Глава 12

После встречи кинжала Никс и причиндалов желтоглазого мужчины, в воздухе витало некоторое напряжение. С другой стороны, парни в знак мужской солидарности всегда синхронно морщатся, когда чьим–то яичкам угрожают острым лезвием. Когда конфликт пошел на спад, а остальные поняли, что можно стоять, не прикрывая пах ладонями, она проследовала вместе с троицей к секретному туннелю и по нему – к открытому пространству с низким потолком. Всем кроме нее пришлось пригнуться. Свечи, а не лампочки, осветили путь и место для посиделок – круг, образованный из плоских камней с костровой ямой в центре, наводившей на мысли о том, насколько холодно здесь бывает зимой.

Никс села, когда расселись остальные, и улыбнулась, заметив, что здоровяк с жёлтыми глазами и блестящими идеями устроился от нее как можно дальше.

И сжал ноги вместе, словно не был уверен, как далеко она убрала нож.

– Это – Кейн, – сказал мужчина с ярко–голубыми глазами. Потом сухо добавил: – С Луканом ты уже познакомилась.

Повисла пауза, во время которой Никс смотрела на своего оплаченного гида по тюремным достопримечательностям. Он держался близко, когда они вошли в тайный проход, и сел на камень рядом с ней. Учитывая сердитый взгляд, он наверняка мысленно линчевал ее за импульсивную самоволку, благодаря которой появилась возможность завести новых друзей.

Боже, та женщина с изуродованным лицом…

Никс посмотрела на мужчину, которого назвали Кейном. Его серебряный взгляд был спокойным, тело не выдавало признаков агрессии или сексуального желания, и у него было красивое открытое лицо, глядя на которое хотелось верить, что все будет хорошо.

В ее ситуации потребуется пятнадцать, таких как он, – подумала Никс.

– Как я могу помочь тебе? – спросил он ровным, спокойным тоном.

На фоне его речи она говорила быстро и сбивчиво.

– Я ищу свою сестру. Ее зовут Жанель. Ее ошибочно обвинили в убийстве и дали двести пятьдесят лет. – Собственный дедушка, черт возьми. – Она сидит здесь с тысяча девяносто шестьдесят седьмого. Второго июня. Я расскажу все, что потребуется знать о ней.

– В этой тюрьме сплошь и рядом все ложно обвиненные, – сказал Лукан, которого она едва не превратила в леди.

Кейн на короткий миг опустил глаза.

– Могу я поинтересоваться: что ты планируешь делать, если найдёшь ее?

– Когда я найду ее. И вытащу отсюда.

– Как ты это сделаешь?

– Я знаю, как попала сюда. Вернусь той же дорогой.

– И ты веришь, что они не последуют за тобой? – Он поднял руку и описал окружающее пространство. – Стража здесь выполняет свою работу, и они отчитывается за нее. Поголовье проверяется каждую смену. Если количество не сходится, они подвергаются избиениям... или того хуже. Будь уверена, они предпочтут собственную шкуру, а не тебя и твою сестру.

– Я уйду прежде, чем они узнают обо мне.

Когда мужчины переглянулись и покачали головами, Кейн сказал:

– Ты живёшь с кем–то дорогим для тебя? Потому что они убьют всех, если это поможет им вернуть беглого узника, и они притащат тела сюда, чтобы показать заключенным, что они выполнили свой долг. Жизнь и смерть здесь касается не только заключённых. Это касается всех, на кого укажет Надзиратель, всех, кто пытается нарушить установленный порядок. И в этом плане стражники ничем не отличаются от заключённых.

– Моя сестра невиновна.

– В твоих глазах, да, возможно. Но это вас не спасёт, если ты поможешь ей бежать.

Часть Никс хотела возразить, что ее ситуация отличается, что хотя некоторые заслуживают заключение, Жанель в их число не входит. Но потом она вспомнила стражника в том склепе. Она никогда не убивала прежде, но потребовалась секунда, чтобы сделать выбор в пользу своей жизни.

– Я увезу Жанель далеко отсюда, – сказала Никс. – Нас никто не найдёт.

Кейн поднял руки и расстегнул свободную рубашку. На его шее виднелось кольцо в дюйм шириной, очевидно, что Кейн носил его очень давно – оно уже выцвело и впилось в его кожу.

– Нет, найдут. – Он повернул ошейник, показывая мигающую точку. – С вероятностью в сто процентов. Эти отслеживающие ошейники – наши цепи.

– Я могла бы снять его с нее...

– Нет, не можешь.

Заговорил ее мужчина с нереально голубыми глазами:

– Эти ошейники со взрывчаткой. Если разорвать соединение на заднике, он мгновенно сдетонирует. Никто этого не переживёт. Они также с металлической окантовкой изнутри, поэтому дематериализация – тоже не вариант.

Так, во–первых, это мужчина не «ее», напомнила себе Никс. И во–вторых...

– Вот почему камеры не заперты. – Никс посмотрела на трех заключённых. – Поэтому никто не бежит. Но разве батареи никогда не садятся?

– Когда сигнал меняется на оранжевый, у тебя остается двадцать четыре часа, чтобы заменить батарею. Если заряд опустится ниже, то сработает детонатор.

– Позволь сказать, это чертовски мотивирует, – сказал Лукан.

– Так они проверяют количество для каждой смены. – Мужчина возле нее потер лицо, будто у него болела голова. – В каждом ошейнике есть радиоприемник, который подтверждает местонахождение владельца.

