Всё. Трындец мне. Приплыли. И что делать-то теперь?
А рука в ответ ну никак не поднимается! Ведьма проклятая.
Безумно красивая, обворожительная, восхитительная ведьма!
Задание близится к провалу. Моему первому в жизни провалу. В карьере бессердечного ублюдка.
***
В общем, как самый настоящий подкаблучник и трус, я дал дёру. Понял, что не смогу вреда причинить. Ни ударить, ни нахамить, ни, тем более, шантажировать. Язык отсох! Ни одного грубого слова подобрать не смог.
Ладно, думаю девочка она всё-таки умная. Просто на эмоциях пока действует. А как всё обдумает — подпишет эту бумагу сраную.
Дал ей неделю. Надеюсь, в следующий раз батя другого обиралу пошлёт. Иначе… иначе я лучше сам себя придушу, чем снова эту девчонку обижу.
Я первым хотел из кабинета выскочить, но она опередила. Кажется, в сторону уборной побежала. Поздравляю, мудачелло! До слёз довёл.
Сори, Малышка, работа такая. Ничего не могу поделать. Я у Зверева самый главный должник. И буду до последнего вздоха на коленях перед ним ползать. Он ведь меня из детдома забрал. Семью дал, как собственное отродье воспитал. Никто брать не хотел… Не такой я для всех, видите ли, был. Ну, подумаешь, дрался чуток, хулиганил. Мужик ведь. А они — сами виноваты. Дразнили, унижали, издевались. Так и научился с кулаками по жизни двигаться. А батя сумел во мне разглядеть достойное существо. Усыновил. Приютил. Научил многому. За это я ему, признаюсь, до слёз благодарен. Родителей своих биологических не знаю. Поговаривают, алкашами были. Поэтому никто и не хотел себе сына такого — раздолбая. Гены ведь... Во всём якобы эти грёбаные гены виноваты.
***
Ни пока тебе, ни до свидания, ни спасибо, ни пожалуйста за уступки. Только и видел, как её аппетитный задок, приталенный строгой юбкой бежевого цвета, мелькнул в дверях уборной.
Я же ещё несколько минут в холле толпился, ожидая скорейшего возвращения хозяйки. Надеялся, что дамочка одумается. Но нет же. Видать, недооценил крошку. Пока ждал, с телефона тёлкам своим эсмеснул. Назначил на сегодня новые интересные встречи с интервалом в два часа. Троим. Надеюсь, этого времени хватит, чтобы обслужили как следует, в порядке очереди. Затем тупо плюнул и решил заодно ещё в местный клуб заскочить, шлюшку какую-нить напялить. Зверь в штанах адски пульсировал, требуя скорейшей разрядки, перед глазами маячили сочные булки Малышкиной.
Я убрал телефон в карман, вышел на улицу. Несколько минут курил возле крыльца, глядя на то, как та самая ржавая «Копейка», которую я маленько в кустах поджал, подняв столб пыли, прочь улепётывала.
— Настенька! Стоооооой! — воздалось мне в спину.
Я резко обернулся. Увидел ту самую полноватую бабёнку в перепачканном детским пюре халате, с годовалым малышом на руках, которая, выскочив босыми пятками на крыльцо, заорала так резко, что думал, оглохну на хер.
Всё-таки сбежала, глупышка. Через окно, что ли? А я всё ждал, надеялся, что успокоится, в ноги мои упадёт и руки целовать будет, лишь бы избушку не отбирали.
— Ох! Горечко какое! Уехала! А лекарства-то свои забыла! Что же теперь делать? Ей ведь нельзя без них. А вдруг что в дороге случится а у неё малыш один!
— Эй, дамочка! Чего раскричались? — я зашипел, потирая ужаленные криком уши.
— Да вот, Настя наша, Анастасия Николаевна то есть, лекарства свои забыла. Диабет у неё… Приступы бывают. Не кушает совсем по вине стрессов всяких. Если вовремя не сделать инъекцию — сознание может потерять. Было уже такое. Причём ни раз.
БЛЯХА!
Странная паника охватила все тело, а по спине хлынула холодная дрожь. Я даже окурок из пасти выронил, явно не на шутку распереживался. И, блять, не пойму даже, с чего вдруг? Неужели, из-за замухрышки? Немедля более, резко выдал:
— Давай сюда! Я догоню!
— Ой, спасибочки вам… — улыбнулась пампушка, одной рукой вытирая сопли мальцу, а другой — протягивая мне в руки потрепанную женскую сумочку.
— Адрес какой, если вдруг не успею? — вырыкнул, несясь к тачке.
— Муромская 50, квартира 17.
Прыгнул внутрь, педаль до упора вжал и с места сорвался, умудрившись за пять секунд разогнать свой сарай до максимально рекордной скорости. Лишь бы успеть...