Алек обнял меня за плечи и ухмыльнулся, привлекая мое внимание.

— Добро пожаловать в семью, котенок.

— Нам нужно найти жилье побольше, — пробормотал Алек, пока я вытирала кухонный стол.

Мы оба находились на кухне и, пока убирались, столкнулись друг с другом около десятка раз. Я вздохнула.

— Знаю, это раздражает, но мы сможем начать поиски только после того, как я найду новую работу. Все еще не могу поверить, что меня уволили из-за того, что я пропустила всего один день. Почему они вообще захотели, чтобы я выходила? Чтобы распугать всех покупателей своим разбитым лицом?

Алек нахмурился.

— Почему тебе просто не сосредоточиться на писательстве и не зарабатывать на этом деньги?

Я рассмеялась.

— Потому что мне нужен реальный доход, чтобы мы не в чем не нуждались. Вот почему.

— Кила, ты же знаешь, что у меня много денег... правда?

Я взглянула на него.

— Да?

Он кивнул. — Если хочешь, мы прямо завтра можем купить нам новую квартиру.

Мои глаза округлились.

— У тебя так много денег?

— Я неплохо зарабатывал, работая на Марко. И к тому же предпочитал откладывать деньги, а не тратить. Сейчас на моем банковском счете около четырех миллионов евро.

В моей руке было чистящее средство, и когда Алек произнес эту огромную цифру, мой палец непроизвольно дернулся и нажал на распыление.

Черт!

— Почему ты живешь с братьями, если у тебя так много денег?

Он пожал плечами.

— У каждого из нас есть свои накопления... но раньше мы никогда не жили раздельно. На это не было причин, пока не появились Брона, Бранна и ты. Мы с братьями очень близки, мы вместе выросли.

Я нахмурилась. — Знаю, детка.

Он улыбнулся.

— Тогда решено, в ближайшее время мы купим дом, предпочтительно в Аптоне, и тогда ты сможешь сосредоточиться на написании собственной книги.

Я лишь улыбнулась, потому что не доверяла себе.

— Что не так? — спросил Алек.

Я пожала плечами.

— Скажи мне, котенок.

Я вздохнула.

— Всю свою жизнь я сама о себе заботилась, не принимая помощи ни от дяди, ни от матери. Не думаю, что будет правильно позволить тебе купить дом...

— Мои деньги — твои деньги. Мы помолвлены, Кила. Что мое — твое, а твое — мое.

Я вздохнула.

— Наверное... но все равно это кажется странным.

— Так кажется, потому что наши отношения развиваются очень стремительно. Но мы привыкнем, просто дай нам время.

Я кивнула.

Алек в ответ улыбнулся.

— Итак, твоя книга... когда я смогу ее прочитать?

Я ахнула. — Ты не станешь ее читать.

— Почему? — спросил Алек с обидой в голосе.

Я покраснела.

— Потому что я не хочу, чтобы ты читал... грязные сцены.

Он ухмыльнулся.

— Котенок, я уверен, что написанные тобой сцены не будут ничем отличаться от того, что мы проделываем в постели…и не только.

— Именно поэтому ты не будешь читать об этом.

Алек хмыкнул.

— Не срывай из-за этого свои штанишки.

— Я не жестокий человек, Алек. Бог свидетель, что это не так, но клянусь, если ты еще раз назовешь трусики гребаными штанишками, я задушу тебя своими стрингами!

Алек покачал головой и рассмеялся.

— Да ладно, ты знаешь, как я люблю книги. Тем более твою я буду читать не как твой парень, а как бета-чтец.

Я рассмеялась.

— Ты имел в виду бета-читатель?

— Если это то, как называются твои подруги Есси и Мэри, которым ты дала свои рукописи, то да, именно так.

Я застонала.

— Я только недавно закончила первый вариант, и даже не знаю, собираюсь ли решиться на издательство…

— Почему нет? — перебил меня Алек.

— Вдруг она никому не понравится?

Алек выгнул бровь.

— Ты имеешь в виду читателей или людей, которых ты знаешь, например, твою маму?

Я кивнула.

— Она захлопнет ее, при первой же грязной сцене, она не любит непристойные книги.

— Что значит непристойные?

Я пожала плечами. — Книги, в которых есть эротика. Секс.

— Но в твоей книге также есть и романтика, а секс — это часть романтики.

Я рассмеялась.

— Не для моей матери.

— Детка, я имею в виду, что самое лучшее решение в этой ситуации — это послать твою маму. Если ты хочешь издать книгу о сексе и любви, то, бл*дь, сделай это. К черту всех, кто отрицательно относится к этой идее. Они не одобряют твои мечты, потому что у них нет собственных. Сделай это в первую очередь для себя, а не для кого-то еще. Понимаешь?

Я почувствовала, как сильно стучит мое сердце. Я люблю его за то, что он так сильно верит в меня.

— Я услышала тебя, правда, но что, если я недостаточно хороша? Что если это невозможно? Просто написать книгу недостаточно. Чертова линия, которую мне нужно пересечь, чтобы самостоятельно опубликоваться, может быть невидимой. Я вижу ее, но не могу добраться. Это чертовски тяжело.

Алек положил свои руки мне на плечи.

— Те, кто видит невидимое, могут сделать то, что кажется невозможным.

Я наклонила голову и прижалась к его подбородку.

— Ты удивительный.

— Я знаю.

Всезнайка.

Я немного отстранилась и посмотрела ему в глаза.

— Ты слишком глубоко ко мне относишься.

Руки Алека обхватили мою задницу.

— Еще я буду очень глубоко в тебе, если ты продолжишь так на меня смотреть.

Я ничего не могла поделать и засмеялась.

