Глава 10

— Ты была права, Камрин оказалась предательницей.

Я стояла напротив господина и слушала его с равнодушием человека, который не верит ни единому слову. Руки мои были истерзаны постоянными стирками, волосы высохли, лишённые того ухода, какой получали тела наложниц в верхнем гареме.

Я устала после долгого трудового дня и больше всего хотела рухнуть на вязанку соломы, служившую мне постелью в последние недели, и уснуть.

Но мой господин желал говорить — и его смиренной рабыне оставалось только слушать его.

— Проследив за ней, мои люди застали её ночью в подземном тоннеле, ведущем за стены дворца. Она говорила с чужаком. Её схватили и бросили в темницу для допроса. К сожалению, она убила себя — а чужаку удалось сбежать.

— Ваше высочество так милосердно со своими женщинами, — не сдержалась я, — вы даже не убили её на месте, увидев, что она была с другим.

Физэн моргнул — видимо, не ожидал атаки с моей стороны. Но тут же сделал вид, что не понял моих слов.

— Её покои обыскали… и нашли там несколько писем. К сожалению, они были написаны на незнакомом языке. Никому из моих людей не удалось их прочитать. Я хочу, чтобы это попробовала сделать ты.

— Такова воля моего господина? — поинтересовалась я.

— Таков мой приказ.

— А когда я выполню его, меня снова отправят стирать его бельё?

— Стирать бельё господина великая честь! — прошипел один из охранников, стоявших рядом со мной. — Для женщины вроде тебя.

— Если ты не сделаешь этого — я прикажу запороть тебя до смерти.

Я пожала плечами.

— Ты никогда не узнаешь содержимого письма. После моей смерти Академия не станет тебе помогать. А я скорее предпочту умереть, чем жить как теперь.

Глаза Физэна сверлили меня несколько мгновений, как будто он понимал, что это чистейшей воды блеф — Академии, скорее всего, наплевать на меня. У них хватает собственных проблем.

— Чего ты хочешь в обмен на услугу? — спросил он наконец.

— Немного, — ответила я. Я собиралась попросить, чтобы принц отпустил меня — без денег, без награды, безо всего. Просто дал уйти и позволил выжить на Островах самой. Но знакомый голос в голове всколыхнулся тёплой волной.

«Станцевать для него!» — потребовал он.

Я так удивилась, что не сразу сообразила, что должна сказать. Гордость не позволяла произнести подобную просьбу вслух, но голос повторил те же слова, и теперь они звучали как приказ.

— Станцевать для тебя! — наконец произнесла я. — Всего один раз, — заискивающая улыбка заиграла на моих губах, а щёки обдало огнём.

Истинные миры, неужели это говорю я?

Физэн поколебался для виду, но затем милостиво вздохнул:

— Хорошо. Один раз я позволю тебе провести ночь у моих ног.

Ярость всколыхнулась в моём сердце, но я заставила её утихнуть и отвесила принцу почтительный поклон.

«С какой стати я хочу перед ним станцевать?» — вопрошала я голос, преследовавший меня, разбирая вещи покойной Камрин и обследуя её покой.

Голос, однако, молчал, делая вид, что он тут не при чём.

Я перебирала бумаги, лежавшие у Камрин на столе, и не переставала удивляться — кто научил эту глупую танцовщицу писать? Тем более на языке фере — старинном языке туатов, который ныне был ведом только историкам да магам. Да еще и частенько стихи. Большая часть писем была о любви, и я без особого интереса перелистывала их, постепенно складывая в голове картину случившегося.

Камрин встречалась с мужчиной, приходившем к ней «в грот под землёй». Там они каждую неделю предавались плотским утехам, передавали друг друга письма и клялись в вечной верности. Но… я не могла понять одного. Зачем ей при этом убивать нашего господина? Или просто подсыпать волшебные травы ему в питьё?

В письмах о травах не было ничего. А ведь не каждая горожанка знает, что именно нужно подсыпать, чтобы пробудить в человеке его главный страх.

В конце концов, отложив письма в сторону, я встала и принялась оглядываться по сторонам. Платки, шали, драгоценные безделушки… опять платки. Круг интересов Камрин явно был очень широк.

Воздев руку, я сосредоточилась и прочертила в воздухе круг.

Стены комнаты слабо замерцали, высвечивая под одной из занавесок, покрывавших их почти целиком, прямоугольный проём. Вот и наш таинственный подземный грот.

Я отодвинула полог в сторону и шагнула в проход.

Каменные стены почти сразу окружили меня с обеих сторон. Проход вёл вниз, и по редким отметинам на необработанном камне стен я чувствовала, что он куда старше самого дворца. Даже не на сотни, а может быть, на тысячу лет.

Так я спускалась вниз, пока коридор не закончился даже не пещерой — настоящим залом, очерченным колоннами из обсидиана. Залом, непохожим ни на одно из строений, какие я видела до сих пор — впрочем, я и не видела-то почти ничего.

Часть залы занимало подземное озеро, и это весьма обрадовало меня. Подойдя к нему, я залезла в поясной мешок и высыпала в воду щёпоть заранее подготовленных трав. Провела ладонью над водой и прочла заклятье.

Призрачные образы окружили меня. Я видела Камрин и видела её спутника — они стояли в центре пещеры, обняв друг друга, и шептались о чём-то.

