Я чувствую, что дрожу еще сильней.

— Готово, — говорит он.

Я делаю несколько глубоких вдохов и оборачиваюсь. Да, вот он, с полотенцем на заднице, но его большая мускулистая спина прямо передо мной. Она широкая и точеная, и мне хочется просто в восхищении прикасаться к нему, а не делать массаж.

Его лицо прижато к маленькому кольцу массажного стола, так что он может видеть только пол. Не меня. Слава Богу, потому что у меня дрожат руки.

Я вдыхаю и выдыхаю, и кладу руки на его великолепную спину и плечи. Я молюсь, чтобы мышечная память помогла мне успокоиться, чтобы, как только я начну массировать, мои инстинкты взяли верх, и я успокоилась.

Я кладу руки ему на поясницу и нежно прижимаю ладони. Господи, да у него огромные мускулы.

Я вжимаюсь глубже и чувствую, как мои руки дрожат на его теле.

— Наверное, мне все еще холодно, — говорю я, нервно смеясь.

Он ничего не говорит, и в воздухе повисает неловкое молчание, заставляя меня все больше и больше нервничать.

— Я имею в виду, — говорю я, — думаю, что твое тело согреет меня, но... я не это хотела сказать...

— Расслабься, Наоми, — говорит он. — Я знаю, что ты волнуешься из-за открытия SPA-салона. Должно быть, странно иметь все эти причудливые вещи вместо того, чтобы работать в своем доме.

— Да, — говорю я, гадая, не сказал ли он это, чтобы дать мне правдоподобное оправдание. — Я сейчас успокоюсь...

Я начинаю обрабатывать его спину. Мышечная память наконец включается, и я перестаю дрожать. Но я не перестаю восхищаться тем, как приятно чувствовать его спину.

— Тео, — говорю я. — У тебя пока что почти нет узлов на спине.

— Да? — спрашивает он. — Это хорошо?

Я киваю, хотя он меня и не видит.

— Да, я имею в виду, у большинства людей они есть. Это часть современной жизни. Я надеялась, что смогу показать тебе, как полезен массаж, просто разбивая эти узлы и снимая напряжение. Но...

— Думаю, что не могу на это жаловаться. Жизнь в горах с Эмили очень успокаивает. Помогает мне не стрессовать. Хотя это очень приятно, Наоми, так что в любом случае я не собираюсь жаловаться.

— Спасибо, — говорю я, поднимаясь от его поясницы к плечам.

Когда добираюсь до его шеи и по-настоящему разминаю ее, я действительно чувствую небольшой узел.

— А, вот и мы.

Я массирую мышцы ладонями, нажимая сильнее, и разминаю узел, пока не слышу, как он стонет.

— Чеееерт, — говорит он. — Это просто потрясающе.

Я нервно смеюсь и пытаюсь сосредоточиться на том, чтобы размять узел. Я притворяюсь, что это просто еще один клиент, а не супергорячий сосед, в которого я влюблялась уже больше месяца.

Это не помогает. Его спина выглядит слишком хорошо, и когда я нажимаю на нее, Тео двигает своим телом, чтобы получше улечься. Полотенце сползает вниз, и я с широко раскрытыми глазами замечаю, что на нем нет нижнего белья. Я вижу мускулистый изгиб его задницы и безнадежно пытаюсь оторвать от него взгляд.

— Блин, — говорит он, — когда ты там массируешь, я чувствую сильное давление, а потом оно просто как бы распадается и ему на смену приходит тепло и расслабление. Держу пари, сегодня я буду спать как младенец.

— Еще бы, — говорю я. — Как думаешь, у тебя есть узлы где-нибудь еще? Может на руках?

— Кто его знает, — отвечает он. — Ты хорошо умеешь их находить. У тебя есть мое разрешение на их поиски.

— Ладно, — усмехаюсь я. — Возьму подлокотник.

Я хватаю маленький столик на колесиках и придвигаю его так, чтобы он был перпендикулярен массажному столу.

— Не мог бы ты дать мне свою руку?

Он протягивает руку, и я беру ее за предплечье, мягко направляя, чтобы расположить на столике.

— Я начну с ладони, — говорю я.

— Угум, — бормочет он.

Я осторожно провожу пальцами по его руке. У него большие, сильные руки, и вены проступают на тыльной стороне ладони и мускулистом предплечье. Я беру его руку в свою, вдавливая большой палец в центр его ладони. Я впиваюсь тремя другими пальцами в тыльную сторону его ладони и двигаюсь сантиметр за сантиметром в поисках каких-нибудь узлов.

Его пальцы слегка подергиваются, когда я чуть сильнее нажимаю, и я с удовольствием наблюдаю, как перекатываются его большие бицепсы и трицепсы.

Я двигаюсь к его запястью, снова прижимая большой палец к мягкой внутренней стороне запястья, в то время как мои пальцы прижимаются к более твердой, мускулистой внешней части его предплечья.

Я работаю все выше и выше, пока не начинаю массировать его бицепс.

Я говорю:

— Тут есть где разгуляться.

— Хочешь сказать, что у меня большие руки? — спрашивает он, смеясь.

— Я о том, ну ты же знаешь, — говорю я. — Я думаю, это все из-за рубки леса и жизни в горах.

Я добираюсь до его плеча, но не нахожу никаких узлов.

— Хочешь, я проверю другую руку?

— Эм, — говорит он, — может быть, мою поясницу. Может быть, я там что-то почувствую.

Я киваю, отодвигая столик, и Тео снова кладет руку вдоль тела.

