Белинда кладет руку на мое плечо.

— Никто не умер и не попал в больницу, ничего такого. Выдохни и успокойся. — Прислушиваюсь к её совету и следую за ней к дивану, где все остальные уже расселись.

— Никто не пострадал? — уточняю я.

— Я этого не говорила, — начинает Белинда. Она поднимает руку, когда я собираюсь заговорить. — Знаю, это не мое дело, но эта группа — наша семья. Включая тебя и Чейза. И когда кто-то страдает, страдаем мы все.

— Он раздавлен, Тори. Я никогда его таким не видел, — произносит Нейт.

Мотаю головой, отступая назад, потому что не хочу говорить на эту тему.

— Ты не понимаешь ... — Но Белинда продолжает настаивать, взяв меня за руку и не давая убежать.

— Чейз рассказал нам, дорогая. Мы понимаем, с чем вы оба имеете дело, во всяком случае до некоторой степени. Тори, посмотри на меня. — Голос Белинды тверд, и она встает передо мной так, чтобы у меня не было другого выбора, кроме как подчиниться. — Ты уже давно стоишь на пороге принятия, а Чейз еще не достиг этой стадии, хоть и не хочет, чтобы кто-то знал об этом. Но вместе? Вместе вы точно обретёте его.

У меня нет ответа. Я знаю, что Белинда права. Мы были так близки, совершая этот последний прыжок вместе. И где же я теперь? Потерялась.

Билл берет Гленду за руку и встречается со мной взглядом.

— Ты уже поняла, что никогда их не забудешь. Разве ты не веришь, что они хотели, чтобы ты была счастлива?

Я медленно киваю. Да, я начала верить, что Чейз был ключом к моему будущему, тем, кто должен был вернуть меня к жизни. Но разве не он всё у меня отнял?

— Ты никогда не задумывалась, — продолжает Бен, — что это они послали его к тебе? Потому что вы единственные, кто действительно могли бы исцелить друг друга? Единственные, кто мог понять боль друг друга?

Слова моих родителей звучат у меня в голове: «исцелите друг дуга. Никто не виноват, только вы двое продолжаете винить себя».

— Тори, я не была знакома с твоим мужем, — говорит Белинда, — и с твоей дочкой, но я зная тебя, могу представить, что они были сострадательными, любящими людьми. Я права?

Слезы градом катятся по щекам, я шмыгаю носом и киваю.

— Возможно, через тебя они смогут освободить Чейза от чувства вины, тем самым освободить и тебя от твоего бремени.

Белинда кладет руку себе на сердце, слегка надавливая.

— Наши дети танцуют с ангелами, Тори. Когда мы счастливы, мы даем им музыку.

Сара танцует с ангелами.

Она танцует с ангелами.

Татуировка Чейза. Он наказывает себя этой татуировкой как напоминанием о том, что она умерла. Но это значит совсем другое. Она танцует с ангелами. Татуировка должна напоминать, что нужно писать симфонию, под которую она танцует, которая вызывает улыбку и смех на её милом личике. Музыка, говорящая ей, что мы тоже счастливы.

Четыре пары глаз смотрят на меня с надеждой, что достучались до меня. Чейз — единственный человек на белом свете, который действительно может помочь мне отпустить прошлое, и, думаю, я тоже его спасение. Я должна его увидеть. При этой мысли мое сердце болит чуть меньше.

— Спасибо, — шепчу я с дрожащей улыбкой. Не нужно больше никаких слов. Каждый из них обнимает меня на прощание, и я наконец-то научилась отвечать тем же.

Как только все уходят, я мчусь в душ, затем надеваю первую попавшуюся чистую одежду. Бегаю по квартире в поисках всего, что мне нужно, и торопливо направляюсь к своей машине. Я не идиотка и не превышаю скорость, чтобы побыстрее доехать до Чейза, но кричу на светофоры и других водителей, чтобы заставить из задницы двигаться быстрее.

Мне нужно увидеть моего ангела.