Глава 20

— Люк!

Я распахнул глаза и застонал. Даже не глядя на телефон, я прекрасно понимал: еще рано. Присцилла снова забарабанила в дверь бара.

— Люк, ну же! Я вижу тебя на койке. Вставай. У нас есть работа.

— Слишком рано.

Я перекатился на край кушетки. Присцилла продолжила долбить в дверь, и я прикрыл голову руками.

— Господи, женщина.

— Люк!

— Заткнись! — Я злобно посмотрел в ее сторону. Она видела меня сквозь дверь. — Иду. — Добравшись до входа, я распахнул дверь и проворчал: — тебе посрать приспичило, или что?

— Что? — она покрепче прижала к груди стопку папок.

— Я спал. Дай мне минуту, чтобы собраться. — Я посмотрел вниз, проверить, нет ли утреннего стояка. Он был, и я поправил джинсы, в которых и уснул. Все вещи в сумке оказались грязными, а я забыл, что здесь у меня чистых не имелось.

— Впусти. — Она прошла мимо меня. Осмотрев мой новый дом, сморщила нос. — Тут воняет.

— Помещение долго не проветривали.

Она двинулась к коридору.

— А где ван... — Она замолчала и постучала пальчиком по подбородку. — У тебя сзади есть квартира.

— Да.

Она развернулась и указала на диванчик.

— Но ты спал здесь, посреди бара... на диване, когда я вижу там край кровати...

Я закатил глаза и зашел за стойку, остро нуждаясь в кофе, а потом и в обезболивающих. Голова буквально раскалывалась.

— Люк.

— Что? — Я порылся в куче вещей, пока не нашел кофеварку. Слава богу. Какого хрена она лежала в самом дальнем углу?

— Почему ты спал посреди собственного бара?

Потому что квартира не стала для меня домом. Им стал бар, и мне не хотелось возвращаться обратно. Слишком много плохих воспоминаний и слишком много Бри, просто слишком. Я бы везде ее чувствовал.

— Потому что так захотелось, — прорычал я. — Хватит совать свой нос в мою личную жизнь. Это, — я указал на бар, — тебя никак не касается.

Она закатила глаза.

— Ладно, название у этого места подходящее. «Лачуга». В ней только и можно, что влачить жалкое существование. Я до сих пор не понимаю, зачем ты купил это, ну да ладно. Ты сегодня какой-то раздражительный. — Она указала на кофе-машину. — Раз ты достал ее, то я тоже хочу чашечку. — А потом Присцилла вскинула голову и смерила меня пристальным взглядом. Я узнал этот взгляд, и у меня оставалось достаточно времени, чтобы подготовиться к тому, что она собиралась мне предъявить, но женщина лишь произнесла: — Эмерсон становится проблемой.

Запустив кофе-машину, я прислонился к стойке за баром и, скрестив руки на груди, вскинул бровь.

— Ты это так сказала, будто я собираюсь с тобой спорить. — Я поднял руки. — Никаких споров. Я с тобой согласен, но это моя проблема, не твоя. Мы с ним разберемся.

— Ладно. — Присцилла положила обе ладони на стол. Именно в такие моменты она обычно отбрасывала условности и шокировала жертву острой как бритва безжалостностью. Я усмехнулся. На мне это не работало, но пусть попробует. И она попыталась.

— Позволь мне представить тебе некоторые факты...

Я рассмеялся, прерывая ее.

— Оставь их при себе. Эмерсон наш. Мы о нем позаботимся.

Присцилла закрыла рот, на мгновение пристально всматриваясь в меня, а затем окинула оценивающим взглядом и переключилась. Если она думала, что я заведусь или почувствую себя неуютно, то кое-что забыла. Я покачал головой, ухмыльнувшись.

— Присс, я рок-звезда. Твои повадки пантеры на меня не действуют. Они лишь показывают твой возраст и коготки.

— У меня очень длинные коготки.

Кофе был готов, и я налил чашку.

— Не сомневаюсь. Точи их в другом месте. Я уже не такой слабак, каким был год назад.

— Так рано, а уже такой утомленный, да, Люк? — поддразнила она меня, собирая файлы вместе. — Неужели последний год, и правда, был таким плохим? Мы сделали тебя знаменитым и богатым. Разве мы были такими плохими менеджерами?

Я рассмеялся, налил вторую чашку, а остатки слил в раковину. Присцилла начала спорить, но я одарил ее улыбкой. Протест затих, и она вернулась на свое место. В помещении повеяло холодом. Двинувшись в сторону квартиры, я пробормотал:

— Не ты сделала нас знаменитыми, Присс. А мы. Я. И когда я, наконец, вытащу нас из этого проклятого контракта, то стану еще более знаменитым, просто ради того, чтобы утереть тебе нос. — Она застыла на стуле, а я подмигнул ей и указал на дверь. — А теперь тащи свой зад отсюда. У меня нет никаких договорных обязательств пускать тебя в эти помещения.

Сказав это, я промаршировал в квартиру и захлопнул дверь. Присцилла ушла. Она выполнила свою работу. Несмотря на то, что она не сказала ни слова, я получил негласное сообщение. Либо мы разберемся с Эмерсоном, либо она.

Я сомневался, что хочу ли узнать ее методы, а потому пришло время. С Эмерсоном нужно все выяснить, раз и навсегда.

Я задолжал визит бывшему Бри.

***

Оказавшись возле дома Илая, во внутреннем дворике я застал блондинку с отливающими рыжиной волосами. Открыв сетку, она стучала по деревянной двери.

— Бэт! — Сетка ударила ее по спине, но девушка не обратила внимания и снова постучала. — Выметайся оттуда! Бэт!

