаза.

— Нет-нет. Пуля застряла в черепе, да, но нам удалось без особого труда извлечь ее, залатать раны волосяного покрова и легко сгладить края. Мы выполнили все необходимые процедуры.

— Значит, он весь перевязан и все такое?

— Да.

— Когда действие наркоза пройдет, он просто проснется?

— Точно.

У меня подкосились колени, и я с трудом сел обратно.

— Жгут спас его от смертельной кровопотери — ты сделал все правильно, а Цыпа — мощный пес с сильным сердцем, так что перестань волноваться. Он быстро поправится.

Я кивнул.

— Сможешь увидеть его утром первым же делом. Сейчас он спит, мы проведем с ним остаток ночи и завтрашний день. Тебе лучше пойти домой и поспать.

— Ага.

— Выглядишь ужасно, — добавил он.

Я усмехнулся.

— Спасибо, Док.

— Нет, я серьезно. Думаю, тебе тоже нужно успокоительное.

И он не ошибался.

— И, ради бога, надень футболку и пальто. На улице очень холодно.

Я ПРИВЕЗ ЦЫПУ к ветеринару в своем грузовике, положив пса на переднее сиденье, а его голову себе на колени, поэтому все джинсы оказались в крови. Выходя из дома, я не стал тратить время на футболку, так как повсюду были люди. Служба спасения попыталась отправить меня в больницу, взять показания, но я накричал на них, потому что следовало срочно отвезти мою собаку к врачу, и они попросили людей расступиться, дав мне пройти.

Конечно, я задержался, чтобы поцеловать Хартли, так что, возможно, Цыпа не был для меня таким уж приоритетом, раз я не беспокоился о нем в тот момент.

Но Хартли был доктором, настоящим, одним из лучших в Соединенных Штатах, пока его не поймали на убийстве людей, поэтому, когда он сказал, что Цыпа будет жить, я ему поверил.

Да, Цыпе требовалась помощь ветеринара, однако я не боялся за него, пока не появился доктор Алчурейки. Когда он увидел Цыпу, его лицо вытянулось, и я почувствовал страх и раскаяние. А пока ожидал в коридоре, вернулись проблемы с дыханием, паника накрыла меня с головой и от мысли, что оборотень Яна все-таки умрет, меня обуял ужас.

Но потом Цыпа пришел в себя, и весь адреналин разом исчез. Теперь, сидя на переднем сиденье своего грузовика в пропитанных кровью и дождем джинсах, дрожа от переизбытка энергии, я и правда не знал, что делать дальше.

Откинувшись на спинку сиденья, я, наконец, ответил на звонок.

— Миро.

Он никогда не называл меня по имени.

— Элай, — вздохнул я, отвечая Кону. — Как поживаешь?

— Где тебя черти носят? — закричал он.

— Я возле ветеринарной клиники, — пробормотал я. — А ты где?

— У тебя дома, потому что федералы подняли тревогу, когда двое их агентов не вышли на связь.

— Их убил Эймон Лохлин.

— Ясно. И откуда ты это знаешь?

— Он сам мне сказал.

— Понятно.

— Значит, ты у меня дома?

— Да.

— И Ковальски?

— Конечно.

— Ян уже вернулся?

— Нет. Я пытался дозвониться до него, но он не берет трубку.

— Понятно.

— Весь твой дом в пулях и крови, а криминалисты только что нашли отпечатки пальцев Хартли.

— Да, все верно, он был там. Я видел его.

— Ты видел его?

— Ну да, мы даже разговаривали. Он убил Лохлина. У него новый пистолет, который он вроде как любит.

— Миро! — Кон кричал, и это было странно.

— Что?

— Миро! — И снова по имени.

— Господи, да что такое?

— Ты ранен?

— Нет.

— Ты говоришь как-то странно, ты точно не ранен?

— Угу.

— Миро?

— Я не ранен.

— Тогда не в себе.

— Может быть.

— Нет никаких «может быть».

— Идет дождь.

— Да, идет. Ты что, под дождем?

— Нет.

— Тебе холодно?

— Холодно, — быстро согласился я.

— У тебя, наверное, шок.

— Из-за чего?

— О, ну не знаю. Твой друг пытается убить тебя, затем появляется Хартли, есть из чего выбрать.

— Поэтому я кажусь тебе немного слабым, да?

— Нет. Ты пережил больше, чем большинство людей, которых я знаю.

— Думаешь?

— Ты же знаешь, что большинство людей никогда не сталкивались с похищением.

— Наверное, так и есть.

— Ты где?

— Я же сказал, у ветеринара.

— Почему?

— Барретт стрелял в мою собаку.

— Он застрелил Цыпу?

— Разве никто в моем доме не сказал тебе об этом?

— Я только что приехал! Райан и Дорси отправились в больницу, мы думали, что ты там.

— О… — в этом был некий смысл.

— Миро!

— Боже, перестань орать, — простонал я, улегшись на бок поперек сиденья. — Черт возьми, как же холодно. Думаю, мне нужна футболка.

— А почему ты без футболки?

— Пришлось использовать ее, чтобы спасти Барретта.

— И ты забыл надеть другую?

— Цыпу нужно было отвезти к ветеринару.

— Понятно.

— По-моему, двигатель грузовика не включен.