— Единственный человек, который может встать на твоем пути, это ты сама, котенок, никто больше.

Алек потерся своим носом о мой.

— И это не вариант, не так ли?

Я кивнула. — Точно.

Он улыбнулся.

— Так я все-таки смогу прочитать твою книгу?

Я вздохнула.

— Конечно, почему бы и нет?

От восторга он пробил кулаком воздух, и это заставило меня рассмеяться, но мой смех прекратился, как только три громких стука раздались от входной двери.

— Опоясывай свои чресла, дьявол здесь, — пробормотала я.

Я подошла к двери, посмотрела в глазок и вздохнула, когда увидела по другую сторону недовольное лицо своей матери. Я открыла дверь и впустила ее.

— Привет, мама.

Она зашла в квартиру.

— Кила, Алек.

Я закрыла дверь, мечтая, чтобы она уже ушла.

— Ты пропустила свадьбу своей кузины, Кила.

Я вздохнула. — Да, мама, я сделала это.

Она была в ярости. — Не могу поверить, насколько ты эгоистична.

Я? Эгоистична?

— Ты не знаешь, о чем говоришь, мама.

Она начала расхаживать туда-сюда.

— Твой дядя пытался оправдать тебя. Даже Мика не держит на тебя зла, но не я. Ты должна была быть там.

— Ну, а меня там не было и знаешь, что? Мне на это наплевать. Мы с Микой никогда не были близки, ма, и не думаю, что когда-нибудь будем. А Джейсона я вообще терпеть не могу, он отвратительный человек. Поэтому, когда мне представилась возможность уехать, я воспользовалась ей. Так что засуди меня.

Моя мать зарычала:

— Ты всегда думаешь только о себе.

Я засмеялась.

— Нет, ма, я недостаточно думаю о себе.

— Не могу поверить, что родила такую злую корову.

Ее слова были обидны, но я ничего не могла поделать, кроме как рассмеяться.

— Это все, что ты сделала за время твоего материнство. Ты родила меня, и на этом все.

— Почему ты такая неблагодарная маленькая сука?! Я давала тебе все, пока ты росла!

Я взорвалась.

— Да, ты откупалась от меня игрушками или другими ценными вещами. Но ты никогда не дарила мне любви. Благодаря тебе я чувствовала себя обузой, и это продолжалось до сих пор, я, бл*дь, заканчиваю с этим. Я заканчиваю с тобой!

Моя мать сделала шаг назад, будто от удара.

— Что ты будешь делать без меня?

Я посмотрела на Алека и улыбнулась.

— Я буду счастливой.

Моя мать взглянула сначала на него, а затем на меня.

— Прекрасно, наслаждайся своим коротким романом, но, когда все пойдет к черту, и он бросит тебя ради более привлекательной женщины, не прибегай ко мне со слезами.

Какая чертова наглость!

— Уверяю тебя, ты будешь последним человеком, к которому я обращусь за помощью или утешением.

Она сделала шаг в мою сторону. — Ты, как твой подонок отец, которого невозможно любить.

Я хотела заплакать, но сдержалась.

— Знаешь, что, ма? Неважно, что ты говоришь или думаешь обо мне. Важно то, что я чувствую к себе, и я чертовски себя люблю! — произнесла я, выставив грудь вперед и высоко подняв голову.

— Я тоже люблю ее, раз уж мы заговорили об этом.

Я стала немного выше, когда Алек подошел ко мне и обнял за талию.

— Это долго не продлится, — прошипела моя мать.

— Убирайся из моего дома и никогда не возвращайся.

Она не двинулась с места.

Алек откашлялся. — Кажется, моя невеста попросила вас уйти, мэм.

Она была так шокирована заявлением Алека, что стояла неподвижно и не сводила с нас глаз.

Я подошла к двери и широко ее открыла.

— До свидания, мама.

Моя мать пришла в себя, и гордо задрав голову, покинула мою квартиру. Напоследок она обернулась и произнесла:

— Я не буду скучать по тебе.

Я сглотнула.

— Мне тебя очень жаль. Ты настолько злой человек, что у тебя никого нет. У меня есть жених и новая семья, которые значат для меня в миллион раз больше, чем ты когда-либо. Желаю тебе всего самого хорошего, мама.

Я закрыла дверь перед ее лицом и замерла.

Что только что произошло?

— Котенок?

Я сделала глубокий вдох. — Я в порядке, в порядке, — повернувшись к Алеку я улыбнулась, и по моим щекам покатились слёзы.

— Детка, — прошептал он.

Я подошла к нему и обняла.

— Мне не грустно, я чувствую облегчение.

Алек поцеловал меня в макушку.

— Я горжусь тобой.

Я крепко обняла его.

— Я тоже горжусь собой.

Мы молчали несколько минут, пока Алек не заговорил.

— Знаешь, что ты теперь должна сделать?

— Что?

— Простить Мику и Джейсона.

Что?

Я отстранилась от него.

— Почему?

— Знаю, это кажется безумием, но ты только что примирилась с собой и освободилась от своей матери. Пришло время сделать то же самое с Микой и Джейсоном. Ты не должна любить их или вовлекать в свою жизнь, но тебе стоит их простить.

Мои глаза округлились.

— Ты хочешь, чтобы я простила его за то, что он так со мной поступил, а ее – за то, что все мою жизнь она относилась ко мне, как к грязи?

Алек кивнул.

— Да, хочу. Я забочусь о тебе, Кила, и не хочу, чтобы ты жила с ненавистью в сердце. Они не обязаны тебе нравиться, но тебе следует их простить.

Я почувствовала, как на глаза навернулись слезы.

— Но почему? Почему я просто не могу и дальше их ненавидеть?