Она уставилась на книгу, широко раскрыв глаза.

– Что ты делаешь?

– Учу тебя играть в футбол.

– Ты серьезно?

Пайпер рассмеялась.

– Коул, ты не должен…

– Я играю полузащитником. Это значит, что я ем квотербеков. Здесь я выстраиваюсь в большинстве розыгрышей, – я постучал пальцем по книге. – А вот тот, за кем я охочусь – за защитником другой команды. Видишь этих пятерых парней на его линии атаки? Они существуют, чтобы защитить его от меня.

Она не купилась на это.

– Самоуверенный, не так ли?

– Ты мне не веришь?

Она приподняла бровь.

– Квотербеку нужно пять человек, чтобы защитить его от тебя?

– Иногда даже больше.

– Насколько опасный. Вот я... сижу в логове зверя.

– Может, ты лучше сядешь ко мне на колени?

– Тогда я ничему не научусь в футболе.

– Есть ли лучший способ научить тебя падению, чем отпустить вниз?

– Ты ужасный учитель.

– Я лучший любовник, – пообещал я.

– Мне придется поверить тебе на слово.

– Я могу тебе это продемонстрировать.

– О, это было бы забавно, но я только что согласилась учиться у какого-то большого, злого полузащитника, который хочет научить меня играть в настольный футбол, – она с ухмылкой пролистала страницы сборника игр. – Давай начнем с самого начала, большой мальчик. И постарайся не быть слишком обидчивым, в комнате ребенок.

Легче сказать, чем сделать. Чертова дразнилка.

Пайпер знала, какое удовольствие я могу предложить, но она отказывала мне каждый раз, когда я приближался. Если я буду гоняться, она разыграет материнскую карту. Роуз жужжала рядом с ней, просто счастливая быть частью группы и вооруженная достаточным количеством Чириос, чтобы навести беспорядок на моей кухне. Может быть, ребенок отпугнул другого мужчину, но если он не смог разглядеть, что за подарком была Роуз, он не заслуживал такой женщины, как Пайпер.

Я проигнорировал жар, бушующий в моих венах. Пайпер была права. Сначала были занятия... а потом леди.

Я дал ей краткое описание игры. Позиции и удаления, правила и формации, подсчет очков и пенальти. Пайпер была умнее всех, кого я знал, и она подхватила приличное количество терминологии в агентстве. Остальное она освоила достаточно быстро, используя мои инструкции и видео, которые я вытащил из YouTube.

После часа занятий Пайпер закрыла учебник. Роуз ковыляла по кухне, забавляясь кастрюлей, деревянной ложкой и умением справляться с мигренями. Я отхлебнул содовой и пожал плечами.

– Есть вопросы?

– Да, – она украла напиток и сделала глоток, почти подтолкнув меня выплеснуть все мое дерьмо. – Почему все называют тебя Чудовищем?

Любой вопрос, кроме этого. Я ничего не ответил.

Ее взгляд задержался на моей обнаженной груди.

– Почему ты получаешь так много штрафов и создаешь так много проблем для твоего представительства?

– Простите, что обременяю вас, Ваше Высочество.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Я не говорил ей правду, поэтому вместо этого предложил очевидное.

– Лига – это безопасность игроков. Когда у твоего блестящего защитника контракт на сто миллионов долларов, ты должен защищать его. Они добавили новые правила, и теперь мы играем по-разному. Более консервативно, с более добрым, более мягким решением.

– Но разве ты просто... не врезаешься в кого-то? Я не знала, что есть техника борьбы.

– Хочешь, я тебе покажу?

– Э-э, я не хочу, чтобы меня ударили, большое спасибо.

Я тоже не хотел ее бить, если только это не был хороший шлепок перед глубоким толчком. Я согнул палец, подзывая ее ближе.

– Я тебя не ударю. Просто поверь мне.

– О, конечно. Не проблема.

– Ты боишься небольшого практического опыта?

Губы Пайпер скривились в довольной улыбке.

– И все это во имя образования?

– Конечно. Иди ко мне. Покажи мне, как ты справишься со мной.

Она оглядела кухню.

– Здесь?

Мне нравилась ее уверенность.

– Ты, действительно, думаешь, что сможешь меня сломить?

– Я могу в одно мгновение поставить тебя на колени, Коул Хоторн.

Злая женщина.

– Ключ к чистому удару лежит в том, чтобы растянуться поперек тела держателя мяча, – я взял ее руки и положил на себя, там, где она схватила бы меня в тиски. Пайпер подыграла, закатив глаза. – Обними меня. Целься плечом, а не головой. Вперед.

Пайпер едва коснулась меня, но тепло ее рук пробежало по мне. Она пожала плечами, ее цитрусовые кудри щекотали мою грудь.

– Я вдвое меньше тебя. Это просто смешно.

Роуз метнулась к нашим ногам. Каким-то образом она нашла один из моих ботинков. Эта чертова штука была такой же большой, как и она сама, но она подарила его своей маме, как будто это было какое-то сокровище.

У меня возникла идея. Это была плохая идея. Ужасная идея, но я знал, как завоевать ее.

– Подумай о том, чтобы схватить его, как будто это большое, интенсивное объятие, – сказал я.

Я наклонился, схватив девочку под мышки. Роуз хихикнула, когда я случайно пощекотал ее, но, по крайней мере, она не закричала.

Я поднял ее с земли, пораженный тем, как мало она весит и как легко поддается тому, чтобы ее подняли в воздух. Я протянул ей малышку, держа ее на расстоянии вытянутой руки.

– Ну вот, – сказал я. – Займись ею.

Пайпер это не позабавило.

– Ты хочешь, чтобы я потренировалась на своей дочке.

