Глава 1

Шериф

– Мы должны перестать так сталкиваться, – сухо проворчал я. – Ты нарушаешь закон, а я вытаскиваю тебя.

Она фыркнула с пассажирского сидения, и я бросил на нее быстрый взгляд. Мэнди Хэлстон – заноза в моей заднице. Сперва она развращала мою дочь, а теперь урезала свободное время. Я должен был сбросить чертово напряжение и потрахаться. Не работать за бесплатно, разгребая ее дерьмо. Мэнди была каким-то навязчивым подарком, который мне упорно старались подсунуть снова и снова. А я просто хотел его вернуть.

– На этот раз я смогу поговорить с твоим отцом? – спросил я, ведя машину по темным улицам к ее огромному дому на окраине города.

Мэнди напряглась.

– Нет. Он уехал по делам.

Я стиснул зубы. Ее отца никогда не было рядом, черт возьми. Прошлый раз я говорил с ее матерью, но это казалось розыгрышем. Женщина походила на наркоманку. Мэнди предупредила, что ее мать пристрастилась к обезболивающим, выдаваемым по рецепту, и теперь с ней бесполезно разговаривать. Пять минут в просторном доме с этой женщиной, будто смотревшей мимо меня, и я понял, что Мэнди права.

– Тебе стоит найти друзей получше, – проворчал я. – Эти девочки ничему хорошему тебя не научат.

На этот раз она усмехнулась и бросила на меня уничтожающий взгляд.

– Думала, это я плохо на всех влияю. Потому ты запретил мне видеться с лучшей подругой.

В груди колыхнулось чувство вины, но я решил игнорировать его до конца поездки. Может, мне и было неудобно, что я отобрал от нее Кэлси, но считал правильным защитить свою дочь от таких, как она. Когда я подъехал к дому Мэнди, думал, что она быстро выскочит из машины, как в прошлый раз. Однако она застыла и нахмурилась, смотря на белый «лексус» впереди.

– Твой отец приехал? – спросил я ее.

– Да, – она сглотнула, а потом кивнула.

– Мне нужно с ним поговорить.

Мэнди резко обернулась ко мне, ее нижняя губа задрожала. На мгновение она завладела всем моим вниманием. Подобные Мэнди девушки просто напрашивались на неприятности. Она была одета, как шлюха, а ее макияж слишком темный для ее возраста. Мужчина вроде меня вполне мог спутать ее с женщинами постарше. Эта мысль вызвала раздражение. На нее пялились в том баре неизвестно сколько времени.

Я вышел из машины и направился к входной двери. Когда я обернулся посмотреть, шла ли Мэнди за мной, увидел, что она стояла у машины и нервно грызла ноготь. Сейчас, несмотря на макияж, прическу и распутную одежду, Мэнди выглядела на свои семнадцать.

– Пошли, – рявкнул я.

Она подпрыгнула и подбежала ко мне. Но ее дальнейшие действия удивили меня.

– Пожалуйста, не рассказывай про меня, – взмолилась Мэнди и схватила меня за руку. – Пожалуйста, – в ее ярко-голубых глазах сверкали непролитые слезы. Интересно, на скольких мужчин действовало ее маленькое представление?

– Твое поведение вышло из-под контроля, – сказал я ей, пытаясь вырвать руку.

– Я стану хорошей, – прошептала она, крепче сжимая мою ладонь. – Пожалуйста, не говори ему.

Если бы я был более слабовольным мужчиной, то притянул бы к себе беззащитную девушку с дрожащей нижней губой и заверил, что все будет хорошо. Я бы обнял ее и, вероятно, забыл бы, как она молода. Воспользовался бы ее состоянием.

Только вот я был шерифом, черт возьми.

А не Брандтом.

– Мне жаль, – пробормотал я, на этот раз успешно освободив свою руку. – Пойдем.

*****

Я ворочался всю ночь, прокручивая в голове выражение лица того придурка – отца Мэнди. Он весь разговор будто носил ледяную маску, но я заметил вспышку ярости в его глазах. И не тот обычный отцовский гнев, который испытывал каждый, когда их ребенок совершил какой-то проступок. Что-то другое. То, что заставило меня едва не скрипеть зубами, а полицейское чутье просто взбесилось. Мне это не понравилось.

Из-за всего этого мне захотелось позвонить своей дочери и попросить вернуться домой, чтобы я мог прижать ее к себе. Кэлси сказала, что проведет ночь со своей подругой Элисон. Казалось, после того, как Мэнди исчезла с радаров, они сблизились. Кэлси избегала меня и почти все выходные проводила вне дома. Как бы мне ни было больно от того, что ее нет рядом, я утешал себя мыслями о том, что она хотя бы не с Брандтом.

Из мрачных мыслей меня вырвал чей-то стук в парадную дверь. Быстро взглянув на будильник, я отметил, что было уже больше часа ночи. Вскочив с кровати в одних боксерах, я захватил свой полицейский пистолет и направился к парадной двери. Незаметно глянув в окно, я забеспокоился, швырнул пистолет на стол в прихожей и распахнул дверь.

– Шериф, – воскликнула Мэнди и кинулась ко мне на шею.

Она тряслась, как осиновый лист, и была одета лишь в тонкую шелковую ночнушку. Я ужаснулся тому, как громко Мэнди плакала.

– Что случилось? – потребовал я, ладонями обхватив ее лицо, чтобы рассмотреть получше. Тушь растеклась по щекам, но было невозможно не заметить наливавшийся фиолетовый синяк. – Что произошло, черт побери?

По ее лицу продолжали катиться слезы, и она избегала моего взгляда. Мэнди просто покачала головой.

– Ничего. Мне просто... просто нужно... Могу я остаться здесь на ночь?

Заведя ее внутрь, я запер дверь, так и не выпустив Мэнди из рук. Бедняжка дрожала так сильно, что, казалось, просто упала бы без моей поддержки.

– Как ты добралась сюда? – спросил я, надеясь, что говорил достаточно мягко, а потом погладил ее по волосам, стараясь успокоить.

Взгляд Мэнди уперся в мою обнаженную грудь, и мне пришлось подавить стон, поняв, что стоило открывать дверь в чем-то еще, кроме нижнего белья.

– Я шла пешком, а потом поймала попутку, – прошептала она.

В груди зародилось рычание из-за ее глупости.

– Ты ехала на попутке? Что, с ума сошла?

Она отстранилась и посмотрела на меня сквозь слезы. А вот и вернулась наглая девчонка, которую я знал.

– Да пошел ты! Я не знаю твой номер и не хотела беспокоить Кэлси!

Осмотрев ее, я поежился. Сквозь тонкую ткань я прекрасно видел ее острые соски. Чудо, что Мэнди вообще добралась сюда. Ею мог воспользоваться какой-нибудь монстр. Девчонке чертовски повезло, что она добралась сюда живой и невредимой.

– Ладно, – успокоился я. – Просто расскажи мне, что случилось. Кто тебя ударил?

Мэнди прикусила свою розовую губу и снова уставилась в пол.

– Никто. Я упала.

«Чушь собачья».

– У меня нет времени на игры, Мэнди. Расскажи мне правду.

Она нащупала подол ночнушки и нервно одернула его. От этого движения показалось еще больше ее кремовой нежной плоти, что невероятно отвлекало. Взяв себя в руки, я схватил ее за подбородок и заставил Мэнди посмотреть мне в глаза, взглядом умоляя ответить.

– Ты же рассказал ему, – ее голос был обвинительным, но не громче шепота. – Ты его разозлил.

В моих венах застыла кровь.

– Твой чертов отец сделал с тобой это?

Мэнди снова попыталась увернуться, но я крепко держал ее за подбородок, потому у нее ничего не вышло.

– Да.

Перед глазами встала красная пелена. Гребаная красная пелена. И все из-за испытанной ярости. Я ненавидел мужчин, которые причиняли боль женщинам. На своей работе я насмотрелся на столько дерьма с домашним насилием, что хватило бы на всю оставшуюся жизнь.

– Это жестокое обращение с детьми, – прорычал я.

Голубые глаза Мэнди сверкнули, когда она посмотрела на меня.

– Я не ребенок.

У нас случилось самое настоящее противостояние взглядов, никто не хотел сдаваться. Может, ей и было семнадцать, но ее тело достойно двадцатипятилетней девушки. Мэнди была более соблазнительна, чем большинство знакомых мне зрелых женщин.

– Я его арестую.

Огонь в ее глазах погас, на его место пришел страх.

– П-Пожалуйста, не надо. Он выберется, а мне станет только хуже.

– Тогда почему ты пришла сюда? – я в замешательстве нахмурился.

– Я просто хотела остаться в безопасности. А я всегда ощущала себя защищенной, когда проводила здесь ночи с Кэлси, – призналась она, а потом она посмотрела на меня широко распахнутыми невинными глазами. – Из-за тебя.

Я вдруг ощутил желание защитить Мэнди. Может, она и нарушала закон, заработав репутацию хулиганки, но, вероятно, только потому, что предпочитала быть где угодно, только не дома. И я не мог ее винить.

– Ты можешь остаться здесь, – заявил я. – Почему бы тебе не умыться и не взять что-нибудь из вещей Кэлси?

– Спасибо, шериф, – на ее заплаканном грязном лице расцвела улыбка.

– Можешь звать меня Риком.

Когда Мэнди направилась в душ, я стал рыться в шкафчике, пока не обнаружил чай. Мама всегда готовила мне горячий чай, когда я был расстроен, еще будучи ребенком. Теперь я его ненавидел, но все равно покупал для Кэлси. Плохие сны, расставания с парнями, обычные подростковые гормональные проблемы. Чай всегда, казалось, помогал.

Я все еще с неким отстранением наблюдал, как чайный пакетик погружался в горячую воду, когда услышал, как Мэнди зашла на кухню. Развернувшись, я едва узнал ее без макияжа. Красивые голубые глаза казались ее шире и невиннее, что только подчеркивало, как неправильно видеть Мэнди с подбитым глазом. Светлые локоны, которые обычно всегда выпрямлены и выглядели необычайно гладкими, были влажными и неряшливо собраны в пучок на макушке. От этой прически ее шея смотрелась длиннее. Впрочем, я постарался не зацикливаться на нежной коже, подумав, как легко на ней можно оставить синяк.

Мой взгляд упал на знакомую шелковую майку, которую я видел на Кэлси тысячи раз. Но грудь Мэнди была больше, чем когда-либо виденные мной у девушек ее возраста. Эта позаимствованная у дочери майка едва скрывала заметные выпуклости.

– Ничего, что я надела это? – спросила она неуверенным голосом.

– Ничего, – чересчур резко ответил я. – Конечно, – оторвав взгляд от ее груди, я заметил на ней серые шорты. Бедра Мэнди были более округлыми, и я готов был поспорить на все свои сбережения, что ее задница занимала каждый дюйм этих шортов. Мой член в боксера снова ожил, и я ощутил себя глупцом, что не накинул больше одежды, когда появился шанс.