— Согласен, — хмуро добавляет Майлс.

Не могу удержаться от смеха, услышав серьезный тон его голоса.

— По-моему, он даже не осознавал, что видит. Полагаю, ему казалось, что на самом деле он видит собак на поводках, а не сабмиссив.

Майлс разражается громким смехом, и наконец спрашивает:

— Что там было?

Я приподнимаю брови.

— Хочешь знать, участвовали ли мы?

— Да, — беззастенчиво признается он, пожимая плечами.

— Мы не участвовали, — отвечаю я с грустной улыбкой. — Поскольку мы были почетными гостями, то просто наблюдали за происходящим. Госпожа очень ясно дала это понять. Она провела нас в западную гостиную и усадила на чертовы троны, надела на нас орденские ленты и короны. Затем они устроили БДСМ-представление, в основном для нас. Это было чертовски безумно!

— Похоже на то.

— Понятно, что в ту ночь я ложусь спать и думаю: надо записать все, что только что произошло, иначе никто не поверит. Так я и поступила. Для меня это не составило особого труда, потому что я уже работала редактором и много читала. Но я описала все почти как в книге, а не как в дневнике. С большим количеством диалогов, описаний, в общем, все по полной программе. Я подумала, было бы довольно забавно позволить себе творческую вольность с этой историей, поэтому я продолжила писать. И следующее, что я знаю — у меня есть чертова книга! Я придумала совершенно нелепый псевдоним, когда однажды вечером напилась. Сумасшедшая история заслуживает сумасшедшего псевдонима, поэтому я остановилась на...

Я делаю паузу для драматического эффекта, и Майлс выставляет перед собой руку, призывая меня продолжать.

— Мерседес Ли Лавлеттер.

Пожимаю плечами и хихикаю, наслаждаясь его ошеломленным взглядом прямо перед тем, как он спрашивает:

— Тогда, какая твоя настоящая фамилия?

Я делаю паузу и прикусываю губу, быстро пытаясь решить, как далеко хочу зайти. Однако это недолгий внутренний спор, потому что я без сомнения знаю, что с Майлсом мне нравится быть Мерседес в десять раз больше, чем когда-либо нравилось быть Кейт, особенно с такими мужчинами, как Драйстон.

— Смит, — честно отвечаю я, потому что вряд ли он найдет меня на Фейсбук или где-то еще. Я давным-давно удалила свой личный аккаунт, потому что было уже слишком, следить за этим профилем, и за профилем моего псевдонима.

— Смит, — повторяет он, кивая, и уголки его губ подергиваются в попытке скрыть улыбку. — Так почему Лавлеттер? (Прим. переводчика: love letter с англ. – любовное письмо).

— Ну, потому что именно с него началось БДСМ-представление. Величественная госпожа вынула кляп изо рта своего раба, чтобы он мог прочитать любовное письмо, которое написал ей. На самом деле было очень мило. Он даже плакал.

Майлс качает головой.

— Так вот как начался твой путь?

— Ага, — отвечаю я, громко хлопнув. — Я сама опубликовала эту историю и даже не знала, что она попала в «Нью-Йорк Таймс», пока один агент не написал мне по электронной почте, чтобы спросить, есть ли у меня представитель.

— Срань господня! — восклицает явно впечатленный Майлс. — Невероятная история.

— Достойная книги, — поправляю я с усмешкой. Это очень весело. Прошла целая вечность с тех пор, как я вспоминала всю эту эпопею, а Майлс с жадностью ее выслушал. — И это явно вызывало у меня желание писать, потому что, начав писать, я уже не могла остановиться.

— До кризиса с этой книгой.

— Пока меня не спас «Магазин шин».

Он недоверчиво качает головой.

— И ты говорила, что эта книга — последняя в серии?

— Ага, — киваю я.

— А потом перейдешь к следующей книге.

— Это как не стихающий зуд.

Я тяжело выдыхаю и наблюдаю, как на лице Майлса расплывается теплая, ласковая улыбка, когда он смотрит на меня сверху вниз. Он завораживает, когда смотрит на меня вот так, весь такой милый и мужественный. Кроме того, совершенно очевидно, что он думает о гораздо большем, чем о просто истории, которую я ему рассказала.

Проклятье, мужчины сбивают с толку. Как, черт возьми, он может так смотреть на меня и не хотеть поцеловать? Уровень моего желания поцеловать его находится на небывало высоком уровне.

Решаю разнести чувственный момент вдребезги, воспользовавшись гигантским слоном в комнате.

— Значит ли это, что мы не должны испытывать неловкость?

Он усмехается, и морщинки вокруг его глаз обрамляют стальную синеву радужки.

— Я полагал, твой рассказ о том, как вы с бывшим заявились в «БДСМ постель и завтрак», в значительной степени подтверждал данный факт.

— Вполне справедливо, — киваю я в знак согласия. — Значит, друзья?

— Друзья, — одобряет он с улыбкой, от которой плавятся трусики.

Я убираю ноутбук в сумку и перекидываю ее через плечо.

— Хорошо, потому что, как другу, мне хотелось бы узнать, не помог бы ты мне с некоторыми исследованиями для моей следующей книги.

Его брови приподнимаются.

— Что ты имеешь в виду?