Глава 5

Мэнди

Я чертовски зла, но хуже всего то, что при этом возбуждена сильнее, чем когда-либо в жизни. Я хотела врезать ему по лицу, как только мы сели в лимузин. Затем подумала, что должна дать ему то, что он хочет, пока он не приказал мне сделать это. Я хотела опередить его и сделать это на своих условиях. Я смутилась, когда он остановил мою попытку сделать минет, вся эта неопределенность смущает меня. Может, он купил меня не для секса. Может, он не хотел, чтобы я была такой. Я подумала, что, может быть, это все из-за моих братьев. Но потом он начал раздавать приказы, и меня охватило совершенно другое чувство.

Его тон отличался от обычного. Когда работала на него, я слышала, как он кратко отдавал приказы людям. Каждая команда пронзала мое тело, и по венам бежали электрические разряды. Я не хотела делать того, что он сказал, но мое тело предало меня. Может быть, это потому, что теперь я принадлежу ему. На этот раз он владеет моим телом, и если хочет использовать его, то может сделать это. Интересно, чувствовала бы я себя так, если бы меня купил кто-то другой? Идея принадлежать, кажется, заводит меня еще больше. Не знаю, почему я никогда не думала об этом до того, как вышла на сцену, но теперь не могу думать ни о чем другом, кроме этого.

Его взгляд блуждает по моему телу, и мои соски твердеют. Его взгляд голодный, и я вдруг ощущаю, будто за мной следят. Моя реакция на него тревожит, потому что не могу это контролировать. Должно быть, мое тело слишком долго голодало от сексуального влечения, и теперь это сводит с ума. Не помогает и то, что никто никогда не смотрел на меня так, как он. Его реакция повышает мою самооценку.

Борюсь с желанием прикрыться руками, зная, что он просто заставит меня убрать их. Он дал мне приказ, которому я немедленно последовала, а потом удивляюсь, почему это меня возбуждает. Быстро выполняю его команды, и это доставляет мне неудобство. Я всегда чувствовала влечение к Чарльзу, но теперь кажется, что мое тело умирает от желания стать ближе к нему. Это полная противоположность тому, что я делала, когда работала на него.

Опустив взгляд, я пытаюсь остановить чувства, проносящиеся сквозь мое тело. Как и весь интерьер в казино, красный и черный цвета преобладают в комнате. Теперь я понимаю, что это его дом, он был рядом со мной, когда я останавливалась здесь. Мы всегда приходили и уходили в одно и то же время, но я никогда не была у него дома. Интерьер его спальни успокаивает меня, а не пугает.

Я внимательнее изучаю кровать с балдахином и замечаю черные манжеты, свисающие с каждого столба. Это что, его сексодром или что-то типа того? Может, поэтому я никогда не видела его с женщиной. Он, должно быть, приводил их сюда для того, что он там делает, но я никогда раньше не видела, чтобы кто-то уходил отсюда. Интересно, он тоже любил их наряжать? Посмотрев вверх, я вижу зеркало над кроватью и закатываю глаза. Думаю, ему нравится смотреть, как он трахается. Позволяю мысли ускользнуть и пытаюсь сосредоточиться.

Снова надев крылья, я чувствую себя невинным ангелом, который оказался в логове дьявола. Его единственная миссия — развратить меня и привести вместе с собой на темную сторону. Может быть, это его причуда. Я ненавижу, что мое тело согревает мысль обо всех грязных вещах, которые он хочется сделать, чтобы развратить меня.

— Мистер Таунсент, вы не можете быть настолько плохи в постели, что должны приковывать женщин, чтобы заставить их остаться, — подкалываю его, потому что мне нужно вернуться в равные условия. В прошлом, если я наносила несколько ударов, он уносился из офиса. Может быть, я смогу заставить его умчаться и из этого любовного гнездышка.

— С тобой я не уверен. Кажется, ты легко от меня ускользнула. Я должен убедиться, что моя собственность останется там, где ей и место.

— Собственность? — повторяю я с отвращением, надеясь, что, возможно, это заставит меня ненавидеть саму идею быть его собственностью. Чарльз только усмехается, будто это мило, что у меня проблема с тем, чтобы принадлежать кому-то. — Я никогда не «ускользала», — говорю я, подчеркивая слово, чтобы указать на его смехотворность. — Я отработала тридцать дней и ушла. Это все из-за этого? Думаешь, я сократила себе день?

Я, правда, думала, что он будет благодарен, когда я уйду. Ночь в баре перед моим отъездом была странной. Я надеялась, что мой пьяный мозг просто выдумал это, но звонок от Тиффани все подтвердил. Так же, как и фото, которое попало на пятую страницу The Las Vegas Tribune. (Примеч. Еженедельная газета, которая выходит по средам).

Он всегда был краток со мной, когда мы были вместе. Большую часть времени контролировал каждый мой шаг, пока я работала. Это было абсурдно, потому что он давал мне проекты, которые сделает и восьмиклассник.

— Я еще не закончил с тобой.

— Ты еще со мной не закончил?

— Я так и сказал. — Он лениво начинает двигаться и медленно обходит вокруг места, где я стою. Похоже, проверяет, за что заплатил.

— Я могу разорвать контракт любовницы и уйти. Могу вернуть деньги. Тогда тебе придется меня отпустить.

