Глава 13

Коул

Черт побери, плюшевый кролик этого ребенка оказался в моей спортивной сумке.

Я вытащил игрушку, лежавшую среди наушников и ботинок. Кролик мистер Румпель, или как там его называла Пайпер, был похоронен между моей дорожной сумкой и запасным комплектом одежды.

Дерьмо.

Я потрогал маленького кролика. Он практически стал четвертым жильцом в моем доме. На прошлой неделе я застал его на кухне, где он завоевывал крепость из подушек, ставшую его берлогой, и прижимался к Роуз, пока она спала. Где бы ни был ребенок, игрушка была с ней.

Он не должен был играть со мной на выезде.

Я даже не подумал проверить сумку перед отъездом в аэропорт. С другой стороны, я никогда раньше не рисковал ездить с безбилетником.

И что теперь?

Я был на другом конце проклятой страны, в ожидании игры, а малышка, вероятно, волновалась. Я ничем не мог помочь. Просто еще одна причина ненавидеть выездные игры и быть оторванным от моего поместья.

Только на этот раз я не обращал внимания на расстояние. Мне нужно было это пространство подальше от Пайпер, время подумать о том, что я с ней делал.

Секс был отличным... в свое время. Он нагрел мою кровь, соединил переломанные кости и так основательно опустошил яйца, что всю оставшуюся ночь я ощущал себя пустым панцирем.

Но что я должен был сказать ей теперь?

Я не мог объяснить, почему взял ее таким образом. Это не было романтично. Черт, это даже не было по-доброму. Я безжалостно трахал ее, грубо обнимая предложенное тело. И мне это нравилось.

Эта мысль вызвала у меня отвращение. Я, действительно, был чудовищем, поступая так с Пайпер, единственной женщиной, которая у меня могла быть…

Мне нужно было извиниться.

Я слишком долго держал кролика в руках. Мой сосед по комнате фыркнул, оглядываясь по сторонам.

– Это твое? – Тим Морган сверкнул милой мальчишеской улыбкой, которая должна была вывести меня из себя. – Не знал, что тебе скучно, Хоторн.

Капитаны команд всегда жили вместе. К сожалению, это означало, что мне оставалось терпеть самого большого мудака Лиги. Обычно это срабатывало в мою пользу. Одна ночь с Тимом, и мне не терпелось ударить кого-нибудь уже в начале игры.

– Это не мое, – сказал я.

– Он лежал в твоей сумке.

– Он ошибочно оказался там.

– Это довольно мило, – Тим скатился с кровати и подошел ближе. Ошибка. Он изобразил детский голосок и рассмеялся. – Смотри, это маленький кролик-девочка.

Он потянулся за ним. Мне следовало ударить его так сильно, чтобы эти чертовы ямочки выскочили бы из его щек. Вместо этого я оттолкнул его, спрятав пакет с кроликом в сумку, рядом с моими ботинками. Нет смысла пачкать его.

– Он не мой. Это моего... – я замолчал. Что, черт возьми, Пайпер значила для меня? – Игрушка моего друга... агента... ее ребенка.

– Какого хрена она у тебя?

Я пожал плечами.

– Может быть, малышка хотела подарить мне талисман на удачу, но она не настолько решительна, еле передвигает ногами, или, возможно, она потеряла ее.

– Да. Я понял.

Я нахмурился.

– Я думаю, она играла и потеряла ее. Ребенок расстроится. Это ее любимая игрушка.

– Хорошо.

Я уставилась на кролика, мой голос, действительно, потеплел.

– Она такая маленькая штучка. Ей еще нет полутора лет.

Тим скорчил гримасу.

– Я ненавижу этот возраст. Они всегда плачут и обделываются.

– Только не она. Обычно она счастлива. Хихикает и бормочет.

Я что, улыбался? Это было самое большое, что я когда-либо сказал Тиму – да и любому товарищу по команде – за многие годы.

– Она начала... выбегать, чтобы поприветствовать меня, когда я возвращаюсь домой, – сказал я. – Как собака, но... симпатичнее.

Тим фыркнул.

– Это твой ребенок?

– Нет.

Он сел на кровать и достал из сумки фляжку. Он сделал глоток, хотя мы не должны были пить перед игрой. Просто повезло, что он не использовал ее, чтобы запить горсть окси.

– Ты пытаешься трахнуть ее маму. Она ведь агент, верно? Как ее зовут? Полли? Пенни?

Я понизил голос.

– Пайпер.

– Черт. У нее есть ребенок? – он тихо присвистнул. – Я люблю мамочек. Они такие чокнутые, не могут дождаться, когда уложат спать своих детей. Они проглотят член, вышибут тебе мозги и вышвырнут тебя из своей постели, прежде чем закончится время сна. У меня есть такая девушка – она не глупая. Приходит и уходит.

Я нахмурился.

– Разве ты не женат?

– Ну и что?

– Разве у тебя нет ребенка?

– Она не имеет к этому никакого отношения.

Удивительно, как репутация Тима после женитьбы превратилась из мудака века в безупречно чистого семьянина. Но без него, нюхающего все наркотики на планете и избивающего проститутку, у Лиги не было выбора, кроме как сосредоточиться на мне как на нынешнем смутьяне и козле отпущения.

Господи, я даже не получил никакой помощи от защитника «Рэйветсов», Джека Карсона. Когда-то он был мальчиком для битья у Эйнсли Рупорта, и его чуть не вышибли из Лиги. Затем он превратил себя в Тима. Игрок также очистил свой образ, обзавелся семьей – хотя, судя по тому, что я слышал, она была настоящей. Джек изменил свои привычки.