Я разобрала лишь несколько слов, прежде чем образ угас:

— Я хочу вернуться назад, Элизи… — произнесла Камрин с мольбой.

— Ещё не время, сердце моё. Ты нужна Ордену Луны.

Их губы сомкнулись в поцелуе, и образ погас.

В смятении возвращалась я в свои покои. Что мог желать храмовник Ордена Луны от принца-Ворона? Похоже, в случившемся были задействованы силы куда большие, чем плотская любовь.

Должна ли я сказать моему господину о том, что нашла?

«Он предал тебя», — прозвучал ответ в моей голове.

Я колебалась — верить этому загадочному голосу или нет.

«Я никогда тебя не предавал».

Это в самом деле было так. Более того, голос не только приходил ко мне во снах — он понемногу помогал, давал подсказки там, где я не знала ответа сама.

— Тогда что мне делать? — спросила я.

«Танцевать».

Безумный ответ… но другого я не имела. Всё было слишком загадочно и непонятно, а я не хотела снова оказаться в бараках для прислуги.

Едва я подумала об этом, как в дверь постучали. Раньше, чем я разрешила войти, она распахнулась, и в комнате показались стражи.

— К принцу, — коротко велел главный из них.

Он всё ещё относился ко мне как прислуге. Меня охватила злость.

— Хорошо.

Я накинула на голову шаль, опустила ноги в сандалии и поспешила следом за ним.

Принц ждал меня в садике с горячим озерцом, где я уже видела его один раз. Он был полностью обнажён, но тело его, каким бы красивым оно ни было, сейчас не вызывало у меня никаких чувств — разве что обиду и боль.

— Что ты выяснила? — спросил он.

— Как я и говорила, — я скинула на пол шаль и раздвинула плечи, как учила меня Бриана. Затем скинула сандалии и плавно, невесомо ступая по влажным камням босыми ногами, двинулась к нему. — Какой-то деревенщина соблазнил её. Вы наверняка знаете, мой господин, женщины не ценят тех мужчин, что дают им всё. Часто сбегают с конюхами и лакеями от тоски.

— Неблагодарная дрянь! — выплюнул Физэн, и, взяв своей изящной, унизанной перстнями рукой, кубок с медовым вином, поднёс к чувственным губам.

— Однако я исполнила вашу волю, — я завела руку за спину и ловко распустила шнурок, заставлявший платье обнимать стан, — позвольте же теперь, как и обещали, услужить мне вам ещё раз. Я покажу вам, что есть женщины, которые умеют ценить сделанное для них.

Физэн колебался, глядя на меня. В голове моей промелькнула мысль: «А что, если я попросту не возбуждаю его?» Ведь он сказал, что никогда не взглянет на такую, как я. Но очень скоро я поняла, что мужчин устроены куда проще, чем мы. Ему может не нравиться моё лицо — но вполне хватит обнажённой груди.

Позволив платью упасть на пол рядом с кромкой озерца, я мгновение наблюдала, как он скользит взглядом по моему телу, позволяла ему осматривать себя, а потом растерянно произнесла:

— Но я не умею танцевать.

Физэн моргнул.

— Это не беда, — хрипло произнёс он и, поймав мою руку, рывком уронил в воду, рассыпая по берегу тучи брызг.

Физэн не церемонился. Он брал то, что считал своим.

В мгновение ока я оказалась сидящей верхом на нём. Он огладил мои ягодицы и, приподняв, насадил на себя — я едва успела ухватиться ногами за его бёдра, чтобы вода не меня не уносила.

Быстрыми точными толчками Физэн принялся вбиваться в меня. Руки его скользили по моему животу, по бёдрам - и снова поднимались вверх, чтобы с силой стиснуть грудь.

У меня не было до него никого. Я не знала, плохо ли то, что он делает, или хорошо. Мне было больно и в то же время горячо. Я хотела, чтоб он двигался быстрей, чтобы руки Физэна успевали гладить меня со всех сторон.

В упоении от происходящего я склонилась, намереваясь запечатлеть на его губах поцелуй, но Физэн оттолкнул меня.

— Я же сказал, — произнёс он, стиснув пальцами мой подбородок, — никогда не позарюсь на такое лицо.

С этими словами он развернул меня к себе спиной и, снова насадив на свою плоть, продолжил уже так.

Желание, которое он пробудил во мне, никуда не делось, но и обида, унижение сжирали меня изнутри.

Наконец Физэн получил своё, и хватка его на моих боках ослабла. Я сумела перевернуться и заглянуть Физэну в глаза.

Он выглядел расслабленным и разморённым.

— Никогда-никогда? — с грустью в голосе поинтересовалась я.

Физэн устало покачал головой. Он явно не считал, что сказал что-то не то.

— Какая жалость, — вздохнула я. Потянулась одной рукой к вороху моего брошенного на землю тряпья, а другой взяла кубок, стоявший сейчас у Физэна над головой. Все манипуляции я производила, как бы обнимая его, так что Физэн не мог видеть, что делают мои руки у него за спиной.

Я бросила в вино щепотку трав и поднесла кубок к собственным губам. Но вместо того, чтобы сделать глоток, прошептала над напитком несколько слов.

— Испей. Я вижу, как жажда мучает тебя, — сказала я, протягивая любовнику кубок.