— Черт, — простонал Кон. — Скажи мне адрес ветеринара.

Я продиктовал, а потом повесил трубку и закрыл глаза. Когда через несколько минут телефон зазвонил, я ответил, не глядя на экран.

— Привет, — сказал он тихо и мягко. Просто слышать его голос уже было очень волнующим. Я буду скучать по нему, когда он уйдет.

— Ян, — почти простонал я.

— Что ты делаешь? Спишь?

— Нет.

— Ты говоришь так, словно лежишь в постели.

Я выдохнул.

— Нам нужно расстаться.

Тишина. Она так затянулась, что я практически задремал.

— Что? — в голосе Яна звучали гнев и отчаяние.

Я сделал глубокий вдох, чтобы мне не пришлось делать еще один и прерываться.

— Я слишком сильно скучаю по тебе и понимаю, что это дерьмово… нужда, нытье и все такое, ведь сотни и тысячи людей каждый год ждут солдат, и они такие сильные и потрясающие, а я — нет, я слабый. Такой слабый. Ты заслуживаешь лучшего. Ты заслуживаешь такого человека, который, если понадобится, может быть сильным в течение многих лет, но это не я.

— Любовь моя…

— И я хочу тебя не только затем, чтобы ты держал моих демонов взаперти, потому что в этом больше нет необходимости, демонов больше нет. В смысле, если я могу поцеловать Хартли, то, думаю, фактор страха вроде как исчез, верно?

— Я не… я не… что?!

— И ты ревновал меня к Баррету, но тебе не стоило этого делать, потому что он никогда не был моим другом. Он любил Керри Лохлина, а его брат Эймон — брат Керри — убил парней из твоей команды. Но теперь он мертв. Эймон мертв. А Барретт сейчас в больнице. Так что тебе больше не о чем беспокоиться, и ты должен сказать остальным ребятам, что они могут покинуть Форт-Брэгг.

— Что?! — задыхаясь, опять спросил он.

— Позвони Кону. Мне нужно немного вздремнуть, — сказал я и сбросил вызов, потому что мне на самом деле нужно было отдохнуть.

Дождь, барабанящий по крыше грузовика, успокаивал, и я попытался представить свою жизнь без Яна. Оставаться в Чикаго будет тяжело, и, возможно, стоит подумать о переезде. Ян мог оставить себе грейстоун, Дрейка и Кабота, а теперь еще и Джосуэ. Интересно, разрешит ли он мне забрать Цыпу? Я не мог потерять все сразу. Это было бы уже слишком.

Мне снилось, что я ловлю рыбу будильником, и это казалось бессмысленно, пока я не проснулся, чтобы ответить на очередной звонок.

— Миро…

— У тебя самый красивый голос, — признался я Яну. — Тебе кто-нибудь об этом говорил?

— Да, ты. Все время, — заверил он, и мне показалось, что дышит он как-то странно, быстро. Я различил, как дрогнул его голос.

— В общем, Барретт стрелял в Цыпу, но Хартли спас меня, и у него был пистолет, и я поцеловал его, а когда целовал, то думал: Ян так разозлится, потому что если ты поцелуешь кого-нибудь другого, я убью тебя, а потом подумал, что это своего рода лицемерие с моей стороны, так как я выместил всю свою нужду на Хартли, и хотя это плохо, я понял, что поступаю нечестно по отношению к тебе. Я вру, когда говорю, что твои отъезды на миссии — это нормально, потому что все совсем наоборот… это ненормально. Я скорее останусь один, чем буду скучать по тебе все время, и если я поцелую кого-нибудь еще, то не буду чувствовать себя таким виноватым из-за этого.

— Ты сказал, что находишься у ветеринара?

— Ты меня вообще слушал?

— Да, каждое слово.

— С моей стороны нечестно просить тебя измениться, — продолжил я, открывая глаза и наблюдая, как дождь хлещет в окно. — А с твоей стороны нечестно просить меня нуждаться в тебе меньше.

— Ни то, ни другое не справедливо, я согласен.

— Я продам грейстоун и отдам тебе половину.

— Просто подожди.

— Но мы должны там как следует убраться, потому что сейчас на кухне кровь.

— Мы все отмоем.

— Цыпа пытался спасти меня.

— Но он пострадал, и ты пострадал, а Крейг Хартли спас вас обоих от человека, который хотел убить меня.

— Да, все так, — согласился я, глаза сами собой закрывались. — Как забавно.

— Миро…

— И я не пострадал, — поправил его я.

— О, а я думаю, что как раз наоборот.

— Ты же знаешь, я никогда от этого не отмоюсь.

— Что?

— Я поцеловал Хартли. Этого не исправить.

Неожиданно Ян повесил трубку, что было немного грубо, потому что мы расставались и все такое… Но я все понимал. Возможно, для него это было не так уж и важно.

Когда мой телефон зазвонил снова, я ответил.

— Миро, милый, а обогреватель в грузовике включен?

Когда Ян назвал меня «милый», я вздохнул как девчонка из очень плохого фильма на канале «Лайфтайм».

— Что?

— Грузовик. Обогреватель в грузовике включен?

— Не-а.

— Не мог бы ты включить его ради меня?

— Но двигатель не работает.

— Миро…

— Мне очень жаль, Ян. — Я подавил всхлип. — Ты заслуживаешь того, кто …