Были ученики, что не выдерживали чары. Их отправляли домой. Недавно таким стал Дорн Аррин, но, что странно, Дорн не был среди избранных. И порой ему снилась ночь Манайя, и он не понимал ее. Архимастера — и другие ученики — не позволили бы бросить кого-то в огонь. Но он видел порой ночами, как он и другие юноши несут высокого ученика последнего курса к огням… это явно были проделки воображения.

Атмосфера на острове в эти дни подогревала воображение. Юноши терялись в лесу. Некоторые возвращались с историями, их далекие взгляды не менялись. Лейну нужно было сосредоточиться этой ночью на их цели, которую архимастер Диар назвал величайшей.

— Этой ночью, — сказал он в столовой, — мы поднимемся до высот, какие не достигало ни одно поколение Пророков. Даже во времена чар. Это будет новый порядок, и у избранных будут высокие места.

Рядом с ним стоял Этерелл Лир, с каждым днем он все больше напоминал принца. С ним была Сендара Диар, улыбаясь, словно уже была невестой. Все знали, что Этерелл и дочь архимастера были вместе, они мечтали о подобном. Ее красота за лето расцвела, дразнила их. Все хотели быть Этереллом Лиром, так что слушались его. Другой причиной были его глаза. Он не угрожал, как Марик, но без слов передавал впечатление, что за непослушание будут ужасные последствия.

Лейн едва помнил Марика Антрелла, когда тот был заместителем Элиссана, словно то время скрыл туман. Тот туман густо закрывал ночь Манайи. Он проснулся утром, не помня, как попал в кровать. Все болело, он дрожал от лихорадки. Так было у всех учеников. Когда болезнь отступила, они забыли о Манайе, хоть были следы — пепел и угли во дворе — что ритуал провели.

Ночь у озера была кульминацией, и она началась, как все ночи до этого. Ученики встали в круг, Элиссан Диар был в центре. Рядом с ним стояли высший мастер Лиан и Этерелл Лир. Высший мастер участвовал с недавних пор, но это не обсуждалось. Никто не знал, кто мог услышать и доложить. Лучше было держать мысли при себе.

Луна была полной и низкой в ту ночь, отливала красным, как спелый фрукт. Лейн вспомнил некоторые прошлые ночи. Может, из-за красного. Он унял дрожь в руках.

«Я пришел сюда создавать музыку», — подумал он и подавил мысль. В этом он стал умелым.

Ритуалы включали музыку. Их пение сочеталось так, что уносило их из того места, даже из тел, где они стояли на берегу озера. Они привыкли к этому. Сила музыки под влиянием архимастера Диара переносила их к фигурам из теней. Они сжимали мечи и топоры и били врагов. Врагами были люди из тени, без лиц.

В этом месте не было звуков. Крики заглушались.

Лейн слышал от тех, кого выбрали раньше, что сначала было проще. Сперва противники были без оружия, падали, как колосья. А потом начались стычки с вооруженными соперниками. Потом был город, после которого еще двух мальчиков отправили домой. Элиссан Диар пополнил ряды избранных, спешно обучил юношей младше на их места. Их выбрал Этерелл, он хорошо замечал таланты или хладнокровие. Было сложно сказать.

Лейн все это время не знал, какой талант тут ищут. Он пришел в Академию петь. В этом он был прекрасен с детства. Было логично младшему сыну благородного дома развивать талант к музыке в Академии. Он не думал, что чары вернутся, что его втянут в неправильные деяния, от которых он плохо спал. Но Элиссан Диар обещал высокое положение. В глазах Этерелла был холод. Лейн слушался, как делали все избранные.

Той ночью их песнь достигла пика, и они вошли в место боя. Враги были вооружены. Лейну смутно казалось, что он спустился по лестнице на траву среди деревьев. Он огляделся, и всюду были противники, явно стоявшие наготове.

Это не было важным. У избранных было преимущество против безликой армии: их нельзя было убить. Если кто-то падал, он восставал в новом теле. Так все казалось игрой.

* * *

Бой увел Намир и Мансура из тронного зала в сады. Под луной уже лежало много тел, кровь отравляла почву, и Намир задумалась, не погибнут ли от этого сады.

Мансур повернулся к ней с безумными от боя глазами.

— Уверена, что Элдакар ушел?

Они прятались за ивой в миг затишья. Голова мужчины лежала на земле на боку и смотрела на них. Намир узнала мужчину и отвела взгляд.

— Я заставила его, — сказала она. Почти вытолкала в ночь перед атакой. Она отвела короля к входу в туннель, почти тащила за руки. — Мансур этого хочет, — сказала она, когда он собрался отказаться.

— Намир, — сказал он. — Разве это не трусость?

— Вы вернетесь, — сказала она. — Когда все кончится. Вы нужны народу.

Она смотрела на резню в саду и не представляла, как вернуться в это место, где кровь пропитала землю, где мраморные фонтаны стали коричневыми. Навеки запятнанными. А эти работы были гордостью Юсуфа Эвраяда.

— Мой принц, — сказала Намир. — Мы можем лишь удерживать их до рассвета, — на рассвете их силы отступали, они пропадали, оставляя трупы.

Он сжал ее руку.

— Тогда так и сделаем.

* * *

Словно холодная вода облила его лицо, Лейн вдруг покинул место боя. Он вернулся к озеру. Обычно такого не было.

