Кирстин закусила губу, впиваясь ногтями в плечи Рея, и, тихонечко застонала, когда удовольствие стало нестерпимым. Рей поцеловал её в последний раз и лёг на подушку боком, повернувшись к Кирстин лицом.

— Можно, я останусь до утра? — спросила Кирстин, поворачиваясь к нему.

Рей кивнул. Притянул её к себе и прикрыл глаза, намереваясь уснуть.

В ту ночь Кирстин не видела снов.

 

И всё же страхи по-прежнему не оставляли её. Майкл задержался в усадьбе на несколько дней, а Кирстин продолжала работать над двумя скульптурами: той, о которой попросил Рей, и той, за которую решила взяться сама.

Она почти уже привычно не заметила, когда Рей показался в дверях, и продолжала неторопливо исследовать пальцами собственные вылепленные из глины щёки, пока тот не подошёл вплотную и не обнял её со спины.

— Это потрясающе, — сказал Рей.

Кирстин вздрогнула, но тут же обмякла, откидываясь на его грудь, и проследила за взглядом Рея.

— Это только начало, — сказала она, — если оставлять её в глине, то нужно обжигать. Но я бы ещё уточнила мастихином пряди волос. И… мне не нравятся глаза.

— А если не в глине? — спросил Рей.

— Я всегда мечтала работать с мрамором. Но на втором курсе до него дело ещё не дошло.

Рей приподнял бровь и улыбнулся, в лёгком удивлении посмотрев на неё:

— Мрамор и ты? Ты будешь обтёсывать камень? Представить себе не могу.

— Да… комплекция немного не та, — Кирстин усмехнулась. — Мастера, у которых я хотела бы учиться, были покрепче меня. Но мрамор вечен. В нём настоящая красота. Я хотела бы когда-нибудь продолжить учёбу… — Кирстин опустила глаза.

Рей промолчал. Ему нужно было обдумать этот вопрос. О том, чтобы вернуть Кирстин в колледж, речи быть не могло. Даже приглашать в дом учителя со стороны было опасно — да и не имел он уверенности в том, что такой компромисс Кирстин удовлетворит.

— А это что? — Рей кивнул на накрытую полотном скульптуру, стоявшую чуть в стороне. – Можно посмотреть?

— Да, конечно, — ответила Кирстин без особой уверенности, но сняла полотно.

Рей молча смотрел на мужской торс без головы и рук.

— Кто это? — спросил он.

— Я люблю изображать мужское тело… — Кирстин покраснела. — Если бы ты разрешил, я бы потом изобразила твоё. А пока…

— Но ты всё же где-то видела его? — продолжал допытываться Рей.

— Это мастер, который меня тренировал, — выдохнула Кирстин наконец и в попытке защититься стиснула собственные локти в руках.

Лицо Реймонда изменилось, став суровым и чужим.

— Я не хочу, чтобы ты вспоминала его, — жёстко повторил он, — а тем более лепила.

— Но мне легче так, Рей! — Кирстин вскинула взгляд. — Это не значит, что я по нему скучаю или думаю о нём, когда я с тобой!

На лице Реймонда отразились теперь недоумение и боль. Он молчал, не зная, что сказать.

— Я не хочу, — только и повторил он, но уже скорее растерянно, чем зло. — Я не хочу, чтобы он жил в твоей голове…

Рей на мгновение прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, а затем шагнул к Кирстин.

— Прости, — сказал он, привлекая её к груди и целуя в висок, — мне не нужно было кричать.

— Я бы хотела забыть, — отчаянно сказала Кирстин, утыкаясь носом ему в плечо, — я бы правда хотела… Чтобы у меня был только ты.

Рей молчал. Закрыв глаза, он пытался успокоить злость. Кирстин было страшно разбить, и Рей сам не понимал, откуда в нём появилось это чувство страха перед собой, но бороться с ним Рей не хотел и не мог.

— Мне нужно с тобой поговорить, — наконец произнёс он и отступил на шаг назад.

Кирстин посмотрела на него с удивлением. Тон Реймонда был необычно серьёзен.

Рей и сам не знал, как начать этот разговор.

— Мне нужно уехать, — наконец сообщил он в лоб.

В глазах Кирстин появился страх.

— Мне нужно уехать, — повторил Рей, — и я не знаю, когда смогу сюда вернуться. Сначала в Женеву, потом в Париж. А потом, возможно, куда-то ещё. Но я не хочу оставлять тебя одну. Я вообще не хочу тебя оставлять. И я не знаю, как мне быть, потому что взять тебя с собой я тоже не могу. Я боюсь, что ты сбежишь.

Кирстин какое-то время молчала.

— Я не знаю, сбегу или нет, — наконец призналась она.

— А я не хочу проверять, — отрезал Рей.

— Я не хочу оставаться здесь, — Кирстин сглотнула, — без тебя. Если ты поступишь со мной так, то я уж точно сбегу.

Рею на мгновение стало стыдно за то, что он хочет сказать, но он всё же продолжил:

— Поэтому я предлагаю тебе контракт, — Рей запустил руку под полу пиджака и извлёк из нагрудного кармана несколько свёрнутых трубочкой листков, — общая суть сводится к тому, что ты обязуешься сопровождать меня и оставаться рядом до тех пор, пока я тебя не отпущу. Я, со своей стороны, обязуюсь обеспечить тебя всем, что тебе потребуется — одеждой, едой, жильём. Если ты попытаешься нарушить условия контракта, то должна будешь выплатить мне неустойку. Я условно поставил два миллиона восемьсот, потому что эту сумму я за тебя отдал. Но, думаю, для тебя не будет особой разницы — два миллиона или один.

— Если я нарушу условия контракта… — рассеянно произнесла Кирстин, принимая из его рук листки. — А если их нарушишь ты?

Рей замолк и в недоумении посмотрел на неё.

— Я понимаю, что ты считаешь, что всё уже заплатил, — сказала Кирстин, чувствуя, как нарастает злость, — но по твоим словам выходит, что я должна тебе всё, а ты мне — ничего.

— Я не хотел бы с тобой торговаться, — в голосе Рея прозвенел лёд. — Откуда мне знать, что ты не попытаешься выполнить условия так, чтобы я сам захотел его разорвать?

— Если так рассуждать, то откуда я знаю, что этого не сделаешь ты? — Кирстин уже не пыталась сдерживать злость. — Ты можешь поселить меня в ночлежку или в бордель, а я останусь должна тебе два миллиона сколько-то там!

Рей молчал.

— Мне нужно почитать, — сказала Кирстин наконец.

— Выбор у тебя небольшой, — после долгого молчания ответил Рей, — или так, или оставайся здесь.

Он развернулся и вышел в коридор.