Я остановился на тротуаре. У Илая редко пользовались передней дверью. Бри и Эмерсон всегда использовали заднюю. Пока я сомневался, стоит ли подождать за девчонкой или обойти дом, она, должно быть, почувствовав мое присутствие, резко обернулась. Подозрительно посмотрела на меня, потом фыркнула и снова собралась стучать. Сжав руку в кулак, она занесла над дверью... Вдруг ее тело застыло, и она резко повернулась ко мне, втянув носом воздух. А потом глаза округлились, и девушка прикрыла рот ладонью.

— Святое дерьмо. Ты — Люк Скит.

— Привет. — Я нахмурился.

— Святое дерьмо. Святое, святое дерьмо. Святое... — Она уже двинулась ко мне, но тут дверь открылась. Еще одна девушка выскочила наружу, столкнулась с подругой и сбежала по лестнице. Она бросилась к красной машине и хлопнула пассажирской дверью.

Блондинка не пошевелилась. Ее все еще широко раскрытые глаза не отрывались от меня. Она едва заметила, что ее толкнули.

— Святые угодники... черт. Поверить не могу... боже мой.

Заметив движение в дверях, я поднял взгляд и увидел Илая с чашкой кофе в руках. Без футболки, джинсы низко висели на бедрах, а волосы торчали в разные стороны. Его взгляд переместился с девушки на меня. На губах заиграла нахальная ухмылка.

— Тернер. — Хотелось ему двинуть. Каждый раз, когда видел этого парня, неважно где, когда и почему, я испытывал непреодолимое желание ударить его.

— Красавчик, — проговорил он, зевая и почесывая грудь. Потом потер глаза и указал кружкой на блондинку. — Тебе лучше идти, Ханна. Твоя кузина сегодня в ударе.

— Ты знаешь Люка Скита? — спросила она, не отводя от меня взгляда. — Каким образом такой отброс, как ты, знаком с рок-звездой и воплощением бога?

— Отброс? Что твоя кузина про меня рассказывала? — процедил сквозь зубы Илай.

— Без разницы, Илай. Ладно. — Она закатила глаза и начала спускаться по лестнице, а затем немного замедлилась и указала на меня. — Теперь у тебя есть капелька моего уважения. Ты знаешь Люка Скита. — Девушка покачала головой и обратилась ко мне. — На твоем месте я бы держалась от него подальше. Кажется, он перестал продавать наркотики, но я в это не верю. — Она повысила голос. — Он не первый придурок, который врет.

Илай оперся плечом о дверной косяк и отпил кофе.

— Тебе явно хочется засунуть свой нос туда, где это может принести пользу. Красавчик и так уже ненавидит меня до глубины души. Уже двадцать два года как.

— Плюс-минус, — вставил я.

— Без разницы, Илай, без разницы. — Девушка закатила глаза, но одарила меня многообещающей улыбкой.

— Ханна! — крикнула ее подруга из машины. — Иди сюда. Нам нужно ехать.

Илай усмехнулся.

— Твоя двоюродная сестра в плохом настроении. И так всю ночь. У нее эмоциональная травма, все эти обнимашки, зажимания. — Он наигранно поморщился. — Все то, что наполняет кошмары.

Ханна показала ему средний палец и поспешила к машине. Когда они уехали, Илай слегка вздохнул и пробормотал, непонятно к кому обращаясь:

— Что происходит между мной и эмоционально неприступными женщинами?

Я сделал шаг вперед. Когда Илай направился на кухню, пошел следом.

— У тебя чокнутая мать, — предположил я. — Может, это повлияло.

— Возможно, — он хмыкнул и подошел к кофейнику. — Хочешь?

Я все еще был под влиянием всего двух часов сна.

— Ага, если только ты не собираешься туда что-нибудь добавить.

Илай покачал головой.

— Ты меня знаешь. Я ждал своего часа, чтобы остаться с тобой наедине. А теперь могу делать все, что угодно, пусть я и натурал.

— Я имел в виду алкоголь, но если хочешь думать в этом ключе, то я годами понимал тебя неправильно.

Он хохотнул и прислонился к столешнице. Я же облокотился о дверную раму напротив, и мы оба уставились друг на друга поверх кружек.

За кофе и легкими шутками мы просто тянули время. Так больше нельзя.

— Что ты тут делаешь, Скит? — первым спросил Илай. — Если речь о Бри, то тебе не стоит беспокоиться. С твоего отъезда она практически не появлялась в моей жизни.

«Правда?»

— И я прекратил продавать. Слышал? — Илай сверкнул улыбкой, впрочем, не коснувшейся его глаз. — Недавно залетела моя мать. Кто будет содержать ребенка, когда она облажается и потеряет родительские права?

— Значит, ты собираешься о нем заботиться?

Он пожал плечами.

— Попытаюсь. Позволят они мне или нет — уже другой вопрос, но ты пришел сюда не за тем, чтобы обсуждать мои проблемы. Ты здесь из-за Бри? Она тебя послала?

— Нет. — «Зачем бы ей это?» — Я здесь из-за Эмерсона.

— Ох, — он почесал за ухом, — а что с ним?

— Он все еще покупает. Я хотел узнать, поможешь ли ты нам с ним.

Он еще раз хохотнул и опустил плечи.

— Помочь с ним? — Его зеленые глаза сузились. — Каким образом?

— Расскажешь, как остановить его? Мы открыты к предложениям.

Он опустил взгляд на пол и задержал дыхание. Казалось, он обдумывает мои слова, но потом поднял взгляд. В них я прочитал смирение.