В центре круга было беспокойство. Юноши невольно пятились, словно освобождали место. Перед ними возникло зеленое сияние, они смотрели, а оно приняло облик мужчины. Они потрясенно глядели на фигуру из света, ставшую четче. Мужчина с темными волосами и необычной одеждой встал напротив Элиссана Диара и двух рядом с ним.

Элиссан едко сказал:

— Что такое? Она до тебя добралась?

— Я ждал больше вежливости от коллеги, — сказал мужчина. — Хоть я и хочу убить тебя.

Элиссан отмахнулся от товарищей.

— Я разберусь, — сказал он, шагнул к сияющему мужчине. Он заговорил медовым тоном. — Захир Алкавар, ты решил бросить все, что любишь… из-за женщины?

Другой мужчина оскалил зубы в улыбке.

— Не совсем. Что бы я ни делал, те, кого я люблю, страдают, — он шагнул к Элиссану, расстояние между ними уверенно сокращалось. — Выбора нет, но я могу хотя бы избавить мир от такого монстра.

— От меня, — сказал Элиссан. — Несмотря на все, что ты сделал.

— Не несмотря. Нет, — сказал Захир Алкавар. — В тебе я вижу себя, — он рявкнул заклинание, сжав ладони. Прореха появилась в воздухе перед ними. Лейну казалось, что мир порвался. Черная полоска стала длиннее и шире. Из нее дул ветер, жаркий, с запахом серы. — С помощью товарища, — сказал Захир, — я могу открыть порталы в глубины. Тебе эта судьба подойдет.

Ветер стал сильнее. Элиссана тянуло туда. Лейн впервые увидел страх на лице мужчины, он думал, что это невозможно.

— Его не закрыть, — прошипел сияющий мужчина, — пока не накормить. Он хочет тебя.

Лейн не успел увидеть, что было дальше. Элиссан прыгнул вперед с воплем ужаса и гнева. А потом был крик чистого ужаса. Высший мастер Лиан оказался в руках Элиссана. Он размахивал руками в воздухе. Бесполезно. Элиссан бросил старика изо всех сил. Высший мастер полетел в портал головой вперед. Его крик резко оборвался, брешь закрылась.

— Я всегда хотел управлять ифритом, — сказал Элиссан, тяжело дыша. — Тебе так повезло, маг. Во многом. Но и мне повезло. Этой ночью твоей удаче конец.

Сияющий мужчина выглядел устало, но стоял на месте.

— Значит, сражение, — сказал он. На его руках были странные метки, они прожигали его рукава: черные змеи с огнем по краям. Они двигались, извиваясь, сами по себе. — У каждого свое оружие.

Элиссан рассмеялся.

— Проверим, — сказал он. — Стекло против ветров.

* * *

Сады были тихими. Все произошло внезапно. Враги были там, а потом пропали. Силы Мансура были в смятении. Намир кричала им:

— Перегруппировка! — вопила она. — Займите места, — Намир посмотрела на Мансура, он был ошеломлен, как она. Она не доверяла резкому спасению. — До рассвета считаем, что они могут вернуться, — крикнула она воинам. — Будьте наготове.

* * *

На холме в свете луны Лин сидела и смотрела на Захира. Он вошел в транс, закрыл глаза. Она знала, что это предательство было со сложным планом. Но если шанс был…

Она рискнула. Но ее нож все еще был возле его горла. Она сидела так, на коленях рядом с ним, пока он сидел, скрестив ноги, на траве. Они с Райеном привыкли на охоте долго сидеть вот так. Если пошевелиться, можно спугнуть добычу.

Он напоминал ифрита: кожа сияла, метки змей были на руках. Его глаза были закрыты, на лице не было эмоций, но метки извивались. Она смотрела, а сияние угасало, потом стало сильнее. Лин вдруг стало страшно без причины. Она ощутила облегчение, когда он открыл глаза.

Он заговорил. Но едва слышно.

— Лин, — она склонилась к нему. — Я ранил его. Это… могло остановить атаку. Могло… спасти Захру. Это все, что я могу, — черное лилось из уголка его рта. Словно от раны внутри. — Мирьян, мне жаль.

Его глаза менялись, пока она смотрела. Они стали черными, белки пропали. Его губы растянулись в ленивой улыбке.

— Леди Амаристот, — это был не голос Захира. Она уже слышала этот голос в видении в кофейне, куда ее привела Джулиен Имара. Голос Пророка Элиссана Диара. — Рад знакомству, — протянул он. — Вы сыграли невероятную роль в этой истории. Боюсь, скоро роль подойдет к концу.

Она прижала нож к его горлу.

— Вы кажетесь уверенным.

Он рассмеялся. Она отлетела на спину с силой ветра. Она рухнула и тут же вскочила, а он все еще смеялся.

— Глупая женщина, думаешь, Захир был в твоих руках? Он мог позвать на помощь ифрита. Но не стал. Он был слабым, слишком слабым для власти, для того, что нужно сделать, — он выпрямился, засиял. Он смотрел на нее черными глазами, снова рассмеялся. — Мне не нужно с тобой биться. Ты уже мертва, Придворная поэтесса, по твоим глазам видно. Смерть написана на тебе чарами Дариена. У меня тут одно задание, — его голос стал ниже. — Ифрит слушается Захира. А теперь — меня.

Лин прыгнула вперед с воплем, но поздно. Захир выхватил кинжал и вонзил в свое сердце. Она не успела его остановить.

Он рухнул на траву, она увидела в его чертах на миг мужчину, которого знала.