Глава 9

Ника стряхнула с себя постоянно преследовавшее ее чувство неловкости и распахнула настежь дверь квартиры. Поставила две сумки с продуктами на пол у входа, прежде чем закрыться и запереть дверь.

Замерла и на минуту прислушалась к тишине. Обычно она ходила по магазинам с наушниками и слушала музыку. Но не сегодня. Она слишком боялась упустить хоть что-нибудь. Что угодно. Шаг. Звук своего имени.

Выстрел.

Но, несмотря на мрачные мысли, ее наполнило умиротворение, за которым практически тут же нахлынуло чувство вины. Калеб очень расстроится.

Она положила связку ключей «ТарМор» на столик и сняла новые сандалии, прежде чем поднять переполненные пакеты и отнести их через светлую комнату на кухню. По пути включила кондиционер.

Черт, как душно. В Нью-Йорке же август.

Разместив покупки на гранитной столешнице рядом с тихо гудящим холодильником, Ника бросила свой айфон на стол и огляделась. Техника из нержавеющей стали и стены цвета буйволовой кожи. Планировка была открытой и дальше виднелась гостиная с потолками в девять с половиной футов, черная кожаная мебель и окна во всю стену. Ника чувствовала себя маленькой и лишней в слишком большом пространстве. Она предпочитала что-то более уютное, тесное, что поможет собраться с мыслями и чувствами. Но нищим выбирать не приходится, а пока что именно такой она и была.

Ника неделю продержалась с братом. Еле-еле. Семь дней оцепенело бродила по клубу, а Калеб ходил следом, предугадывая все ее желания. Стоило зайти на кухню, как он уже доставал из холодильника Кока-Колу, открывал и совал ей в руку банку, прежде чем она осознавала, зачем пришла. С едой так же, тарелка всегда была наполнена приготовленными Вексом деликатесами, и Нику мягко подталкивали к стулу, уговаривая поесть.

«Поешь уже. Я поеду чуть быстрее улитки и тебя сдует ветром с мотоцикла, Ник».

В четверг она попыталась постирать его вещи, но он оттащил ее от стиральной машины, сказав, что она здесь не для того, чтобы обслуживать его.

Ника тупо провела эти дни, жалея, что все не сложилось по-другому, ненавидя темные круги под глазами Калеба и его извинения, что пока ничего не нашли о Кевине.

Теперь она считала это пустой тратой времени. Семь дней потрачены впустую, откладывая начало новой жизни. План был простым. Найти место, которое она сможет назвать своим. Избегать любых романтических отношений — пока что. Вернуться на работу. Три простые цели, озвученные Еве, когда они утром болтали по телефону этим утром. Возможно, они прозвучали как крик отчаяния, особенно первая. Не прошло и часа, как в клуб заявилась ее потрясающая лучшая подруга с крутым мужем. Габриэль с суровым неодобрительным видом вручил Нике ключ от этого места.

— Можешь жить сколько захочешь. Но просто знай. — Он наклонился с мрачным выражением лица, и Ника впервые увидела пугающего гангстера, каким его описывал Калеб. — Я думаю, тебе следует прислушаться к красавице-подруге, — он указал на жену, — и передумать переезжать. — Он ждал, не сводя с нее глаз, пока она не покачала головой. Ее решение было непоколебимо. Не его квартира, так другая.

Он проворчал что-то насчет упрямых женщин и произнес:

— Ладно. Я не поддерживаю твое решение, но, конечно, понимаю тебя. По крайней мере, это место безопаснее, чем то, что ты найдешь сама. Я позвоню управляющему, чтобы швейцар был готов тебя встретить. Если что-то понадобится, охрана внизу работает круглосуточно. Никто не пройдет мимо.

Зная Габриэля, Ника предполагала, что все равно не останется совершенно одна. Она не встречала по пути никаких головорезов, но более чем уверена, что они должны быть рядом с двадцатиэтажным зданием. Ника находилась на десятом этаже и не могла избавиться от ощущения, что остановилась в отеле. Дружелюбный швейцар рассказал ей о том, что тут есть бассейн, сауна, гидромассаж и фитнес-зал. Если захочет, а продукты у нее теперь есть, она может и вовсе не выходить из здания.

Калеб разозлится, когда узнает, и, возможно, обидится, что она приняла помощь Габриэля, а не обратилась к нему. Это было ненавистно для Ники. Не хотелось расстраивать его. Ника кусала губы, раскладывая продукты. На него и так много навалилось, и она переживала, что брат не очень хорошо справляется. С той самой ночи, когда он узнал, что Кевин делал с ней, в его взгляде появилась какая-то жесткость, какой раньше никогда не было. Вчера они вместе ходили на Юнион-сквер и Челси, чтобы Ника пополнила гардероб футболками, шортами и джинсами. По большей части брат вел себя как обычно. Очаровательный, веселый и смешной до крайности с его саркастичными комментариями и шутками с серьезным лицом. Но время от времени он замолкал, и она ловила на себе взгляд полный боли, вины и чего-то настолько угрожающего в глубине его глаз, что это пугало. И каждый раз Ника крепко обнимала его и просила перестать думать о чем бы то ни было, настаивая, что все кончено и самое худшее позади. Калеб тоже обнимал ее, словно защищая от окружающих, но убежденным не выглядел.

