Изменить стиль страницы

Что-то разбудило меня, хотя в доме стояла полная тишина. Было около четырех часов ночи.

Когда я попыталась снова уснуть, то услышала из радионяни едва различимые свистящие звуки.

Запаниковав, я соскочила с кровати и бросилась в детскую. Пока я бежала по коридору, мое сердце билось на уровне горла, и я чуть не споткнулась о собственные ноги.

Все происходило молниеносно, но в тоже время это были самые длинные и ужасные мгновения за всю мою жизнь. Би изо всех сил пыталась дышать, ее глазки беспомощно смотрели на меня. Она задыхалась, но не могла кашлять. Мой мозг лихорадочно заработал, вспоминая курс первой помощи, пройденный в Провиденсе.

Уложив ее головку на сгиб локтя и придерживая за челюсть, я несколько раз похлопала ее между лопаток. Из ее ротика ничего не вышло. Она по-прежнему не могла дышать. Тогда я повернула ее лицом вверх, положила два пальца на середину груди и быстро надавила. Не помогло. Вместе с ней я побежала за телефоном и набрала 911. Я даже не помнила, что сказала диспетчеру, потому что когда Би перестала реагировать, я тоже начала терять способность дышать.

Пока диспетчер инструктировала меня, я то хлопала ее по спине, то давила на грудь. Наконец что-то вылетело у нее изо рта, и я узнала один из маленьких колокольчиков с моего свитера. Видимо, он оторвался и упал к ней в кроватку.

Когда колокольчик вышел, Би была уже без сознания.

В следующее мгновение я услышала, как на улице воет сирена. Приехала скорая помощь. С Би на руках я бросилась вниз. Медики ворвались в дом и начали проводить моей крошке сердечно-легочную реанимацию.

Моя жизнь висела на волоске. Беспомощная, парализованная от страха, я будто сама была без сознания.

Когда мне сказали, что она снова дышит, я словно вернулась с того света. Слезы застилали мне зрение, пока парамедики укладывали Би на каталку и отвозили в машину. Так как она долго была без сознания, ее нужно было госпитализировать, чтобы выяснить, нет ли у нее повреждения мозга или внутренних травм.

В пижаме и без пальто я села в машину скорой рядом с ней и медбратом, который держал на ее лице кислородную маску.

Слишком шокированная, чтобы говорить, я отправила Джастину серию лихорадочных сообщений.

Би жива.

Подавилась маленьким украшением.

Его вытащили.

Скорая помощь провела СЛР.

Едем в больницу.

Мне страшно.

Телефон зазвонил через секунду. В Лос-Анджелесе сейчас было половина второго ночи.

— Амелия? — В голосе Джастина была дрожь. — Я получил твои сообщения. О господи. Как она?

— Я не знаю. Она в сознании и дышит. Но непонятно, есть ли еще повреждения.

— Ты видишь ее? Она с тобой?

— Да. На ней кислородная маска, но глазки открыты. Мне кажется, ей страшно.

Я услышала шорох, потом он сказал:

— Я вылечу первым же рейсом.

Я, все еще пребывая в шоке, молчала.

Его голос звучал словно издалека.

— Амелия? Ты там? Подожди немного, малыш. С ней все будет в порядке. Поверь.

— Хорошо, — прошептала я сквозь слезы.

— Куда ее везут?

— В детскую больницу Хасбро в Провиденсе.

— Как только что-то узнаешь, позвони мне.

— Хорошо.

— Будь сильной, Амелия. Пожалуйста.