2

Посёлок, который оказался на пути у Давена и его спутников, был не так уж мал и назывался Ульм. Его не окружали крепостные стены, и, судя по тому, что деревянных зданий было здесь куда больше, чем каменных, войну он толком не пережил — дома, что стояли на улицах сейчас, появились не так уж давно.

Однако тут и там над дверьми Давен видел знакомые защитные знаки, которыми пользовался его народ. Некогда они хранились в тайне, предназначались для защиты от сил тьмы, а теперь их чертил на амбаре каждый мельник, чтобы защитить муку от воров. Впрочем, как говорили, они не защитили ещё никого. Глядя на эти неумелые каракули, Давен лишь горько усмехался. Он знал: руны, начертанные несведущей рукой, никогда не обретут силы, а тот, кто, не имея тайного знания, заигрывает с магией древних, лишь напрасно рискует своей душой.

Большинство построек были двухэтажными, но стояли не плотной стеной, как в южных городах, а с небольшим зазором, в котором легко можно было спрятаться и который позволял пройти между домов. Эту деталь Давен отметил для себя ещё с холма, на случай, если придётся в спешке отступать. Отметил он и то, что кругом нет ничего похожего на поля — Ульм был селением торговым. Главными улицами его служили дороги, которые вели с юга, где расположилась Империя, на северо-восток, где раскинулись равнинные княжества. Князья торговали с Империей и каждый год ходили к стенам южных городов с походами. С северными бондами в Империи никто не дружил. У тех были свои торговые столицы, и по большей части они приходили на юг на боевых драккарах, а не пешком. Третья дорога, отходившая от перекрёстка, убегала на запад, где обитали свирепые горцы и звонкоголосые жители зелёных холмов. Оттуда пришла Каена, и сам Давен любил те места больше, чем все другие оставшиеся на материке края.

Улицы посёлка полнились людьми, и Давен невольно подумал о том, что на постоялом дворе, куда пролегал их путь, может не оказаться мест. Однако многообещающая вывеска «Дом Ветров» откликнулась музыкой в его душе и отчего-то успокоила — в этом месте им просто должны предложить кров.

Внутри тоже было тесно. Натопленный зал пахнул в лица путников теплом, но те немногие взгляды, которые обратились к вошедшим, были насторожёнными, так что Давен невольно положил ладонь на рукоять меча.

Что-то неладное творилось в этой деревушке, и Варна, пожалуй, была права, предупреждая Давена о том, чтобы он ни во что не лез. Но Давен знал, что поступки не выбирают часа. Можно прожить всю жизнь, сторонясь великих свершений и чужих забот, но ради чего тогда ты живёшь?

Когда тринадцать лет назад перестал существовать его народ, Давену с большим трудом удалось принять мысль о том, что в новом чужом мире от него не зависит ничего. И как бы он ни старался убедить себя в том, что он лишь такой же наёмник, как и его друзья, поверить в это до конца так и не смог. Он не ставил себя выше других, так же как никогда не задумывался о том, что жизнь его будет заметно длиннее, чем жизнь любого из них. Прошлое и настоящее существовали в его сознании в параллель, он как бы разделился на двух существ; одно из них осталось там, в стенах горящего Звёздного дворца, а другое поселилось в старом теле вместо него. Но в те мгновения, когда рука Давена рвала из ножен меч, им всегда управлял тот, первый, затаившийся глубоко внутри. Страж Звезды.

Прикосновение к плечу вырвало Давена из размышлений. Он обернулся и увидел, что Джудас указывает на группу солдат, устроившихся в углу. На шлемах и плащах их были такие же гербы, какие Давен уже приметил по пути в Ульм — дракон с мечом.

— Не думаю, что они нас узнали, — тихо сказал Давен.

— Это хорошо, но в нашем случае я бы на удачу рассчитывать не стала, — вклинилась Каена, которая, как оказалось, смотрела на тех же солдат.

— Просто не будем выпускать оружие из рук, — Варна стиснула другое плечо Давена. — Пошли, мы устраиваем затор.

— Нужно будет аккуратно расспросить местных об Оллрике, — негромко произнёс Давен и бросил быстрый взгляд на Джудаса. Тот молча кивнул.

Давен отвернулся и принялся оглядывать зал в поисках свободного столика, но взгляд его остановился на полпути, потому что в самом тёмном углу у камина сидели двое. Вернее, один сидел на стуле, покачивая в левой руке глиняный кубок с горячим вином. Правая была опущена вниз. Она лежала на макушке второй, перебирая складки шерстяного покрывала, всё так же скрывавшего её волосы и лицо. Теперь Давену было абсолютно ясно, что эта вторая — никакая не ученица, потому как она стояла на коленях около стола, покорно склонив голову. От одного этого вида у Давена в груди поднялась такая злость, что он едва удержал своё драконье естество от того, чтобы разнести всё кругом.

С тех самых пор, как погиб Глен-Дрэгон Давен не призывал своего Дракона, и даже подобное желание не приходило к нему ни разу — до сих пор. То существо, что жило внутри, было слишком мощным и в то же время слишком чистым, чтобы пятнать его кожистые крылья грязью местных дорог.

