– Я хотела увидеть вас обоих вместе.

Никс резко обернулась. Внизу, на полу Улья, в центре огромного пустого пространства стояла фигура в черном, которая резко сняла капюшон и выглядела так катастрофически похожей на потерянную сестру Никс.

Надзиратель выступила вперед, эти вздымающиеся складки черной ткани зловеще напоминали похоронную драпировку, которая вот–вот накроет гроб. Надзиратель остановилась, когда оказалась в пяти футах от помоста, капюшон откинулся назад, и она посмотрела вверх.

– Принесите корзину.

Никс посмотрела на Шака. Дрожь в нем утихла, нездоровая краснота на груди, горле и лице исчезла, а на щеке обозначился отпечаток ладони, будто его только что ударили.

– Нет, – сказал он тихо. – Только не ее…

– Ты упустил шанс на какое–либо мнение, когда позволил ей взять свою вену, – Надзиратель покачала головой. – И в награду за твою неверность она будет наблюдать за происходящим. А потом я познакомлю ее со смертью поближе…

– Нет! – кричал Шак, натягивая цепи.

– Пошел на хрен! – крикнула Надзиратель в ответ. – У тебя все было! Я позаботилась о тебе… с тобой обращались с бóльшим уважением, чем с кем–либо. Ты все испортил… ты все испортил, когда трахнул ее!

Надзиратель подхватила складки своей мантии и поднялась на помост.

– Я ненавижу тебя!

Никс хотела ответить, но Надзиратель прошла мимо, как будто ее не существовало, подошла вплотную к Шаку и ударила его в грудь.

– Ты гребаный мудак!

– Я никогда не был твоим, – прорычал Шак.

Надзиратель сорвала с головы капюшон, рыжие волосы блестели в резком свете.

– Здесь ты был предоставлен самому себе, о тебе заботились, у тебя было все…

– У меня ничего не было…

– У тебя была я!

– Я. Не. Хотел. Тебя! – Шак выплюнул последнее слово, мышцы его шеи и плеч вздулись. – Ты накачивала меня наркотиками, привязывала и брала то, что я не хотел тебе давать. Я, мать твою, никогда тебя не хотел!

Надзиратель выглядела ошеломленной.

– Ты врешь.

– Когда я в последний раз ложился в твою кровать добровольно? Десятилетия назад, – выплюнул он.

Никс почувствовала, как мир снова завращается вокруг своей оси. Ее мозг закоротило от всего происходящего, а Надзиратель в этот момент, дрожа от ярости, замахнулась…

Никс бросилась вперед прежде, чем у нее появилась сознательная мысль о том, что пора действовать. Прыгнув вперед, она высоко подняла скованные наручниками руки и закинула их на шею Надзирателя, дернула назад и перетянула горло цепью, что соединяла кандалы.

Слепая ярость придала Никс силу, которой у нее никогда не было раньше, и она прижала Надзирателя к собственному телу, взяв контроль над ситуацией полностью на себя, и повернулась лицом к охране.

Она заговорила четким, командным голосом, перекрывая удушающие хрипы и шорох мантии.

– Я убью ее, нахрен. Я сломаю ей шею в два счета, если кто–нибудь из вас дернется.