ЧАСТЬ 2. ПЕРСОНАЛЬНЫЙ ЛИМБ. Глава 15
Мари неподвижно и апатично лежала на кровати, задумчиво уставившись в белый больничный потолок. За прошедшие несколько часов, пока она так лежала, девушка успела изучить все мельчайшие трещинки его на штукатурке, а также составить из этих трещин и различных пятнышек всевозможные картинки, что позволило ей немного провентилировать мозг. И пусть даже конструктивно подумать о сложившейся ситуации у Мари пока не получалось, нужно же было с чего-то начать. И такая вот попытка окончательно успокоиться и принять события такими, какие они есть, была хоть каким-то движением вперед.
Предложение собрать свои вещи, пока ей готовят место в одной из палат общего отделения, которое выдвинула медсестра, прозвучало для Мари весьма абсурдно. А что ей, по сути, было собирать? О каких, вообще, вещах могла идти речь? И хоть девушка покладисто кивнула в ответ медсестре, но про себя решила, что та сказала это просто для того, чтобы сказать хоть что-то. Было очень странно наблюдать, как в недружелюбной, по своей природе, атмосфере психушки люди усиленно пытаются делать вид, что ничего особенного вокруг не происходит. Вот и она сейчас с готовностью включилась в эту глупую игру, лишь бы максимально облегчить свое, и без того уже незавидное, положение. Размышляя таким образом, постепенно приходишь к неутешительному выводу, что и вся остальная жизнь в обществе построена на условиях подобной идиотской игры. Все вокруг лишь прикидываются нормальными и дружелюбными, усиленно делая вид, что не замечают ту откровенную фальшь, которая в этом сквозит.
«А может я думаю так просто потому, что я социофоб? - предположила девушка, - Большинству людей же комфортно в обществе, каким бы пустым и лживым оно ни было...».
Вот и сейчас, Мари лежала на кровати и думала о том, что предпочла бы остаться здесь, в полном одиночестве. В то время как перспектива переселяться в общее отделение, чтобы с кем-то там общаться, и, таким образом, снова социализироваться, как-то совершенно ее не грела. Но никакого выбора у Мари, к сожалению, не было.
«А может я, и вправду, чокнулась? - невесело размышляла она, - Разговариваю с вымышленными людьми, веду себя агрессивно, страдаю паническими атаками и манией преследования. Где вот сейчас, к примеру, мой аммонит? Куда он вдруг загадочно исчез? Да и был ли он у меня вообще? Конечно, можно дождаться прихода Энни и спросить у нее, но вот только я совсем не удивлюсь, если она ответит, что не понимает, о чем идет речь, - Мари смахнула скопившуюся влагу с длинных ресниц. На душе ее скребли кошки, - Я ведь никогда не знала, о чем обычно думают люди в психушках. Или что они чувствуют... А вдруг они все чувствуют что-то подобное? Или, также как и я, попросту не могут никому ничего доказать?»
Ну, ничего, вот переведут ее сегодня в общее отделение, и она получит шанс поговорить об этом с другими психами. Ведь кто знает, сколько времени она еще здесь проведет? И может ей уже стоит начать задумываться о том, как устраивать свою жизнь здесь, в условиях сложившихся обстоятельств?
«Три месяца, она сказала, - вновь недоверчиво подумала Мари, - Три чертовых месяца! Как такое, вообще, возможно? В каком бы там ступоре я ни была, неужто уж совсем ничего не соображала?! Да еще и Энни, к тому же... Неужели она так сильно на меня злится, что решила приходить лишь изредка, чтобы убедиться в том, что я все еще жива? Или что? Что я вышла, наконец, из ступора? Или что больше ни на кого не брошусь? Неужто ей даже не интересно, как я себя чувствую? И она не хочет посмотреть на меня собственными глазами, а удовлетворяется невнятными рассказами врачей по телефону? Да и звонит ли она им вообще? Ведь Энни знает, что я пережила кому... А если они мне просто врут? Вдруг они что-то сделали с ней и теперь пытаются скрыть это от меня? - Мари порывисто села на кровати, - Так! Стоп!! О чем ты сейчас вообще?! И кто такие эти загадочные, злобные «они»? Жуткие пришельцы, которые вступили против тебя во вселенский заговор? Или кто? А может у тебя, и вправду, уже просто едет крыша? Может тебе лучше успокоиться, наконец? Энни придет, когда ей сообщат, что ты вышла из состояния ступора. А может ей просто тяжело было видеть тебя настолько невменяемой? Поэтому давай пока обойдемся без паники и всяческих печальных настроений? Вместо этого, лучше подумай о том, что будешь делать дальше».