– Опусти плечо, держи голову высоко, обними ее и отвези домой.

Она засмеялась, но изобразила то, о чем я просил. Роуз хихикнула, когда ее мама наклонилась и крепко сжала ее. Но мой урок провалился, когда Пайпер подняла рубашку своего ребенка и дунула на ее розовый пухлый животик. Видимо, Роуз нашла это забавным.

– Вот так? – спросила Пайпер, забирая Роуз обратно.

– У меня такое чувство, что выдувание пузырей на животике Джека Карсона привлечет больше штрафов, чем заваливание его в грязь.

Пайпер хихикнула.

– Может быть, больше женщин будут смотреть игры.

– Они говорят, что я грязный игрок, но я не настолько грязный.

Роуз пошевелилась, и Пайпер позволила ей шмыгнуть на пол.

– Ты что, грязный игрок?

– А ты как думаешь?

Она прикусила губу.

– Мне кажется, ты сильнее, чем думаешь.

– Я думаю, что я настолько силен, насколько понимаю.

– И поэтому ты себе не доверяешь.

Мы больше не говорили о футболе.

– Я тебя пугаю, красавица?

– Мне что, надо бояться? Мне есть чего бояться?

Жаль, что у меня нет ответа для нее.

– Если на этой неделе ты не наденешь Ашенвилльскую форму, все будет в порядке.

– А если бы я играла за Ашенвилль? И ты хотел бы ударить меня грязно? Что это была бы за тактика?

Она прикусила губу, и я уставился на нее в полном восторге. Можно ли ревновать к укусу?

Я придвинулся к ней поближе, чувствуя ее тепло и вдыхая ее запах. Мой член затвердел, когда ее рот приоткрылся, и она неуверенно вздохнула, ожидая моего ответа.

– Есть пара запрещенных приемов, – я понизил голос. – Мне нельзя набрасываться на кого-то, отрываясь от земли.

– Как это набрасываться?

– Это происходит так быстро, что это трудно контролировать. Ты видишь то, что тебе нужно и... хватаешь его, так или иначе, пока он не ушел.

Пайпер не успела пошевелиться. Я заключил ее в свои объятия, притягивая ближе.

– Это... должно быть, опасно, – прошептала она.

– Чрезвычайно.

Я прижался к ней, наслаждаясь легкой дрожью, пробежавшей по ее телу. Она проверила, отпущу ли я ее. Я был сильным мужчиной, но даже у меня не было сил отпустить ее сейчас, когда ее изгибы прижимались к моему телу.

Пайпер облизнула нижнюю губу, но не сопротивлялась. Ее пальцы коснулись моих рук.

– Неудивительно, что это запрещено.

– Есть преступления и похуже. Мне нельзя преследовать того, кто... беззащитен.

– Что делает кого-то беззащитным перед тобой?

– Когда они не могут дать отпор, – я крепче сжал ее, заработав тихий вздох с ее идеально пухлых губ. – Если они уже лежат на спине. Или если они уже падают. Я не должен охотиться на тех, кто сдался.

Волна жара прилила к члену, пока не стало больно. Мне было больно, но мне нравилась боль, поддразнивание, погоня.

– Это правило существует, чтобы защитить беспомощных от таких безжалостных людей, как я, – я заправил ей волосы за ухо, открывая нежную впадинку на шее. – Я из тех людей, которые могут использовать в своих интересах кого-то столь... уязвимого.

Пайпер выпрямилась.

– А что, если они не так уязвимы? Что, если они смогут это принять?

– Не многие смогут, – мой голос стал низким, грубым и угрожающим, тем самым чудовищным голосом, что притягивал женщин только для того, чтобы отпугнуть их. – Они должны быть... сильными.

– Некоторые люди сильнее, чем кажутся.

– Но я больше, чем выгляжу.

Пайпер облизала губы, мягкие и коричневые, умоляющие прикусить их.

– Я видела достаточно.

– Ты почти ничего не видела. Ты шпионила за зверем, вторглась в мой дом, вторглась в мою личную жизнь.

– И я выжила.

– Но теперь ты у меня в гостях, и все это ради меня самого.

– Меня это не пугает.

– Хорошо. Я еще не пытался тебя уничтожить.

– Ты думаешь, что сможешь?

– Легко.

Руки Пайпер скользнули немного выше, скользя по моим бицепсам, прослеживая мою татуировку любопытным пальцем.

– Ты возьмешь меня чисто или грязно?

– Очень грязно.

– Как же так?

– С самой худшей тактикой из всех, – я наклонился, мои губы коснулись ее виска, ее щеки. – Ударом в голову.

Я крепко схватил ее и наклонился для поцелуя.

Это сработало.

Пайпер схватила меня за грудь, ее ноги ослабли, а тело задрожало.

Я украл ее поцелуй, ее воздух, ее силу. Ее кожа отдавала цитрусовым вкусом, и я поцеловал ее теплое горло. Ее сердце колотилось яростно и сильно, и я укусил там, где оно билось сильнее всего.

– Я знаю, что ты хочешь подчиниться, – прошептал я. – Сдавайся мне. Дай мне трахнуть тебя так, как ты должна быть оттрахана.

Она тяжело дышала, прижимаясь ко мне.

– Как?

– На коленях. Предлагая себя мне. Верхом, как животное. Дико.

Пайпер застонала. Я заставил ее замолчать еще одним поцелуем. На этот раз я был груб и требователен, проводя языком по ее языку в ожидании чего-то более коварного.

Я прижму ее к стене, когда встану перед ней на колени, раздвинув ноги. Эта красивая киска ждет моего вкуса, моего укуса, моего удовольствия. Однажды я чуть не взял ее, но вода разделила нас. Только мои пальцы нашли этот идеальный жар между ее ног.