Тиму все еще нужно было надрать задницу.

И он продолжал говорить.

– Ты уже трахнул ее, не так ли?

Я не ответил, и если бы он знал, что для него хорошо, он бы закрыл рот, прежде чем я вышвырну его никчемную шкуру из окна нашего номера на пятом этаже.

– Я иду спать, – сказал я.

– Чувак, избавься к черту от этого бардака. Трахни ее один раз и вышвырни вон. Не связывайся с сукой и ребенком.

– Не называй ее сукой.

Тим вздохнул.

– Она твой агент. Она знает, что ты делаешь. Она просто ищет сладкого папочку.

– Закрой свой рот.

– Я просто говорю, – он пожал плечами. – У нее уже есть один ребенок. Она знает, как играть в эту игру. Следующее, о чем узнаешь, это что она проделала дырки в презервативе и заставила тебя платить алименты. Ты же не хочешь платить женщине за освобождение. Послушай меня.

Я не ответил ему и даже не потрудился выключить свет. Я схватил лампу и швырнул ее в стену. Комната погрузилась в темноту, и Тим заткнулся.

Пайпер была не из таких женщин.

Она не нуждалась в другом ребенке. Роуз была ее миром, и ничто не могло разрушить их связь. Мне просто повезло, что я оказался так близко к ней.

Я никогда не встречал такой женщины, как она. Она смотрела на меня без колебаний, без страха и полностью доверяла мне.

И я обесчестил этот дар.

Я выебал из нее все это вечно любящее дерьмо. Беспощадно. Отчаянно. Я жаждал услышать ее стон, и единственным моим желанием в ту ночь было заставить ее кончить сильнее, чем она считала возможным. Я хотел быть уверенным, что если она когда-нибудь снова захочет почувствовать то же самое, то найдет это в моей постели.

Но то, что я сделал, то, как я взял ее…

Она заслуживала лучшего, а не чудовищного зверя. Цветы. Свечи. Музыку. Я должен был поклоняться ей. Вместо этого я обращался с ней, как с проклятой шлюхой. Я притянул к себе ее тело, засунул большой палец в ее задницу и трахал ее, пока я почти не потерял сознание, когда она задрожала и застонала.

По крайней мере, она кончила так сильно, что мои простыни пропитались ее желанием.

Ничто в женщинах не имело для меня никакого смысла.

Я держал телефон в руке. Безмолвный. Мне следовало позвонить ей? Это казалось правильным поступком. Может... написать сообщение?

Я напечатал текст. Это прозвучало глупо в моей голове, и я удалил его уже после трех слов.

Я должен был написать «Привет» в сообщении? Она ведь знала, от кого это послание, верно?

Боже. Я понятия не имел, что делаю. Я редко отправлял сообщения. Раньше мне не нужно было ни с кем разговаривать.

Никогда не приходилось беспокоиться о том, как чертова малышка заснет без своей любимой игрушки.

У меня в сумке оказался кролик.

Удалил это.

Я нашел мистера Румпеля.

Удалил. Она терпеть не могла, когда я называл его не тем именем.

У меня оказался Мистер Бампиботтом.

Это я тоже удалил. Черт возьми, если я оставлю запись слова Бампиботтом, то это отразится на моем счете за мобильный телефон. Кроме того, это было не то, что я хотел сказать.

Слова замерцали на моем экране.

Ты в порядке? Ты сошла с ума? Ты жалеешь, что трахнулась со мной?

Я удалил это тоже, ненавидя себя все больше с каждым набранным символом.

Ты заслуживаешь лучшего.

Я не удалил это сообщение, но и не отправил. Вместо этого я добавил к нему слова.

Ты и ребенок заслуживаете лучшего.

Я чуть не нажал отправить. Почти.

Я знал, что Пайпер не хотела ничего усложнять, и такое сообщение могло бы испортить нам обоим настроение. Это был просто секс. Она хотела, чтобы ее трахнули, и я подчинился. На этом все и закончилось.

Так почему же я заснул, беспокоясь о них обеих?

И почему я проснулся, переоделся в форму и понес чертова кролика с собой в раздевалку?

***

Я погладил кролика на удачу в перерыве, когда мы проигрывали три очка.

Это сработало. Неудивительно, что малышке так нравилось это чертово животное.

Спустя пятнадцать минут толкотни с Ашенвиллем, у нас, наконец, появился шанс. Тим боролся за приземление за пять минут до конца игры, и мы держали Ашенвилль после того, как я протаранил их защитника, причинив огромную потерю. Чистый удар вывел нас вперед, и мы восстановили владение мячом, чтобы протянуть время.

Это была неплохая победа. Что тоже было не очень хорошо, но я предпочитал выцарапывать победу в грязи. Это доказывало, что мы ее заслужили.

Но я не был уверен, что волновало меня больше – победа в игре... или возвращение домой.

Была уже глубокая ночь, когда я вполз в дом. Плач ребенка не был хорошим знаком.

Мне удалось перешагнуть через первую детскую калитку, но я проломился через вторую, загораживающую кухню. Мои ноги не слушались, и сумка со стуком упала на пол. Я запутался в очередном защитном лабиринте для детей, который служил только для того, чтобы мешать мне перемещаться в моем собственном доме.

Какого черта Пайпер заперла шкафы на магнит, если она просто собиралась забаррикадировать меня и ребенка на кухне?