Но она, эта странная девушка с глазами принцессы, принадлежала к тому же миру, что жил теперь только у Давена внутри. Она была такой же чистой, как то, что Давен пытался сберечь от чужаков. И Давен представить себе не мог, какой дрянью надо быть, чтобы принудить её стоять на коленях рядом с собой.

Пальцы сами стиснули рукоять меча, и тут же поверх них легла чья-то ладонь.

Заставив себя опустить взгляд, Давен увидел руку Варны.

— Давен, прекрати, — мягко попросила она. — Помнишь, мы договорились? Сядем, спокойно поедим. Поспим до утра и уйдём.

— Да, — собственный голос звучал глухо и тяжело.

Давен заставил свои негнущиеся ноги шагнуть вперед. Друзья подхватили его под руки и усадили на стул за одним из ближайших столов.

Стол стоял у самой двери — Варна выбрала его, чтобы в любой момент можно было сняться с места и уйти. Камин оказался прямо напротив — и возле него двое в фиолетовых одеждах.

Давен стиснул зубы. Обычный гул вечернего трактира шелестел прибоем где-то вдалеке. Он почти не заметил официантку, когда та подошла с привычным вопросом. Не слышал, как Варна заказывала еду. Во всём шумном зале он видел только одно существо — закутанное в бесформенные ткани и не смотревшее на него.

Принцесса Сильвена погибла по его вине. Давен всегда это знал. Он оказался слишком неосторожен, и в ту ночь, когда совершилось нападение на дворец, они были вдвоём. В темноте. И меч лежал слишком далеко, чтобы Давен смог до него дотянуться.

Он всегда знал, что беспечность его погубит. Сильвена могла не беспокоиться о своей безопасности — она и не должна была. Для этого был Давен и те, кто стоял в карауле рядом с ним. Но Давен не сумел выполнить свой долг, и, что ещё хуже, сам он выжил — лекари выходили его. Несколько месяцев Давен не мог шевельнуть рукой. А Сильвена оказалась погребена под развалинами дворца.

Так закончилась война между магами и жрецами. Народ драконов больше некому было объединить. В одну ночь погибли все, кто мог претендовать на власть.

Ещё за день до случившегося ни он, ни Сильвена о таком и помыслить не могли. Маги и жрецы ненавидели друг друга, но они ненавидели друг друга уже много веков. Никогда их ненависть не была настолько сильна, чтобы заговорщики набрались храбрости напасть на дворец и заставили Небесный Град рухнуть в бездну.

Потом, когда Глен-Дрэгон перестал существовать, Давен долго не мог поверить, что всё это в самом деле произошло. Он проклинал себя и требовал ответа у Небес — почему те наказали его жизнью, когда его принцесса, его любовь и всё, во что он верил, отправились в небытие.

— Кто поговорит с трактирщиком? — вырвал его из размышлений голос Варны. — На меня не смотреть: моё общение с пивными бурдюками добром не заканчивается.

Варна говорила правду. Ей категорически не удавалось разговаривать ни с мужчинами, ни с женщинами. Последние не понимали её, а первые воспринимали кожаный доспех, который предпочитала девушка, как повод затащить её в постель. Обычно кто-то в результате переговоров действительно оставался лежать — но, как правило, на земле.

— Я могу поговорить вон с той официанткой, — ответил Джудас и, проследив за его взглядом, Давен заметил, что тому уже во всю строит глазки голубоглазая северянка.

— А я — с трактирщиком, — сказала Каена и попыталась встать, но Давен удержал её на месте, накрыв локоть друидессы своей рукой.

— Не спеши. Пусть Джудас и правда с ней поговорит. Если угрозы в городе нет, то можно будет опросить и других.

Каена кивнула, а Джудас поднялся, оправил плащ и, прочесав чёрные волосы пятернёй, расхлёстанной походкой направился туда, где девушка наливала эль.

— Он же опять нарвётся на какую-нибудь дрянь, — устало сказала Варна.

— Брось, он бы всё равно к ней пошёл, — ответил Давен, отламывая кусок хлеба и пытаясь сосредоточиться на еде. Однако заставить себя не смотреть на рабыню с янтарными искорками в глазах оказалось нелегко. И даже когда Каена предложила обсудить дальнейший путь, глаза Давена нет-нет да и косили туда.

— Сейчас на севере дружины возвращаются домой. Ещё один месяц у нас есть. Но что могло понадобиться Оллрику там, в снежной земле?

— Подмога, конечно, — ответил Давен спокойно. — Он рассчитывает нанять новую дружину и вернуться на юг, чтобы отвоевать своё. Так что ты права, нам нужно закончить дела до того, как драккары причалят к родным берегам.

Каена задумчиво посмотрела на мужчин в плащах с драконами, потом покосилась на Варну, как будто сомневалась, стоит ли заводить разговор при ней.

Поймав её взгляд, воительница демонстративно зевнула.

— Пойду-ка я комнату закажу. Лучше хорошо выспаться перед дальней дорогой, когда ещё доведётся в кровати поспать.

— Иди, — Давен кивнул и проводил Варну взглядом. Потом, дождавшись, когда та закончит разговаривать с трактирщиком и скроется за поворотом лестницы с ключом в руках, негромко произнёс, обращаясь к последней спутнице, оставшейся за столом: — Обидится она на нас. Может быть, стоит ей сказать?