Уильям не пил. Вместо этого Уильям охотился на Паука. Вероятно, он что-то сотворил со своим телом, чтобы не отставать от «Руки». Он потерпел неудачу в единственной профессии, которая у него когда-либо была, и ему надо было быть уверенным, что он не потерпит неудачу и в этом.

— Я не из тех, кто будет судить, — сказала Сериза. — Я не знаю, в каких обстоятельствах жила твоя мать. Но как бы я не была бедна или плоха, они вырвали бы моего сына из моих холодных мертвых пальцев. Как быстро она…?

— На следующий день после того как я родился.

— Значит, она даже не пыталась?

— Нет.

Бывали времена, когда ребенку лучше было расти не с родителями, а с кем-то другим, но мать Уильяма не отдала его в любящую семью. Она сбагрила его в какую-то адскую дыру.

— Мне очень жаль. — Сериза покачала головой. — Знаешь что, черт с ней. Ты можешь создать себе свою семью.

Уильям бросил на нее быстрый взгляд, и ей показалось, что на нее посмотрели с расстояния в тысячу ярдов.

— Семья не для таких, как я.

— О чем ты говоришь? Уильям, ты добрый, сильный и красивый. Существует куча женщин, которые перелезли бы через колючую проволоку, чтобы сделать тебя счастливым. Было бы безумием не сделать этого.

И она только что призналась, что была одной из этих женщин. Сериза вздохнула. Она слишком устала, чтобы мыслить здраво.

Уильям пожал плечами.

— Конечно, есть женщины, готовые на все ради постоянного дохода, или чтобы вырваться из своей паршивой жизни, или чтобы позлить своих родителей. Если ты в отчаянии, то даже спать с кем-то вроде меня звучит неплохо. Но эти женщины не ищут семью. Гораздо проще просто заплатить женщине за ее время. Таким образом, можно получить то, что нужно, и не менять при этом свою жизнь. Вот как я предпочитаю это делать.

Стоп, стоп, стоп. Итак, судя по тому, как он смотрел на это, она либо пыталась вырваться из своей паршивой жизни, либо она была в отчаянии, и всем было бы намного легче, если бы он мог просто заплатить ей за ее время.

Может, он не понял. Или, может, он пытался сказать ей, что она достаточно хороша, чтобы трахаться, но недостаточно хороша для чего-то еще. Глупо, Сериза. Так глупо.

Может, ей стоит перестать флиртовать с голубокровным, которого она встретила на проклятом болоте неделю назад.

— Ну, если ты, Уильям, надеешься покувыркаться со мной на сене, то тебе не повезло, — сказала она, стараясь говорить спокойно. — Я не продаюсь.

Она поторопила лошадь, прежде чем он успел ответить.

УИЛЬЯМ подавил рычание. Он не мог объяснить ей про Хоука, да и не хотел даже пытаться. В ее глазах он был голубой кровью. Он не хотел рассказывать правду, не сейчас. В конце концов она раскусит его и поймет, что он простой, бедный перевертыш. Он заранее знал, как все пройдет. В Зачарованном мире женщины иногда подходили к нему, улыбаясь и завлекая, а потом, когда он объяснял, кто он такой, улыбки исчезали с их лиц. Некоторые уходили молча, не сказав больше ни слова. Несколько милых дам извинялись, пытаясь не ранить его чувства, которые он ненавидел еще больше, а затем они опять же уходили. Парочка женщин была возмущена, будто он обманул их, словно каждый перевёртыш должен был носить табличку, объявляющую, кто он такой. Или цепь. Это устроило бы их еще больше.

Он не хотел даже представлять, что будет, когда об этом узнает Сериза. Это произойдет достаточно скоро. А пока ему нужно было оставаться голубокровным. У него была своя работа.

Они поднялись на вершину холма. На поляне стоял огромный двухэтажный дом, в котором мог бы разместиться целый батальон. Первый этаж был построен из красного кирпича и окружен крепкими колоннами, которые поддерживали балкон второго этажа. Колонны проходили сквозь пол балкона, превращаясь в легкие деревянные колонны, резные и выкрашенные в белый цвет. Единственная широкая лестница вела на балкон, и он видел только одну дверь.

Дом был построен как крепость. Видимо Мары планировали держать осаду.

По бокам и чуть позади дома возвышались здания поменьше, похожие на стайку гусят, ведомых гусыней-мамой. Слева на фоне неба возвышалась небольшая водонапорная башня. Зачем им водонапорная башня на болоте? Если выкопать шестидюймовую яму, она наполнится водой за считанные секунды.

— Крысиная нора, лорд Билл, — сказала Сериза. Ее голос звучал весело, но глаза сузились. Он прочел гнев в напряженных линиях ее рта. Когда он рассказал ей о себе, сочувствие в ее глазах было подобно той мази, которой она врачевала его раны — успокаивающей и теплой. Она притупила острые моменты, и он был благодарен ей за это. Но теперь она злилась на него.

— Что я такого сказал?

Она подняла брови.

— Не понимаю, о чем ты.

— Не делай этого. Что я такого сказал, чтобы тебя разозлить? — Он должен был это исправить. Теперь это грызло его и не отпускало.

Сериза покачала головой.

— Я не хочу сейчас об этом говорить.

Он стиснул зубы, чтобы не стащить ее с лошади и не трясти до тех пор, пока правда не выйдет из нее.

— Скажи мне, что я сделал.

Она повернулась в седле и посмотрела на него через плечо. Волосы рассыпались по ее плечам, глаза горели.