– Но этот проход – тайный, верно? – спросила она. – Они не знают, где мы сейчас?

Кейн застегнула воротник, словно хотел скрыть оковы, словно испытывал стыд.

– Система не настолько точная, но корректно работает в пределах тюрьмы. Попытаемся выбраться на поверхность, ошейник сразу уведомит о нашем местонахождении и отследит нас.

Никс медленно покачала головой.

– Должен быть способ обойти систему. Просто обязан.

– Кейн, почему ты не скажешь этой милой женщине, как долго ты уже здесь? – сказал мужчина возле нее.

Взгляд Кейна переместился на чашу для костра, заполненную пеплом и обугленными дровами.

– Какое сегодня число?

Когда Никс назвала ему дату, его плечи обмякли, и он взял небольшую паузу для мысленно счета.

– Двести семьдесят три года, одиннадцать месяцев и шесть дней.

Дыхание покинуло лёгкие Никс.

– Не могу этого представить.

Кейн смог сосредоточиться не сразу.

– Как и я. В чем смысл: многие здесь пытались найти выход. Решительность и свежий взгляд на проблему не поможет изменить нашу реальность. Жаль, что приходится тебе это говорить. Освободить твою сестру невозможно.

Прямой взгляд был полон сочувствия, и сердце Никс откликнулось на желание избавить ее от страданий. Когда к глазам подступили слезы, она скрыла их, опустив взгляд на руки.

– Должен быть какой–то способ, – хрипло выдохнула она. – Просто обязан.

Эта женщина была сильной, – подумал Шакал, наблюдая, как она пытается взять себя в руки. И тот факт, что она волновала его, что он хотел протянуть руку и предложить свою поддержку, казался совсем непривычным.

С другой стороны, она словно владела ключом ко всем его замкам.

Я всегда могу закрыть эти двери, напомнил он себе.

Пока она молча сидела, никто не нарушал ее внутренние мыслительные процессы. С другой стороны, здесь никто не тратил силы на неизбежное и то, что находится за пределами твоего контроля.

– Позволь отвести тебя туда, откуда ты пришла, – предложил Шакал. – Где безопасно. Позволь вывести тебя отсюда...

– Я хочу увидеть ее. – Женщина резко вскинула голову. – Я хочу найти свою сестру, увидеться с ней.

– Здесь почти две тысячи человек, – парировал он. – Уйдет месяц, чтобы обойти всех, и скорее всего стража вычислит тебя прежде, чем ты ее найдёшь.

– Мне плевать. Я не уйду, пока не увижу ее.

– Даже если это будет стоить тебе жизни.

– Не будет.

Шакал резко рассмеялся и потер гудящую голову.

– По правде, я не могу определиться – ты храбрая или сумасшедшая.

– Ни то и ни другое. Я просто сестра. И если бы ты знал, что твой брат или сестра нуждается в твоей помощи, неужели ты отказал бы?

– Откуда ты знаешь, что она жива? – Когда женщина вскинула голову, он пожалел о выборе слов. Но разве она не предполагала такую возможность? – Прости, но здесь смерть правит бал. Болезнь, голодание, естественные причины. Ты предполагаешь, что она жива, и, опять же, прошу прощения за свою прямоту.

– Мы можем отвести ее к Стене, – предложил Кейн. – Если мы втроём...

– Нет. – Шакал вскочил на ноги. – Мы не поведем ее в сектор Надзирателя.

– Что за стена? – требовательно спросила она.

Мужчины посмотрели на Шакала, поэтому он и ответил.

– Список умерших здесь.

Женщина окинула их взглядом.

– Значит, мы идем туда.

– Нет, – сказал Шакал. – Я отправляюсь один, и если найду ее имя в списке...

– Я не доверяю тебе. – Она поднялась на ноги и посмотрела на него. – Ты хочешь выпроводить меня отсюда. Откуда мне знать, что ты не солгал, сказав, что видел ее имя, просто чтобы я ушла?

– Даю слово.

– Я не знаю тебя, чтобы судить, чего стоит твое «слово», не пустой ли это звук. Я хочу увидеть ее имя собственными глазами, будь это твой родственник, ты бы понял меня.

Шакал скрестил руки на груди.

– Продолжаешь говорить так, словно мы одинаково относимся к родственным связям. А это не так, поэтому подобным аргументом меня не убедить.

– Отлично. – Женщина вскинула подбородок. – Я либо иду к Стене, либо в Узел – высматривать ее лицо в толпе.

– Ты про Улей.

– Да пофиг.

Когда их взгляды сошлись, Шакал ощутил, как закипает кровь в его венах.

– Ты не хочешь там оказаться.

– Я не хочу быть здесь. По многим причинам. И все же я тут.

Спустя напряжённое мгновение заговорил Кейн:

– Можем дождаться пересменки. Есть промежуток времени между сдачей и заступлением на смену. Можем проскочить в этот момент и вернуться, чтобы никто не заметил.

– Отличный план. – Женщина перевела взгляд на Кейна. – Как долго длится смена?

– Прошло добрых полторы сотни лет, прежде чем я научился ориентироваться во времени. Но работа продлится всю ночь.

– Двенадцать часов?

– Или восемь. Или десять. Пересменка только что была, поэтому впереди целая смена.

– Тогда я подожду. Где я смогу найти тебя?

Шакал хотел было вмешаться, но учитывая, как женщина стискивала челюсть и вскидывала подбородок, он не сможет вразумить ее.