Ника поклялась, что они будут над этим работать и еще больше желала, чтобы он никогда не узнал, что происходило. Это еще одна цель. Ника никогда не хотела, чтобы он знал, через что она прошла ради него. Меньше всего ей хотелось, чтобы брат мучился чувством вины и сожаления так же, как Винсент после смерти сестры.

Ника быстро прогнала отвлекающее имя прочь, пока вновь не началась одержимость.

По крайней мере, ей не пришлось брать у Калеба деньги — одним ударом меньше по ее растоптанной гордости. Она впервые воспользовалась оставленным отцом наследством, и будет пользоваться до тех пор, пока не встанет на ноги. Слава Богу, Кевин не знал о нем, иначе он бы растратил все как собственные деньги. Счет был не бездонным, но его хватит на пару месяцев, чтобы устроиться на работу и снова получать стабильный заработок. Тогда она снова его пополнит. В разговоре с Евой проскочил вариант с работой в «ТарМор», и Нику передернуло от очередного подаяния. Но, опять же, нищие не выбирают и не могут быть неблагодарными, поэтому она согласилась, чтобы Ева навела справки. Если повезет, там окажется вакансия, и Ника сможет приступить к своим обязанностям так же легко, как и на прошлой работе. Она до сих пор скучала по девочкам в офисе: большинство из них молодые мамочки, но несколько все еще были одиноки, и Ника пару раз куда-нибудь выбиралась с ними. Ей там было хорошо. К счастью, можно снова обрести подобное.

Ника закачала головой от того, как это прозвучало, пусть и всего лишь в мыслях, и снова пообещала себе не играть в жертву. Это не ее роль. Она сильная. Она выиграет. И будет действовать как настоящий победитель, которым она и была. Ну, может, не победителем. Но будет стремиться хотя бы к нормальности. Она останется в этой огромной квартире лишь столько, сколько понадобится, чтобы встать на ноги и стать независимой женщиной, какой ее и воспитывали. Ей больше никто не нужен. И она собирается так все оставить. Воплотит в жизнь то, о чем мечтала, сидя в углу дивана за просмотром телевизора рядом с Кевином. Больше никогда она не окажется снова под властью мужчины.

Ника потянулась к айфону и включила музыку, чтобы заполнить тишину. Стоило признаться, что еще никогда поход в супермаркет не доставлял такого удовольствия, как сегодня. Совершенно самостоятельно. Никто не заглядывал через плечо. Никто не ждал ее возвращения. Теперь некому рыться в покупках, кричать, что она потратила слишком много денег, бить за то, что забыла что-то купить, а значит придется снова ехать в магазин, как только остановится кровь из носа. И больше никто не будет швырять ее на пол за неправильный аромат духов и тому подобное.

Ника переборола дрожь и убрала в шкаф Нутеллу и хлеб. Не потрудившись вымыть виноградину, она сунула ее в рот и положила в холодильник бледно-зеленую гроздь, а также сыр, оливки и яблоки.

Закончив, прошла через просторную гостиную и взглянула в окно. По словам швейцара, оно выходило на мост Трайборо. Прекрасный вид. Ника посмотрела вниз и тут же отступила назад, когда закружилась голова. Ей никогда не нравилась высота.

Ника достала телефон из заднего кармана джинсов и написала Калебу. Она предлагала встретиться и знала, что можно просто позвонить, но это будет трусостью.

«Где встретиться? Ты же дома, да?».

Она поежилась от его ответа и написала название маленького кафе на углу, чтобы брат смог найти перекресток по навигатору. Ника не была уверена, знал ли он, что Габриэль...

Зазвонил телефон. Дерьмо.

— Алло?

— Где ты, черт подери? Скажи, что взяла с собой одного из парней.

Голос ее брата был тихим и гневным. Должно быть, он среди людей.

— Я в порядке, Калеб. Можешь встретиться со мной возле кафе? Мне нужно с тобой поговорить.

— Что ты там делаешь? Почему мы не можем поговорить, когда я вернусь домой?

Упрямый мужик.

— Я уже иду. Поговорим, когда доберешься, ладно? Поезжай аккуратно.

Она отключилась, не дожидаясь ответа, и удивилась, когда тут же не последовал второй звонок. Ника не боялась, что он накричит на нее или будет ругаться. Калеб не любил орать. Его гнев был спокойным, холодным и от этого страшным.

Отвернувшись от пейзажа, Ника отложила телефон и направилась к двери, чувствуя себя относительно спокойно и собрано. Она встречалась с братом не для того, чтобы спросить разрешения начать жить самостоятельно. Ника лишь из вежливости сообщала, что решила переехать. Оставалось надеяться, что он понимает ее отчаянное стремление к независимости. Потому что такое сильное желание игнорировать было невозможно. Даже ради брата.

***

Винсент стукнул кулаком по кулаку Куана и уселся на стул возле бассейна. На стеклянном столе играли отблески подсветки из-под воды. Габриэль наигрывал классику на своей ценной гитаре 58 Fender Telecaster и молчал, пока талантливые пальцы не взяли последний аккорд.