Ник непроизвольно стиснул зубы.

— …Его стояк на Дмитрия Йи и Эйфу, — добавил он. — Это не объясняет, почему он провернул всё именно так. Зачем убивать его жену сейчас? Зачем бросать её с другими жертвами убийства? Почему бы просто не оставить её в башне Финикс, если он так решительно решил свалить вину на вас?

Всё ещё размышляя, он добавил:

— И зачем ему убивать кого-то, гибрида или нет, в школе своего сына? Это чертовски рискованно для него, особенно если есть финансовые следы, связывающие его с этим Дмитрием Йи. И в любом случае, он уже потенциально замёл следы убийством в Бронксе.

Всё ещё размышляя, Ник стиснул зубы.

— Чертовски глупо втягивать в это школу. Особенно если он трахает директрису школы…

— Что? — она уставилась на него. — Гэвин? Гэвин спит с вашей гибридкой?

Ник стиснул зубы.

— Вы знаете, кто она?

— Конечно, я знаю, — Сен-Мартен нахмурилась. — Я не знала, что они спят вместе.

Ник заставил себя пожать плечами и кивнул. Он сделал свой голос ровным.

— По-видимому, да. Он дал показания на этот счёт.

Её взгляд сделался откровенно скептическим.

— Он сказал полиции, что спал с вашей подружкой-гибридкой из школы Келлерман? Той, которая хочет вас?

Ник нахмурился, борясь с желанием поправить её.

Но он этого не сделал.

— Да, — хрипло ответил он.

Всё ещё хмурясь, она уставилась на стол.

Ник почти видел, как в её голове крутятся шестерёнки.

После очередной паузы она подняла взгляд, и её зелёные глаза сделались жёсткими.

— Значит, она в большей опасности, чем я думала, детектив Танака, — сказала она таким же холодным голосом, как и её глаза. — Вообще-то я удивлюсь, если она переживёт эту ночь.

Ник уставился на неё.

— Что? — переспросил он.

— Вы видели картину? — поинтересовалась она, наклоняясь к нему через металлический стол. — Третью? — она сделала паузу, оценивая взгляд Ника. — Джек сказал вам той ночью. На той картине изображена только одна жертва, детектив. Только одна. Можете ли вы догадаться, кто это может быть?

Ник уставился на неё.

Затем, когда всё встало на свои места, он почувствовал, как каждый мускул в его теле напрягся.

Он понял, что верит ей.

— Где картина? — прорычал он. — Где она?

Его клыки уже удлинились, но Ник этого почти не заметил.