– Спасибо. – Я прошел мимо другой медсестры и понял, что она вовсе не медсестра, а молодой волонтер. Я кивнул ей в ответ, делая вид, что не слышал их разговора. Я был просто благодарен за их заботу и за то, что другая медсестра сказала о чудесах. Мне нужно было это услышать. Я надеялся, что это было правдой.

Вернувшись к постели Софи, я сел и взял ее за руку.

– Привет, – сказал я. – Я вернулся.

Какое–то время я наблюдал за ней, желая, чтобы она услышала мои слова, почувствовала мое присутствие рядом с собой и вернулась в мир живых, но она продолжала спать.

Итак, я сделал то, что делал каждый вечер, когда приходил навестить ее. Я взял гитару и начал играть песни, которые мы слушали в школе, и некоторые новые вещи, которые я написал за эти годы.

***

После того, как часы посещения заканчивались, я уходил домой и планировал несколько уроков для школы на следующий день, затем я доставал пиво из холодильника и включал телевизор.

Рухнув на диван, я машинально пролистал путеводитель и, наконец, остановился на баскетбольном матче в колледже, но я едва осознавал происходящее, потому что мои мысли были сосредоточены на прошлом. Все, что я мог делать, это сидеть и предаваться определенным воспоминаниям, которые играли в моей голове так же ярко, как если бы они произошли только вчера.

Я вспомнил, как в первый раз пригласил Софи танцевать в школьном спортзале в пятницу вечером, не обращая внимания на то, что она пошла на танцы с другим парнем. Я смело позвонил ей на следующий день, и мы говорили больше часа, затем мы встретились в общественном центре в городе и гуляли. Мы просто сошлись. После этого другой парень исчез. Больше о нем никто не упоминал.

Я вспомнил все те времена, когда мы тусовались в подвале у моих родителей, слушая пластинки и записывая друг для друга сборники на кассеты. У нас были эклектичные вкусы. Мы любили Foreigner, The Eagles, Билли Джоэл, Боб Сегер, Лайонела Ричи, «Аэросмит», «Дюран Дюран», Чикаго, Спрингстин...список продолжался. Мы могли бы перейти от моего личного исполнения Hotel California на моей гитаре к Софи, встающей и танцующей под the Go–Go's. Музыка восьмидесятых годов была саундтреком нашей молодой жизни, и я все еще думал о Софи, когда я слышал эти песни. Я скучал по ней каждый раз, когда «Woman» Джона Леннона появлялась на радио, потому что она играла, когда я поцеловал ее на ночь на переднем сиденье моей машины после нашего первого свидания.

В старших классах мы проводили все свободное время вместе, прогуливаясь по коридорам в обеденное время и передавая друг другу записки между уроками. Мы были страстно и отчаянно влюблены. В то время ни один из нас никогда бы не поверил–даже через миллион лет–что мы не будем вместе вечно.

Тот факт, что мы провели остаток наших жизней порознь, был для меня сейчас более чем трагичен, особенно в данных обстоятельствах. Я сдался слишком рано, когда она сказала мне, что хочет отдохнуть от наших отношений на расстоянии, когда она утверждала, что это “слишком сложно.” Я должен был подождать, прежде чем встречаться с другой девушкой, и я должен был позаботиться о том, чтобы мои отношения с Джоан не стали такими серьезными.

В ту ночь, после возвращения из больницы, я заснул на диване и увидел во сне Софи–на этот раз не те времена, которые мы проводили вместе в прошлом. В моем сне мы были старыми вместе в будущем. Между нами не было ничего, кроме любви, и мы были окружены внуками на лугу, полном ярких полевых цветов.

В этом было что–то волшебное. Это было похоже на рай.

***

На следующий день, ведя занятия, я не мог избавиться от тошнотворного чувства страха в животе. Неделя–это слишком много...слишком долго, чтобы быть в коме.

Часть меня боялась, что мой сон был пророческим, и что Софи умерла ночью, и именно поэтому я мечтал о нас вместе, наконец–то–не в этом мире, а на небесах.

Я должен был позвонить ее сестре Джен, чтобы спросить, все ли в порядке, но, конечно, если бы что–то изменилось, она бы позвонила мне.

И действительно, если Софи больше не было с нами, я не был готов услышать это. Я хотел еще один день, когда была бы еще надежда, даже если бы я прятал голову в песок.

В какой–то момент одна из моих учениц щелкнула пальцами перед моим лицом и сказала: – Вас вызывает Земля, мистер Дункан.

Я несколько раз моргнул.

– Можно мне воспользоваться туалетом?

– Можешь ли ты воспользоваться туалетом, – сказал я. – Конечно.

Затем я посмотрел на часы на стене. До конца занятия оставалось еще двадцать минут.

Когда, наконец, прозвенел звонок, я быстро собрал вещи и уехал на весь день, что не было моей обычной рутиной. Обычно я задерживался по крайней мере на час после занятия, чтобы проверить бумаги или подготовиться к завтрашним занятиям, или на случай, если студент захочет поговорить со мной о чем–то. Но в этот день я выскочил из школы и помчался домой, чтобы переодеться и пойти прямо в больницу, потому что я больше не мог этого выносить. Мои внутренности были натянуты туже, чем тетива лука. Я должен был увидеть Софи.

Когда я переступил порог дома, зазвонил телефон.

Часть меня не хотела отвечать на него. А что, если это плохие новости?

Другая часть меня не могла вынести этого ожидания. Я бросил сумку, быстро подошел к телефону, взял его и ответил: – Алло?

Мое сердце забилось как кувалда, когда я узнал голос Джен.

– Привет, Кирк, это я. Ты говоришь, запыхавшись. Надеюсь, я не застала тебя в неподходящее время.

Я закрыл глаза и глубоко вздохнул. – Вовсе нет, но тот факт, что ты звонишь мне, пугает меня до чертиков. Как у нее дела?

Джен замолчала.

Это была невыносимо долгая пауза–или, по крайней мере, мне так показалось, вероятно, потому, что мои вены наполнились страхом.

Я приготовился к худшему.

Наконец Джен ответила на вопрос. – Очень хорошо на самом деле. Поэтому я и звоню. Я подумала, что ты захочешь узнать... Она проснулась.

Проснулась?

Весь мир вокруг меня растворился. Я опустился на стул, стараясь говорить ровным голосом, и сказал Джен, что очень рад это слышать. Тогда я пообещал приехать, как только смогу.

Повесив трубку, я прижал ладони ко лбу, наклонился в кресле вперед и заплакал.