Я возвращаюсь к его пояснице, и теперь, когда чертово полотенце соскользнуло с его задницы, все совсем по-другому.

Я мысленно провожу черту на спине Тео. Линия, которая разделяет его поясницу и задницу. Я кладу ладони, изо всех сил стараясь держаться выше этой линии.

— Уже близко, — говорит он.

Да, близко к его долбаной заднице.

Я вдавливаю костяшки пальцев, надеясь, что более точечный нажим найдет скрытые узлы.

— Хм, — говорит он. — Это помогает, но я думаю, что он немного ниже.

Я прямо на краю пропасти. Его мускулистая нижняя часть спины сливается с его задницей где-то в этих следующих нескольких дюймах. Я все равно сдвигаюсь на дюйм ниже этой линии.

— Ммм, — стонет он, — поработай там костяшками пальцев.

Я вдавливаю костяшки пальцев, и его теплая кожа удивительная на ощупь. Под моими пальцами твердые мышцы, переходят в белее мягкие, и я частично чувствую мягкую мускулатуру его задницы. И это отличная задница.

— Чуть пониже, — говорит он. — Если только это тебя не смущает.

— Вовсе нет, — говорю я, мои глаза вылезают из орбит, и я, даже не колеблясь, двигаюсь дальше вниз. Мои руки все ближе к краю полотенца.

Господи, что я делаю? Теперь я точно перешла черту. Я просто вдавливаю костяшки пальцев в его задницу.

Я снова использую нижнюю часть ладони, и когда я массирую и разминаю, частично мои ладони все больше прикасаются к его заднице.

И тут я чувствую узел. Господи, да у него и впрямь тут узел. Он не просто пытался быть извращенцем и заставить меня полапать его там, внизу.

Я чувствую одновременно облегчение и разочарование. Часть меня хотела, чтобы он оказался извращенцем.

Я разминаю узел, и Тео вздыхает с облегчением. Мышцы на его спине и руках напрягаются, и его задница тоже. На самом деле надо бы полностью размять ягодичные мышцы, чтобы окончательно убрать узлы. Это то, что я обычно не делаю для клиентов мужского пола — это было бы для меня пересечением своего рода этической линии, даже если бы здесь был узел.

Но ведь Тео не был клиентом, не так ли? Он... Боже, я не знаю, кто он такой.

— Бл*, — говорит он. — Ты действительно знаешь свое дело. Кто знал, что мне нужен массаж? Никогда, даже за миллион лет, я бы не подумал об этом.

Не желая, чтобы это закончилось, я застенчиво бормочу ему.

— У тебя может быть больше узлов. Первые клиенты часто имеют их повсюду.

— А где еще? — спрашивает он. — У меня от тебя вся спина потрясающе болит. Я думаю, что ты прочесала каждый дюйм.

— Не хочешь перевернуться? — спрашиваю я, чувствуя, как горят мои щеки.

Это совершенно нормально. Не все клиенты довольны этим, но это на 100% повышает выручку. Просто — с Тео — я не совсем себе доверяю.

— Оу... конечно, почему бы и нет.

Он приподнимается, тянется назад к полотенцу, чтобы закрепить его, и переворачивается.

Теперь я смотрю на твердый, мускулистый пресс, широкую грудь и точеные высокие скулы Тео. Его голубые глаза встречаются с моими, и мы смотрим друг на друга, вероятно, слишком долго. Я опускаю глаза, но затем мой взгляд устремляется прямо туда, где полотенце касается его пресса. Я могу разглядеть две глубокие линии клином уходящие под полотенце. Я прослеживаю их угол наклона, понимая, что они ведут прямо к его члену.

— Я начну с брюшного пресса, — бормочу я.

Он кивает, и я прижимаю ладони к его животу. Он откидывается назад, выпячивает подбородок и закрывает глаза.

Я прижимаю ладони к его твердому прессу. Боже, его тело великолепно. Как массажистка, я не должна думать о том, как ощущается тело клиента. Но с Тео, я не могу не восхищаться его мускулами под моими руками.

Я продвигаюсь вверх по его прессу, и когда я двигаюсь по бокам его торса, я нахожу некоторые узлы. Я работаю над ними, мои глаза бегают вверх и вниз по его телу, а руки работают на автопилоте.

Глаза Тео остаются закрытыми, так что он не замечает, как я пожираю его взглядом. По крайней мере, я не думаю, что он подсматривает. Может быть, он время от времени открывает глаза и ловит меня с поличным?

Я нервничаю, думая об этом, но все же подбираюсь к его груди и массирую ближе к грудине.

— Дай-ка я попробую кое-что, — говорю я, заметив напряженность у его плеч, которую не могу точно определить.

— Ты эксперт, — говорит он, — сейчас мне это уже предельно стало ясно. Делай все, что считаешь мне нужным.

Я краснею, думая об этом, но подхожу и беру его за руку. Я подозреваю, что у него напряженные плечи, и единственный способ их вправить — это потянуть его руку назад. Я обхватываю ее обеими руками, зажав его предплечье в изгибе своего локтя. Я медленно тяну его руку назад, пока не начинаю чувствовать сопротивление.

— Расслабься, — говорю я.

— Уже, — говорит он. — Мое плечо больше не вывернется, оно уже окостенело.

— Оно не должно быть таким окостеневшим! — пыхчу я, потянув.

Я тяну сильнее и понимаю, что все его предплечье сейчас прижато к моей груди, но мне нужно тянуть сильнее, чтобы...

Клац. Я слышу звук, когда его плечо клацает, и чувствую вибрацию, когда она проходит через всю его руку.