Уильям медленно повернулся.

Два глаза смотрели на него из темноты между ветвями сосны.

— Что это за хрень? — прошептал он.

Голос Ларк задрожал.

— Большой монстр.

Глаза монстра помогали оценить его. Уильям заглянул в них поглубже и обнаружил там почти человеческое сознание, жестокий и злобный разум, от которого по спине пробежала волна ледяной тревоги. Он напрягся, как скрученная пружина.

Алмазные зрачки сжались в щелочки, глядя мимо Уильяма на девочку в ветвях позади него.

Уильям вытащил арбалет из-за спины и защелкнул рукояти оружия.

Глаза переместились, выслеживая Ларк. Что бы это ни было в соснах, оно вот-вот набросится.

— Беги.

— Что? — прошептала Ларк.

— Беги. Немедленно.

Уильям поднял арбалет. Привет, придурок.

Глаза уставились на него.

Вот так. Забудь о малышке. Обрати свое внимание на меня. Уильям осторожно нажал на спусковой крючок. Отравленная стрела просвистела в воздухе и попала монстру ниже глаз.

Рык чистой боли прорезал ночь.

Позади него Ларк спрыгнула с дерева.

Существо не упало. Он выстрелил в него отравленным болтом, а он не упал.

Глаза поднялись, и вместе с ними дернулся болт. Он мельком увидел кошмарную морду, бледную и безволосую, с вытянутыми челюстями, сверкающими лесом зубов.

Монстр сложил свои мощные задние лапы и запустил свою огромную тушу в пространство между ними. Уильям выстрелил во второй раз и спрыгнул вниз, чтобы перехватить его.

ОГРОМНОЕ тело ударило Уильяма в воздухе, словно врезавшийся грузовик. Уильям ударился о дуб, существо навалилось на него сверху. Из его легких со стоном вырвался воздух. Боль расцвела меж ребер. Огромные челюсти раскрылись в дюйме от его лица, выпустив облако зловонного дыхания. Сукин сын. Уильям зарычал и полоснул зверя по горлу. Хлынула кровь.

Толстая мускулистая лапа ударила его по голове. Мир пошатнулся. Перед глазами вспыхнули разноцветные круги.

Уильям снова нанес удар, придавленный весом существа. Два болта, два пореза поперек шеи. Монстр должен был умереть!

Следующий удар поверг его в дурманящее, яростное оцепенение.

Полу ослепший Уильям вонзил нож в плоть зверя и сжал его в кулаке.

Толстая нога ударила его, сжимая в стальном зажиме. Уильям покачал головой, сжимая нож. Лес скользил мимо него в вихре зеленых пятен, пока они двигались. Зверь вцепился в ствол дуба, как ящерица, и вскарабкался на крону, волоча его за собой.

Уильям изогнулся, растопырив пальцы левой руки, прижал спи-часы к вене, вздувшейся под бледной кожей существа. Игла вонзилась в кровеносные сосуды, выбрасывая содержимое капсулы в кровоток. В ней было достаточно наркотика, чтобы обездвижить взрослого мужчину на месте.

Существо зарычало и встряхнуло его, как собака пытается стряхнуть крысу. Уильям зарычал в ответ, вонзая иглы в шею зверя в быстрой последовательности: раз, два, три. Спи-часы щелкнули, у него кончились иглы.

Зверь зашипел и стряхнул его с себя. Уильям стал падать с ливнем сломанных веток. Его пальцы ухватились за ветку дерева. Он схватился за нее, чуть не вывихнув плечи, подтянулся, крутанулся как гимнаст, и спрыгнул на лесную подстилку.

Его зрение прояснилось и он резко вскинул голову. Над ним зверь спускался с дерева, двигаясь по стволу вниз головой.

Стрелы, яд, нож, достаточно наркотика, чтобы вырубить быка весом в тысячу двести фунтов в середине атаки, а он все еще двигался. Уильям попятился.

Зверь спрыгнул на землю. Луна прорвалась сквозь облака, заливая зверя серебристым светом. Длинный и мускулистый, он стоял на четырех массивных лапах, снабженных пятью толстыми когтями. Грубая коричневая шерсть росла клоками на его мощных передних конечностях и по бокам, утолщаясь, чтобы скрыть таз, но она была не в состоянии полностью скрыть морщинистую кожу телесного цвета. Плоские хрящевые гребни защищали изгиб его позвоночника, переходя в костяные пластины, покрывающие верхнюю часть узкого черепа. Длинный змеевидный хвост извиваясь, хлестал и изгибался. Две глубокие кровавые раны рассекли его шею.

За всю свою жизнь Уильям никогда не видел ничего подобного.

Существо скребло землю когтистой лапой, скорее обезьяньей, чем собачьей. Злобные глаза уставились на Уильяма. Плоть вокруг ран на его шее задрожала. Края стянулись вместе, красные мышцы напряглись, кожа натянулась, и внезапно порезы исчезли. Ничего не осталось, кроме двух тонких шрамов.

Твою же мать!

Пасть зверя широко открылась, еще шире, как раскрытая пасть змеи, в которой блестели кривые клыки, мокрые от пенистой слюны.

— Мило. — Уильям поднял нож, подзывая существо пальцами левой руки. — Давай ко мне. Я отделаю тебя по старинке.

Бледное мохнатое тело выскочило из кустов, лая, как адская гончая. Кох закружил вокруг зверя, огрызаясь, лая и пуская пену изо рта. Монстр покачал своей уродливой башкой.

Уильям собрался с духом, чтобы броситься в атаку.

Зверь отпрянул, словно его ударили током провода. Мгновение спустя Уильям услышал пение низкого женского голоса, поднимающегося и опускающегося, бормочущего галльские слова.

Зверь вздрогнул. Его пасть широко раскрылась, и он взвыл низким протяжным воем, полным сожаления и боли, потом развернулся и умчался в ночь.

— А ну вернись! — прорычал Уильям.

Голос приближался. Между темными соснами покачивался крохотный огонек фонаря.

Уильям нырнул в чащу, оставив Коха одного среди искореженных сорняков.

Кусты раздвинулись, и появилась бабушка Аза. Она подняла фонарь, и дрожащий свет еще глубже высек возрастные морщины на ее лице. Ларк выглянула из-за ее спины, ее темные глаза казались огромными на бледном лице.

Пес подбежал к старухе и толкнул ее в ноги, чуть не сбив с ног.

— Кох, вот ты где. — Бабушка Аза протянула руку к залитой пеной морде Коха. — Все хорошо.

— Он ушел? — спросила Ларк.

— Да, он уже ушел, дитя мое. Сегодня он не вернется. Тебе придется какое-то время держаться подальше от леса. Желаю, чтобы впредь ты сказала мне, если он снова будет тут ошиваться. А теперь пойдем. Пойдем домой.

Бабушка Аза с успокаивающей улыбкой взяла Ларк за руку и пошла обратно в лес. Пес последовал за ними, тихо рыча и ворча что-то себе под нос.

Уильям сел. Грудь болела, а плечо, казалось, превратилось в сплошной синяк. Тварь регенерировала прямо у него на глазах. Даже уроды «Руки» не заживали так быстро. Что, черт возьми, это было?

Постепенно реальность ситуации стала доходить до него. Он получил пинок под зад, ничему не научился и был спасен тупой собакой и старой леди.

Если он проживет достаточно долго, чтобы сделать доклад Нэнси в Адрианглии о проделанной работе, ему придется замять эту часть.