Припарковавшись рядом с концертной площадкой, я выбралась из машины и обхватила голые плечи руками. Я выскочила из дома в такой спешке, что забыла пальто. Быстро шагая в сапогах на каблуках — тех самых, от моего костюма Женщины-кошки — я пробралась за цепочку, отделяющую VIP-зону от стоянки.
У ворот стояло два черных туристических автобуса с тонированными стеклами, а у входа дежурил охранник с гарнитурой. Неподалеку стояли компании женщин, которые, вероятно, хотели увидеть артистов.
Мое дыхание было видно в воздухе ночи. Я показала охраннику пропуск.
— Концерт уже закончился?
— Почти. Кэлвин доигрывает последнюю песню.
— Где я могу найти Джастина Бэнкса? Это он дал мне пропуск.
— Джастин в автобусе номер два. Вон в том, справа.
С бешено бьющимся сердцем я пошла по гравийной дорожке к автобусу.
Я отодвинула дверь. К моему удивлению, в автобусе никого не было. Так мне показалось сначала, а потом я услышала шум из дальней спальни. Слева и справа стояли узкие койки, но Джастин упоминал, что в каждом автобусе есть настоящая спальня. Он и другие члены команды по очереди там ночевали.
С комом в горле я приблизилась к закрытой деревянной двери, из-за которой долетали женские стоны.
Охранник сказал, что Джастин в автобусе.
Я должна была проверить наверняка.
Я должна была открыть дверь. И увидеть все собственными глазами.
Моя вера была слепой, но внутри меня ожидало то еще зрелище.
Медленно повернув ручку, я приоткрыла дверь. И увидела мужчину с темными волосами. Он лежал на спине, и на нем скакала какая-то женщина. Может, Оливия. Может, кто-то еще. Кто именно — было неважно. Меня замутило, и к горлу поднялась желчь. Я больше не могла на это смотреть. Просто не могла.
На дрожащих ногах я выбралась из автобуса и, слишком шокированная для того, чтобы плакать, в оцепенении побрела прочь. Мое зрение затуманилось. С каждым шагом на моем сердце появлялись новые трещины. Я была идиоткой. Поверила, что он будет ждать меня. Что он устоит перед тысячей искушений, испытывающих его каждый день. Он никогда не давал мне каких-либо обещаний и поступал так не зря.
Ты дура, Амелия.
Я ожидала, что буду плакать, но шок словно заморозил глаза. Они были сухими, холодными, лишенными какой-либо способности производить влагу.
У меня звякнул телефон, оповещая о новом сообщении.
Сегодня я так скучал по тебе.