Что-то искрится в его глазах от моих слов — что-то близкое к гневу. Я хочу знать, почему он настаивает на этом и тащит меня сюда. Это из-за той ночи в казино? Я сказала ему «нет» и выставила дураком? Мужчины и их эго могут быть настоящими засранцами. Я встречала много таких мужчин, работающих в казино. Такие мужчины не любят, когда женщины сбивают с них спесь. Но по какой-то причине я не думаю, что Чарльз из тех людей, которым важно, что думают другие. У него нет эго. Он просто тот, кто он есть, согласны вы с этим или нет. Если дело не в его гордыне, это значит, что все это может иметь какое-то отношение к моим братьям, и эта проблема может заставить меня остаться. Если я не получу хоть какую-то информацию от Чарльза, придется спросить моих братьев, что у него есть на них.

— Но ты не сделаешь этого. Нет, ты никогда не отступишься от своего слова. — Жутко, насколько хорошо он меня знает. Я сказала, что нарушу контракт, только для того, чтобы получить от него информацию. Я хочу узнать его конечную цель, потому что начинаю думать, что в Чарльзе Таунсенте я легко могу утонуть.

— Отлично, ты выиграл. Делай со мной, что хочешь. Мне пристегнуть себя или это сделаешь ты? — Я придаю своему голосу как можно больше равнодушия, пока подхожу к кровати, стараясь не касаться его.

— Мэнди, достаточно скоро я буду удерживать тебя в этих ремнях, но сначала мы должны пройтись по правилам твоего контракта любовницы.

— Я несколько раз читала контракт. Знаю все правила. Я должна держать рот на замке, ноги широко разведенными, и никогда не задавать вопросы о твоей жизни вне проведенного вместе времени. — Я поворачиваюсь к нему лицом, пытаясь притвориться, что правила меня нисколько не беспокоят.

— Да, это стандартные правила для всех контрактов, но каждому покупателю разрешено добавлять свои пункты. Разве ты не видела их в контракте?

Видела, просто забыла. Это застает меня врасплох, и я замираю.

— Да, извини. Мне говорили что-то о том, что покупателю разрешено добавлять свои правила, если они одобрены аукционным домом. — Я с трудом сглатываю, когда заканчиваю. Не знаю, почему от этого мое сердце бьется чаще, но это так.

Вытащив бумагу из внутреннего кармана пиджака, Чарльз проходит в угол комнаты, усаживается в кресло и лениво откидывается на спинку. Я ожидаю, что он начнет перечислять правила, но он просто похлопывает себя по ноге, сигнализируя мне сесть на него.

Я закатываю глаза, но делаю, как мне велено. Подхожу к нему, мои ноги утопают в пышном ковре, и сажусь, убедившись, что с силой плюхаюсь на него в надежде доставить его ноге немного боли. Может, я и не вешу много, но, возможно, моя костлявая задница оставит синяк. Он не показывает никаких признаков беспокойства. Просто обхватывает одной рукой мою талию, чтобы притянуть ближе, прижимая меня к своему твердому члену. Ощущая его напротив бедра, я судорожно вздыхаю.

Очевидно, он огромен во всем… что мне действительно нравится в нем. Когда рядом с ним, я чувствую себя женственной. С его ростом он всегда возвышается надо мной, даже когда я на самых высоких каблуках. Мало того, он весит, вероятно, вдвое больше меня. Не многие мужчины заставляют меня чувствовать себя маленькой и нежной, но у Чарльза это получается.

Он наклоняется, обхватывает мочку моего уха губами, прижимается ко мне носом, и я блаженно закрываю глаза. Это нежный, мягкий контакт, но вскоре он кусает меня, и я открываю глаза.

— Ты полностью принадлежишь мне. — Он доказывает свою точку зрения, используя свободную руку, чтобы обхватить мою едва прикрытую киску. — Когда ты ведешь себя как ребенок, мне не нужно выходить из комнаты, чтобы начать себя контролировать. Нет, теперь я могу нагнуть тебя над ближайшей поверхностью и трахать, пока ты не извинишься, и пока не начнешь умолять меня позволить тебе кончить. Я заставлю тебя пообещать, что ты будешь хорошей девочкой, или я буду продолжать наказывать тебя.

Я стону, прижимаясь к его руке.

— Тебе нравится это, котенок? Потому что я буду трахать тебя на каждой поверхности этого проклятого казино, пока ты не закричишь.

Я настолько потерялась в его словах и этих ощущениях, что могу только умолять.

— Пожалуйста.

Как он продолжает делать это со мной? В одну секунду я хочу ударить его, а в следующую — хочу, чтобы он выполнил свою угрозу. Это объясняется тем, что я сексуально не удовлетворена. Мое тело готово кончить, и мне все равно, что разум, похоже, не может справиться с этим.

— Уже умоляешь. Я знал, что так будет. Знал, что ты такая. — Прежде чем я могу спросить, что он имеет в виду, Чарльз убирает руку у меня между ног. Я прикусываю губу, чтобы не запротестовать, и смотрю, как он поднимает бумагу, которую опустил на сидение рядом с собой. Притянув немного ближе, он сжимает руку вокруг меня, а затем начинает читать: