ГЛАВА 17

Картер

Сейди сейчас на третьем месяце беременности. Я видел ее в городе, и у нее нет никаких сильных изменений, за исключением того, что она выглядит счастливее. Видел, как она положила свою руку на живот, и понимание этого вышибло из меня дух. Внутри нее растет ребенок. Мой ребенок.

Люди говорят, что беременная женщина излучает внутренний свет, и я могу понять, что это означает. От взгляда на нее внутри что-то оживает.

Дэйл сказал, что она чувствует себя хорошо. Пока ест небольшой тост и чай по утрам, ее не тошнит. Она полна энергии, рисует с раннего утра до позднего вечера. Он продолжает звонить и приглашать меня, но я отклоняю такие приглашения. Мы встречаемся за кружкой пива после работы и притворяемся, что все нормально, но все равно что-то не так.

Может быть, у них тоже есть чувство чего-то неправильного, но никто из нас ничего не говорит.

Сегодня я устал как собака. Моя новая работа связана со строительством и требует больших физических усилий, именно то, что мне нравится. Это грязная и тяжелая для моего тела работа, но она ощущается такой правильной. Что-то строить и иметь причину вставать с кровати каждый день.

Я сижу в местной забегаловке, пью кофе и поглощаю яичницу, что заказал. Просматриваю новостную ленту на телефоне, когда он звонит.

Это мой брат. Он никогда не звонит так рано, поэтому я сразу начинаю волноваться.

– Что случилось? – спрашиваю я.

– С добром утром и тебя, – отвечает он, смеясь. – Боже, тебе нужно над собой поработать.

– Очень смешно, – сухо проговариваю я. – Почему ты звонишь так чертовски рано, на рассвете?

– У кого рассвет? – снова смеется он.

Я фыркаю. Сегодня рано утром мой брат возомнил себя самым смешным комиком.

– Сейди назначила дату сонографии.

– Соно-что?

– УЗИ ребенка. Серьезно, почему ты не знаешь всего этого дерьма?

– Наверное, потому что я провел большую часть своей сознательной жизни в компании с накаченными, вонючими и драчливыми мужиками, без всяких девчачьих разговоров о женских проблемах, Дэйл.

Мужчина за соседним столом поднимет брови, смотря на меня. Наверное, я слишком громко разговариваю.

– Она хочет, чтобы ты был рядом с ней в этот момент, неандерталец.

Мое сердце выскакивает из груди, и мне хочется ударить себя по голове за то, что я такой придурок. Этот ребенок мне не принадлежит. Меня пригласили только из жалости.

– Там нет для меня места, – отвечаю я. – Вы должны идти. Это ваш знаменательный момент. Кроме того, что подумает доктор, когда увидит нас всех вместе.

– Кого это, черт побери, вообще волнует? Точно не меня, и тебе не следует об этом задумываться тоже. Сейди хочет этого, бро, и я знаю, что я прошу тебя о гораздо большем, чем мы договаривались, но не разочаровывай ее, ладно? Ее переполняют гормоны, и она гнездится, как сумасшедшая. Она скучает по тебе. Ты придешь?

Я сдаюсь, потирая лицо свободной рукой. Могу ли думать о чем-то постороннем, кроме того, как не быть пятым колесом, когда они впервые увидят ребенка? Совсем нет, но я не хочу разозлить моего брата. Если Сейди действительно этого хочет, мне не хочется ее разочаровывать. Будет тяжело ее увидеть спустя столько времени. Хотя я никогда не признаюсь ни одной живой душе о том, что не могу больше дрочить, кроме как от воспоминаний о нашей единственной ночи вместе, с тех пор, как от них съехал. Каждый раз, когда вспоминаю о Сейди, мне становится хуже. Это замкнутый круг предательства и вины, о которых знаю только я.

– Я приду, – наконец произношу я. – Расскажи мне подробнее.

***

И вот я стою здесь несколько дней спустя. Нам всем неловко в кабинете доктора, в офисном центре. Сейди лежит на больничной койке с рубашкой, натянутой на животе. Лишь небольшая выпуклость говорит о том, что она беременная. Ассистентка только приподнимает бровь, смотря на нас с Дэйлом, но ничего не произносит, пока спрашивает Сейди, готова ли она. Сейди кивает и протягивает ладони, чтобы взять каждого из нас за руки. Что послужило причиной еще одного поднятия брови.

Врач предупреждает Сейди, что сначала будет холодно, а затем покрывает живот каким-то прозрачным гелем. Щелкает выключателем, и свет в комнате тускнеет, так что мы сосредотачиваемся на маленьком черно-белом экране с сонограммой. Врач берет что-то с продолговатой ручкой и водит по животу Сейди, распределяя гель. Сдвигает ручку и смотрит на экран, снова перемещает и смотрит на экран. Глаза Сейди также прикованы к действию на экране.

У меня нет ни малейшего понятия, на что мы смотрим. Если меня спросят, на что это похоже, то это все равно, что смотреть на ненастроенный черно-белый телевизор, но Сейди смотрит на экран, не отрывая взгляда, и Дэйл сосредоточил на нем все свое внимание. Наконец, врач останавливается и указывает на незначительное движение… что это? Арахис? И потом, я, наконец, вижу это. Крохотные ножки пинаются, и ребенок ворочается. Сейди смеется. Я могу различить что-то, похожее на нос, затем маленькие размахивающие ручки. Я поражен.