— Что? — Он зарычал.

— Сам подумай. Может поймешь.

Уильям мысленно прокрутил весь разговор, вспоминая ее реакцию. Он ни за что на свете не нашел бы ничего оскорбительного в том, что сказал. Военные, сиротский приют… она казалась расстроенной тем, что он рассказал о своей жизни, но она сердилась не на него. Это чувство было направлено на людей, которые превратили его жизнь в ад. Бла-бла-бла… «Гораздо проще просто заплатить женщине за ее время. Таким образом, можно получить то, что нужно, и не менять при этом свою жизнь. Вот как я предпочитаю это делать». «Ну, если ты, Уильям, надеешься покувыркаться со мной на сене, то тебе не повезло. Я не продаюсь».

Она была в бешенстве, потому что думала, что он сравнил ее со шлюхами. Почему, черт возьми, она так подумала? Он никогда не называл ее шлюхой…

«Уильям, ты добрый, сильный и красивый. Существует куча женщин, которые перелезли бы через колючую проволоку, чтобы сделать тебя счастливым. Было бы безумием не сделать этого».

В его голове зародилось понимание. Он ей нравился.

Он ей нравился. Она считала себя одной из таких женщин и злилась, потому что он сказал ей, что предпочитает заплатить за секс и уйти. Она не хотела, чтобы он уходил. Она хотела, чтобы он остался. С ней.

Уильям порылся в памяти, пытаясь найти хоть какие-то признаки флирта. Он видел бесчисленное количество женщин, флиртующих с Декланом, от случайных прохожих на рынке до леди голубой крови на официальных балах.

«Держу пари, что женщины из Зачарованного ежечасно делают тебе комплименты по поводу великолепности ваших волос, лорд Билл».

«Дубина, я прыгнула, чтобы спасти тебя!»

«Ты их уничтожил».

«А что будет, если ты меня поймаешь?»

Он ей нравился. Красивая девушка с черными горящими глазами хотела его. Уильям чуть не рассмеялся, но она убила бы его на месте. Ты попалась, Королева бродяг. Ей не следовало давать ему знать об этом, но теперь, когда он все понял, было уже слишком поздно. Ему надо будет добиться ее, решил он. С осторожностью и терпением. Он будет дарить ей цветы, приносить мечи и все, что она пожелает, пока он не убедится, что ей не хочется сбегать.

Он посмотрел на нее, показав край своих зубов.

— Послушай, я вовсе не имел в виду, что ты шлюха, — сказал он ей. — Я ничего о тебе не знаю. И если уж на то пошло, я никогда не обижал женщин, никогда никого не заставлял делать что-то со мной. Это всегда была четкая сделка, половина денег вперед, половина после того, как мы закончили. Мы с тобой договорились работать вместе. Неважно, что я делал или не делал в прошлом. Моя личная жизнь не имеет значения. Важно только то, что я буду делать с этого момента.

Она пожала плечами.

— Ты больше не злишься?

— Да.

— Хорошо. — Безумная женщина.

Они въехали во двор. Он спрыгнул с лошади и уловил густой запах мокрого меха и резкий запах мочи, метящий территорию. Собаки. Дерьмо.

Громкий хриплый лай вырвался из дюжины мохнатых глоток. Уильям напрягся. Некоторые собаки не обращали внимания на его запах, но большинство реагировало так, как и должны были реагировать, когда волк входил на их территорию. Они боролись с ним за доминирование и проигрывали.

Хай, Сериза, сожалею о твоих собаках, они напали на меня, и я убил их всех, но хорошие новости в том, что у тебя теперь много хороших шкурок…

Из-за угла выскочила собачья стая. Большие собаки, весом не меньше сотни фунтов, некоторые черные, некоторые коричневые, все с квадратными головами породы мастиф и купированными хвостами. Черт бы все это побрал!

Собаки бросились на него, летя на полной скорости.

Нож прыгнул ему в руку, почти сам по себе.

Первый пес, огромный палевый самец, бросился на него и припал на передние лапы, задрав задницу, завиляв хвостом.

Какого черта?

Стая закружилась вокруг него, лапы скребли землю, носы тыкались в него, языки облизывали, слюни разлетались длинными липкими сгустками. Завизжала собака поменьше… кто-то наступил ей на лапу.

— Ладно, спокойнее! Успокойтесь, черт возьми! — рявкнула Сериза. — Что на вас нашло?

Он протянул руку и погладил гигантскую голову вожака. Печальные карие глаза смотрели на него с собачьим обожанием. Собаки были простыми созданиями, и эта, похоже, любила его запах.

— Это Кох, — сказала ему Сериза. — Это он тут главный идиот.

Собака обнюхала его руку и лизнула ее, обмазав ее вонючими слюнями. Тьфу.

— Кох, дубина. Извини, обычно они более сдержанны. Должно быть, ты им нравишься.

— Так и есть, — раздался сверху спокойный женский голос.

На балконе рядом с Кальдаром стояла женщина. Высокая и стройная, она выглядела как Сериза, если бы та была на двадцать лет старше и провела эти десятилетия в Красном Легионе, занимаясь дерьмом, которое не давало ей заснуть от ночных кошмаров. Там, где Сериза была мускулистой, женщина была сделана в основном из сухожилий и костей. Ее пристальный взгляд, сфокусировавшись, остановился на нем, оценивая расстояние, словно она была хищником, оценивающим свою добычу. Снайпером.