А что она, действительно, будет делать дальше? На самом деле, хороший вопрос. Однако ответить на него совсем не так просто. Ведь для того чтобы понять, что делать, необходимо сначала понять, что происходит. Но ведь и с этим тоже все обстоит далеко не однозначно...
- Ох..., - измученно прошептала Мари, - Пол-царства за коня...
Девушка явственно ощущала, как на нее, против воли, накатывает волна сильнейшей апатии, приносящей острое желание просто лечь и ничего не делать, даже не шевелиться и не думать ни о чем. За последнее время Мари так сильно устала, как морально, так и физически, что уже просто выдохлась окончательно. Таким образом, доктор Байштанд была абсолютно права, когда говорила, что она дезориентирована. Вот только Мари вкладывала в это определение несколько иной смысл.
«А ведь я всегда боялась психушек, - подумала она, - Как будто предчувствовала, что однажды сюда попаду...»
Ладно... Если не сгущать краски, то может все не так уж и страшно? Может она пока отдохнет несколько дней, оглядится здесь, а потом уже подумает о случившемся конструктивно. И может к тому времени она успеет встретиться с Энни. Тогда она поговорит с сестрой и признается, что совершенно не понимает, что с ней происходит в последнее время. Мари, действительно, нужна была сейчас Энни. Нужна как воздух, как глоток оптимизма в беспросветном и душном тоннеле бытия. И поэтому нужно было просто ее дождаться. Затаиться на время, зализать душевные раны и хотя бы окончательно убедиться в том, что она пока еще в своем уме... Потому что даже это Мари не могла сейчас утверждать с полной уверенностью.
Поток ее размышлений был внезапно прерван звуком открывшейся двери.
«Энни?!» - мгновенно мелькнула вспышка надежды в ее голове.
Но нет... Это, конечно же, была не Энни. А всего лишь старшая медсестра, имя которой Мари так и не запомнила. Хотя, честно говоря, и не пыталась. В компании с медсестрой в палату вошел все тот же улыбчивый верзила-санитар, которого Мари видела сегодня, возвращаясь из кабинета врача.
- Мисс Ровер, - с лучезарной улыбкой обратилась к ней медсестра, - Мы уже приготовили для вас место в палате общего отделения. Поэтому можем пройти туда прямо сейчас!
Мари с готовностью кивнула, быстро натянув на лицо такую же точно идиотскую улыбку неземного счастья, в который раз напомнив себе, что решила подыгрывать им во всем.
«Вот интересно, что они сами принимают, что у них всех вечно такие счастливые рожи? - со злостью подумала она, - Или они действительно считают, что подобная широкоформатная и бестолковая улыбка должна, по какой-то причине, облегчить мне жизнь?»
Продолжая изображать послушную девочку, Мари встала с кровати, надела тапочки и вышла вслед за медиками в коридор.
«Ждите меня, мои будущее чокнутые подружки, я уже иду к вам! - ехидно съязвила она про себя, пытаясь не слишком расстраиваться по поводу того, что теперь придется делить палату с какой-нибудь сумасшедшей девицей, - А вдруг она окажется хотя бы прикольной? - с призрачной надеждой думала Мари, - Будет хоть кому рассказать свои радужные глюки про ангелов, людей-жуков, аммониты, черно-белый мир и прочие бредни... И может она, взамен, мне тоже что-нибудь интересное расскажет...»
Такова природа человека, что он пытается найти в любой ситуации что-то хорошее. Хоть какую-то ниточку надежды на что-то светлое и позитивное. И Мари вовсе не была здесь исключением. К тому же сейчас, когда она не знала, за что могла бы ухватиться, чтобы окончательно не съехать с катушек, девушка была готова на все. На любой, даже самый ничтожный лучик света в этом душном и безысходном тумане бытия.