– Сейди, ты чувствуешь это? – спрашиваю ее.

Смотрю, как маленькое существо делает то, что похоже на джигу-дрыгу.

Она смеется, ее взгляд все еще прикован к изображению на экране.

– Нет, совсем не чувствую.

– Оу, он на самом деле шевелится.

– Или она, – добавляет Дэйл.

Слышу откуда-то легкий свист, и более того удивлен, когда врач говорит нам прислушаться, и я слышу приглушенный, словно из-под толщи воды, тук-тук, сердцебиение ребенка. Мой ребенок. Там мой ребенок, на черно-белом экране. Если я наклонюсь и положу руку на живот Сейди, возможно, я почувствую часть этих ударов и кульбитов. Смотрю на Сейди сверху вниз, и меня переполняют эмоции. Она хочет от меня ребенка. Никогда не думал, что захочу этого. Я еще не встречал такую женщину, которая бы мне нравилась настолько, чтобы задуматься о ребенке. Не могу даже представить ни одной женщины, которую я бы так страстно желал. Но это совершенно другое дело, и я не знаю почему.

Я хочу от нее ребенка. Смотрю на брата и хочу этого. В тот день, когда Сейди сказала нам, что ждет ребенка, я ушел от того, как это могло быть. Я почувствовал потребность Сейди, когда она обхватила меня и страстно поцеловала.

Врач двигает ручкой по животу снова и снова.

– Это маленькая мармеладка не хочет поворачиваться, – признается она.

Снова сдвигает ручку и прижимает плотнее к животу Сейди. Кажется, что она хочет что-то измерить. Не знаю, что она пытается проверить, но что бы то ни было, я благодарен ей за это.

– Вот так, – наконец проговаривает врач и нажимает на кнопку рядом с монитором.

Картинка застывает. Врач водит мышкой и снова щелкает на кнопки.

– Я рада сказать, что все выглядит хорошо, – говорит она и указывает стрелкой мышки на экране, – Вам бы хотелось получить фотографию?

– Да, – быстро отвечает Сейди, – Пожалуйста, распечатайте три штуки.

Три.

Она подумала обо мне. Думает всегда, включает меня в семью.

Я таращусь на экран, и начинаю тонуть. Сейди ждет от меня ребенка.

Мое сердце замирает, и чувствую, как у меня перехватывает дыхание. Даже чувствую, как мои глаза наполняются слезами, но я часто моргаю, чтобы их согнать. Невозможно описать то ошеломляющее чувство, что охватывает меня.

Смотрю на Дэйла, и он не смог сдержаться. Слезы скатываются по его щекам, и он осыпает лицо Сейди поцелуями снова и снова, когда она улыбается и пытается снова взглянуть на экран. Доктор смеется и комментирует, что ребенок – счастливый мальчик, у которого есть папа, мама и дядя, которые, очевидно, уже его любят. Потом она протягивает Сейди чистое полотенце и просит нас выйти, как только мы будем готовы.

Сейди стирает с живота гель, морщась. Дэйл помогает ей спуститься с кушетки и поправляет одежду и волосы.

– Мне нужно идти на работу, – вздыхает Дэйл. – Я хотел бы отпраздновать, но кто-то должен оплатить свою учебу в колледже.

– Все хорошо, я только хотела пройтись по магазинам, чтобы прикупить детских вещей сегодня, – отвечает Сейди, – сейчас мы знаем, что с ребенком все в порядке.

Она целует его в щеку.

– Отличная идея. Картер, ты, что собираешься делать?

– У меня есть несколько часов до того, как нужно будет пойти на работу, думаю, я мог бы… – у меня не было и шанса закончить свою мысль, потому что Дэйл перебил меня.

– Замечательно! Ты можешь сопроводить Сейди, – он дарит мне дьявольскую ухмылку.

– Правда, Картер? – мягко уточняет Сейди,

– Мне бы очень хотелось пройтись с тобой.

– Я припомню тебе это, – киваю Дэйлу, прежде чем повернуться к Сейди. – Я был бы счастлив, пройтись по магазинам с тобой, Сейди.

– Повеселитесь там, – советует Дэйл и быстро целует Сейди в губы. – Увидимся позднее, люблю вас обоих.

Затем он разворачивается и идет к двери.

После того, как Сейди быстро собирается, провожу ее к офису. Администраторы в регистратуре охают и ахают над снимком УЗИ, хотя там едва можно что-то разобрать, и, они, должно быть, видят сотни таких каждую неделю. Она благодарит их и назначает новую встречу, прежде чем вывести меня на улицу.

– Хорошо, что ты пришел, – признается она, – Я приехала сюда с Дэйлом, и мне бы пришлось возвращаться домой, если бы не это. Спасибо еще раз, что согласился со мной пойти. Представляю, что не самое твое любимое занятие.

– Для тебя все, что хочешь, Сейди, – отвечаю и подвожу ее к моему новому джипу.

С тех пор как я начал работать в строительной компании и стал больше зарабатывать, потратил свои сбережения от службы в морской пехоте на новую машину. Она была большой и блестящей, с достаточно большими шинами, что мне пришлось подсадить Сейди на пассажирское место.

– Это идеальная машина для альфа-самца, – смеется она. – Серьезно, когда-то я знала одного мачо, кто водил большой черный джип с огромными шинами. Этому учат в школах для мальчиков?

– Без понятия, – говорю и завожу мотор, – Мне просто нравится звук заводящегося двигателя.